коварного типа, который установил за мной слежку!
В том, что записи в блокноте вкратце отражают мое собственное времяпрепровождение, я окончательно убедилась примерно через час. За это время я много чего успела. Обожгла ноги могучей и кусачей крапивой, через которую напролом, как танк, пробилась к уединенной лавочке на задворках тети- Люсиной фазенды. До красноты и рези утомила глаза, пытливо изучая мелкие буковки, складывающиеся в обрывки слов – над ними еще пришлось поломать голову. Однако натруженные глаза, гудящая голова и зудящие ноги были побочными результатами. Главным стала уверенность в том, что из двух недель своего пребывания в поселке как минимум десять дней я находилась под наблюдением! При этом нельзя было исключать вероятности того, что Рома следил за мной с самого начала, просто блокнот для шпионских записей завел не сразу, а лишь на четвертый день.
В принципе нейтральные записи типа «С 7-12. На пляже» могли относиться к доброй половине местных жителей, промышляющих тем или иным видом пляжного бизнеса, а также ко всем тем поклонникам солнца, моря и воды, которые не ленились проснуться пораньше. Но последняя страничка выдавала моего шпиона с головой! «6-30. Интим свид в уе месте» – это, конечно, была запись о моем вчерашнем знакомстве с Ромой у моря. Точно, в половине седьмого утра пляж был пуст – чем не уединенное место? А интимным свиданием Рома с наглым самодовольством назвал нашу романтическую встречу на основании единственного лечебно- оздоровительного поцелуя и последовавших за ним бестолковых кувырков.
«20 – с др муж» – это наверняка о моем ужине с новым знакомым. Точно, в восемь часов вечера я была в кафе с Димой, то есть – в Роминой трактовке – с другим мужчиной. И, наконец: «Пол дев. Шл в лес, спутник сверхнов» – в переводе со шпионского на русский должно было означать, что в половине девятого я шла в лес в сопровождении сверхнового спутника. Астрономический термин смущал меня до тех пор, пока я не разглядела каламбур: «сверхновый спутник» – «самый новый, новейший». То есть под сень древесных кущ я удалилась не с самим Ромой и не с Димой (новым спутником относительно того же Ромы), а с кем-то третьим – сверхновым. По всей видимости, наблюдатель засек мои вынужденные объятия и поцелуи с третьим лишним – лесным маньяком Васей, царство ему небесное.
Поминутно приседая, чтобы нервно почесать крапивные ожоги на ногах, я короткими перебежками вернулась в свой курятник. К счастью, никого из моих соседей там не было. По двору с потерянным видом, углубив руки в недра своих бездонных карманов, слонялся Гера. Я слегка удивилась тому, что наш мальчик Экстремальчик в прекрасный солнечный день не пошел на пляж, но выражать свое удивление вслух не стала. В данный момент я не была расположена к общению ни с мальчиками, ни с девочками. Единственным привлекательным видом контакта между человеческими особями мне виделся односторонний мордобой с применением подручных предметов разной степени тяжести и угловатости. Избить мне хотелось, разумеется, подлого предателя Рому. Каков негодяй! Я к нему со всей душой – и искусственное дыхание делала, и кров-стол помогла найти, и даже работала за него смотрителем бассейна! А он! Двуличный тип, перевертыш!
– Зато теперь понятно, почему Рома не обитает в своем смотрительском скворечнике! – с горечью сказала Тяпа. – По всей видимости, у него есть в поселке нормальное жилье. Возможно, оно же является его наблюдательным пунктом.
Я кивнула. Мне тоже представлялось маловероятным, что шпион день-деньской ходил за мной по пятам, как привязанный. Я не слепая, за десять дней хоть раз-другой обязательно заметила бы «хвост», да и не с Роминой яркой внешностью играть в мышку-«наружку», то есть вести наружное наблюдение. К тому же надо учесть, что на пляже я не лежу, как отдыхающие, а сную вдоль моря в челночном режиме с ведром. Утомился бы мой шпион бегать следом! Ему гораздо проще и приятнее было бы наблюдать за моей муравьиной суетой с какой-нибудь стратегической высотки.
– Можно попытаться вычислить, где его наблюдательный пункт! – утерев сопли, подала голос умница Нюня.
– Как? – заинтересовалась я.
Нагрянуть к ничего не подозревающему Роме на его конспиративную квартиру с бейсбольной битой в руках казалось мне воистину душеспасительным делом.
