прекрасный способ замести следы и перевести стрелки. Мол, кто-то угнал мотоцикл, катался на нем, случайно задавил купальщика, бросил машину и исчез. Ищи ветра в море! А на самом деле мертвого Васю с разбитой головой достаточно было пустить в свободное плаванье от оконечности Левого мыса, и течение унесло бы его на середину бухты. Кстати, если бы дайверы не нашли тело на дне, все было бы вообще замечательно: во всех смыслах – концы в воду! Труп всплыл бы только через время, когда вообще стало бы трудно определить, кем был утопленник при жизни и отчего он этой самой жизни лишился.
– Тогда я не с того конца взялась за расследование, – самокритично признала я. – Надо было начинать не с проверки алиби Ромы и Димы, а с поиска угонщика аквабайка.
– Не беда, начнешь заново, – успокоила меня Нюня.
Я, правда, не особенно успокоилась, нервничала так, что готова была по примеру Холмса закурить трубку или хлопнуть рюмашку-другую, как это любил делать Мегрэ. Попрошу, пожалуй, у тети Люси рюмку чачи, скажу, что ногу потянула, надо растереть, а то, мол, захромаю и завтра работать не смогу…
Шевеля губами, я большими шагами неслась по дороге к дому и у самой калитки столкнулась с Софи.
– Где пожар? Куда бежим? – недовольно спросила она, потирая ушибленный бок.
– Душа горит! – немного невпопад ответила я, пропуская соседку с пустой корзиной во двор.
– Пить будем? – обрадовалась Софи. – По поводу или так, для тренировки организма?
– Я лично по поводу, у меня ни одного кавалера не осталось, – пожаловалась я. – То роились, как осы над арбузом, то разбежались все, как тараканы!
– Мужики – насекомые шустрые, – согласилась Софи. – А тебе, Танька, жадничать не следовало, надо было выбрать себе скромненько одного-единственного любимого и с подругой поделиться. Как говорят в народе: за тремя тараканами погонишься – ни одного не зашибешь!
Я вздохнула, не решаясь оспаривать слегка видоизмененную народную мудрость.
– Кстати, о тараканах! – продолжая болтать, Софи резво шагала к нашему курятнику. – Я решила завязывать с черными. Вечером объявлю Аскеру, что больше не буду с ним знаться в постельном смысле. Пойдешь со мной, окажешь мне моральную поддержку?
– А ну сними очки! – велела я.
– Да, извини, взяла без спросу! – Софи безропотно вернула мне черные окуляры.
А мне не очки были нужны, я всего лишь хотела посмотреть на ее подбитый глаз. За сутки он стал еще краше!
– Ты с таким фингалом пойдешь во «Флориду»? – удивилась я.
– Так ведь с уродиной Аскеру будет расстаться легче! – объяснила свой резон неунывающая Софи.
Однако ближе к вечеру она все-таки постаралась привести себя в приличный вид и извела полтюбика тонального крема, пытаясь заштукатурить сильно подпорченный фасад. Это мало помогло, и тогда Софи привлекла к реставрационным работам Левика и Вовика. Мальчики в четыре руки соорудили ей асимметричную прическу с косой челкой, которая полностью закрыла подбитый глаз. Поскольку собственных Сонькиных волос на парикмахерское чудо не хватило, Левик и Вовик не скупясь добавили искусственных локонов из своих запасов. Накладные пряди были черного цвета и вперемежку с родными белобрысыми волосами делали Софи похожей на зебру. В довершение сходства она натянула модную в этом сезоне тельняшку и белую юбку, сквозь тонкую ткань которой отчетливо просвечивали черные трусики. Влезла на каблуки и покрутилась, кокетничая:
– Ну, как я?
– Восхитительно! – прыснули Левик и Вовик.
– По-моему, ты перестаралась! – честно сказала я. – Такую яркую женщину Аскер ни за что не отпустит!
Действительно, в роли частично зашоренной зебры Софи имела большой успех. Многие мужики, слоняющиеся по променаду, завидев пышные полосатые телеса, чувствовали себя сродни африканским бушменам и выражали желание поохотиться. Софи игриво ржала и била деревянным копытом, а я в скромном бежевом платьице с распущенными по плечам каштановыми волосиками чувствовала себя рядом со знойной африканской кобылицей особенно невзрачной – какой-то блеклой декорацией, вроде неприметного куста.