– Смотри, в блокноте зафиксированы все твои посещения пляжа, вечерние выходы на набережную, посиделки с Димой в «Бригантине» и уход в лес, – Нюня объясняла обстоятельно. – То есть пляж, набережная, «Бригантина» и начало тропинки, ведущей к «Жемчужному колосу», должны быть в зоне видимости наблюдателя. А чтобы делать выводы о времени твоего подъема и отбоя, Рома должен был видеть тети-Люсин курятник. При этом прошу заметить, что важный, с моей точки зрения, момент знакомства с Димой в шпионской хронике вообще не отражен. Значит, та часть улицы, где произошло историческое обрушение в пыль чистого белья, с наблюдательного пункта не просматривается.
– Минутку, я возьму бумагу и ручку!
У Софи в тумбочке имелись фломастеры и квадратная пачка розовых бумажек, которые она использует, чтобы делать ценники на свои пироги. Эти канцелярские принадлежности я использовала не для письма, а для черчения. Топографическим идиотизмом я не страдаю, память у меня хорошая, глаз верный, рука твердая, однако бумажная стопка понизилась сантиметра на два, прежде чем я нарисовала более или менее удовлетворительную схему. У меня получилось, что наблюдательных пунктов, соответствующих условиям задачи, в поселке два: пограничная вышка и башня частного отеля «Чайка». Они расположены по разные стороны бухты. Гнездовье пограничников высится над лесом, которым поросла горбатая спина Левого мыса, а миниатюрный замок «Чайки» прилеплен к скале Правого мыса.
– Пограничную вышку предлагаю не трогать, – сказала Тяпа таким тоном, что мне сразу захотелось выяснить, что она вообще подразумевает под словом «трогать» – уж не взрывать ли динамитом? – На вышке несут дежурство пограничники. Вряд ли они пустили бы на военный объект постороннего.
– Значит, остается «Чайка»! – заключила Нюня и воинственно шмыгнула носом.
Бейсбольную биту я аккуратно обернула цветной бумагой и искусно перевязала ленточкой. Так могла выглядеть красиво упакованная роза на длинном стебле.
– Две розы! – зловеще поправила Тяпа.
Ее мрачная решимость меня немного пугала, но обида и злость требовали выхода. С бейсбольной «розой» в руке и улыбкой Джоконды на устах я вышла со двора и направилась в сторону Правого мыса.
Глава 5
Я пришла дать вам волю!
Идти было недалеко. Поселок маленький, зимой здесь не больше трех тысяч жителей, это летом – в десятки раз больше. Старожилы вроде тети Люси рассказывают, что в былые времена одновременно с сезоном отдыха наступал период бескормицы, потому что район официально не считался курортным и снабжение единственного в поселке продовольственного магазина нисколько не улучшалось. Тогда с полок сметали и лапшу с жучками, и слипшиеся карамельки, и почерневшее тыквенное повидло в стеклянных банках. Сейчас другое дело, магазинов в поселке больше десяти, и продуктов в них полным-полно: покупай что хочешь, были бы деньги!
У меня лично этих денег не было. Стремительный развод лишил меня сбережений, которые полгода аккумулировались на счету мужа. А подкожных финансовых отложений я не делала из опасения показаться Сашке алчной и ненадежной женщиной, с которой нельзя строить прочные и долговременные отношения. Отсудить у бывшего супруга часть квартиры я постеснялась, поэтому осталась в чужом городе без жилья и, как следствие, без работы. Конечно, любящие родственники не отказались бы помочь своей милой деточке деньгами, но при этом вновь взялись бы опекать меня и воспитывать, чего мне совсем не хотелось. Не для того я заботливо растила в себе Тяпу и год за годом науськивала ее на Нюню, чтобы снова стать такой, какой была раньше – маменькиной-папенькиной-бабенькиной-и-деденькиной малышкой, не имеющей ни воли, ни права голоса! Я, может, затем и раскладываю свою партитуру на три голоса разом, чтобы доказать, что я сама себе голова!
– Даже три головы, как Змей Горыныч! – съязвила моя Тяпа.
– А змея – это древний символ мудрости! – поспешила утешить меня Нюня.
– Почему же в таком случае я чувствую себя полной дурой? – нервно хмыкнула я.
Нервозность моя была вызвана тем, что я быстро приближалась к «Чайке» и все острее чувствовала, что мне там не место. Территорию частного отеля окружала витая чугунная решетка, позволяющая беспрепятственно любоваться клумбочками, скамеечками, мостиками, фонариками, альпийской горкой,