– Натуральный саксаул! – пробормотала я, выражая хроническое недовольство своей внешностью вслух.
– Секс, ау! – по-своему услышала меня Софи. И поплыла, сладострастно покачивая бедрами и напевая: – Секс, ау! Секс, ау! Ла-ла-ла-ла! Секс, ау!
Я посмотрела ей вслед и вздохнула. Определенно, сегодня мы с Сонькой выступаем в разных категориях! Сопровождать приятельницу во «Флориду» мне окончательно расхотелось, да и сомневалась я, что ей сегодня понадобится моя моральная поддержка. Похоже, Софи совсем не в том настроении, чтобы поставить жирный крест на личной жизни!
И я пошла своим путем. Медленно, стараясь не обращать внимания на абсолютно неигривые тычки локтями, двинулась в толпе и при этом внимательно осматривалась по сторонам: искала Рому и Диму.
Где-то через час мне стало ясно, что я выбрала неправильную тактику. Нужно было последовать примеру Софи и превратить себя в экзотическое животное, тогда и искать никого не пришлось бы, Рома и Дима нашли бы меня сами. Ведь не потерялись же в толпе верблюдица, дрессированная обезьяна и сам по себе неприметный мужик с оригинальным шарфиком из живой анаконды!
– Вопрос в том, хотят ли Дима и Рома этой встречи? – грустно молвила Нюня.
– Они же сами клеились! – встрепенулась Тяпа. – Ночью под окном какой спектакль устроили – Шекспир отдыхает!
– Давайте рассуждать логично, – призвала я. – Если ночью Дима, Рома и Вася наперебой лезли ко мне в окно, а сегодня вовсе не показываются на глаза, значит, после вчерашнего спектакля произошло что-то такое, что напрочь избавило их всех от интереса к моей персоне. И что же это могло быть?
– В случае с Васей – это трагическая гибель, – без задержки отозвалась Тяпа. – Данную причину можно считать уважительной, правда?
– Ладно, Васю я прощаю, – быстро согласилась я. – А почему меня оставили Дима и Рома?
– А почему тебя все оставляют? – накинулась на меня Тяпа. – Почему в свои двадцать пять лет ты не имеешь ни мужа, ни жениха, ни даже любовника? Потому что ты киса с бантом!
Я обиделась. Насмешливо-жалостливым выражением «киса с бантом» меня называет папа, когда хочет подчеркнуть, какая я домашняя, беспомощная, трусливая и т. д. и т. п. А я и хотела бы стать отважной, дикой и необузданной, не кисой с бантом, а пантерой, но как это сделать?!
– Эволюция наоборот! – пробормотала Нюня.
До меня не сразу дошло, что она не бредит, а отвечает на поставленный вопрос.
– Точно! – подхватила Тяпа. – Если дикая кошка может приручиться и стать домашней, то и киса с бантом способна одичать! Причем если процесс одомашнивания длился тысячи лет, то вспять он идет совершенно стремительно!
– Дай себе волю! – застенчиво посоветовала Нюня.
– Кто бы говорил! – подивилась я, но спорить не стала, а задумалась: чего я хочу? Что буду делать, если дам себе волю?
Размышляя, я сидела на бетонном парапете набережной и в сумерках запросто могла сойти за декоративную фигуру вроде знаменитой стокгольмской Русалочки. Очнулась я, только когда мне в глаза сверкнула вспышка: какая-то парочка бесцеремонно сфотографировалась на моем фоне. Потревоженная, я зашевелилась и невольно напугала маленького мальчика, шагавшего по парапету. Ребенок взвизгнул, как поросенок, оступился и рухнул вниз – к счастью, не на пляж, а на набережную, прямо в руки бдительной матери. Тем не менее я извинилась, услышала в ответ: «Расселась тут, дура, детей пугаешь!» – и поспешно сползла с парапета.
Уже стемнело. Кафе и ресторанчики, протянувшиеся вдоль набережной сплошной линией, расцветились огнями, и в каждом заведении гремела своя песня. Какофония получалась дикая, я поморщилась и пожалела, что не ношу в кармане беруши. Если это живая музыка, то какой должна быть мертвая?! Что удивительно, граждане отдыхающие воспринимали нервирующие звуки спокойно и даже с удовольствием, вокруг себя я видела только счастливые лица. Тяпу мою это сильно раздражало. Она относится к
