– Стоять, суки! – страшно гаркнул его мелкорослый дружок.
– А хорошо матерятся негры, даже без акцента! – восхитилась моя Тяпа.
некстати проявила эрудицию Нюня.
– Сбылась мечта Владимира Владимировича!
– Путина, что ли?! – удивилась Тяпа. – Ты что? Когда это он о неграх мечтал?
– При чем тут Путин? Это стихотворение Маяковского! Он тоже Владимир Владимирович!
Я слышала эту глупую болтовню на приглушенном звуке, голоса доносились до меня сквозь долгое колокольное эхо, порожденное встречей черепной коробки и тазика. Не знаю, как долго я сидела в луже на выщербленном цементном полу, но за это время успели разбежаться и братья Карлсоны, драчливые, как братья Кличко, и добрые русскоязычные негры. Ощутив наконец, что моей заднице вовсе не сухо и не комфортно, я с трудом поднялась на ноги и первым делом ощупала голову, но ожидаемой шишки размером со страусиное яйцо не нашла. Видимо, африканские волосяные загогулины вполне успешно сыграли роль амортизаторов. Может, негритянские женщины специально такую прическу делают – на случай падения сверху кокоса или лобового столкновения с хорошо разогнавшимся носорогом? Африканский экстрим.
На дорожку, ведущую к гаражам, я выступила машинально, не думая, куда меня ноги несут.
Просторный, примерно четырехметровой ширины, коридор между двумя рядами строений был прямым, как парковая аллея. В его дальнем конце фальшивой золотой монетой висела полная луна, и я пошла к ней, как сомнамбула, но где-то на середине дистанции влипла ногой в какую-то черную гадость, и это непоправимо нарушило очарование общей картины.
– Фу! – брезгливо сказала моя Нюня, взглянув на испачканный белый башмак. – Это что за дрянная грязюка – мазут, что ли?
Не отвечая, я отошла в сторонку и потерла ногу о травяную кочку под стеной ближайшего гаража. Черная дрянь счищалась с рифленой подошвы плохо. Потопав ногой по бетону, я увидела, что оставляю след не хуже почтового штемпеля. Весьма слабым утешением служило то, что я не одна такая невезучая: вокруг гадкой черной лужицы имелась целая коллекция черных отпечатков. Интереса ради я, продолжая шаркать ногой, стала ее рассматривать и среди прочих отличила характерный след мужского башмака с подошвой «крестики-нолики».
– Тот подозрительный тип в подрезанных джинсовых штанах, он был здесь! – быстро сообразила Тяпа. – Похоже, он тоже проявил интерес к гаражам!
– Девочки! – напряженным голосом позвала Нюня. – А вы знаете, о чем я сейчас подумала? Помните шпионскую записную книжку?
– Разве такое забудешь! – с горечью отозвалась я.
– Мы с вами решили, что записи в блокноте делал Рома, и словами «спутник сверхнов» он обозначил Васю, – продолжила Нюня. – Но ведь с Васей Рома, по всей видимости, был хорошо знаком, раз они были связаны общим шпионским делом! То есть Рома знал, что Вася Тане никакой не спутник, он просто следит за ней, и отражать этот рабочий момент в отчете ему было ни к чему. Значит, неизвестным «сверхновым» спутником, точнее сказать, сопровождающим, чье присутствие зафиксировал шпион, был кто-то другой!
– Вот этот тип! – резюмировала я, указав пальцем на башмачный отпечаток с рисунком «крестики- нолики». – Похоже, он увязался за мной в лес с набережной, и мои бдительные шпионы это увидели.
– Неизвестная величина! – задумчиво молвила Нюня. – Беру назад свои слова про дрянную грязюку, она оказала нам услугу.
– Жаль, что такие лужицы не пятнают все поселковые улицы, у нас была бы возможность выследить этого загадочного типа! – подхватила Тяпа. – Может, совершим небольшую диверсию и под покровом ночи разольем по всем дорогам мазут? Где бы тут по-быстрому разжиться мазутиком?
– Не нравится мне, что он все время крутится там же, где мы! – пробормотала Нюня.
Сосредоточившись на размышлениях, я не обращала внимания на быстро приближающиеся шаги и очнулась, только когда вокруг моей талии туго обвилась рука незнакомца.
– Опять?! – взвизгнула моя Нюня, вообразив, что на меня напал очередной маньяк-насильник.
– Гутен морген, гутен таг! – радостно проскандировал Большой Полосатый Мух. – Сама пришла, красавица? Смышленая! Ну, заходи, будь как дома!
С этими словами здоровяк, не обращая внимания на мое сопротивление, увлек меня к одному из гаражей, вернее, к железной лесенке справа от въездных ворот. Такие лестницы имелись вблизи каждого гаража, они вели на второй этаж, в жилые комнаты. Я сразу же вспомнила рассказы Софи про Аскеров гараж для свиданий, и мне тотчас же захотелось оказаться подальше от знаменитой скрипучей кровати. Я уперлась, мешая Муху, но он решил вопрос по-своему: отпустил мою талию и стал игриво подталкивать под задницу. Спасаясь от его прикосновений, я вынужденно взлетела вверх по ступенькам. Дверь в комнату была уже открыта. Загнав меня в помещение, улыбающийся Мух закрыл ее, а сам ушел, с неприличным намеком пожелав мне на прощанье:
– Беспокойной ночи, детка!
Я не нашлась, что ответить, и выразила свое недовольство только стоном, похожим на звериное рычанье. Из-за двери донесся довольный смешок, затем стук подошв о металлические перекладины, потом скрип открываемых гаражных ворот и, наконец, приглушенные звуки блатного романса. Я поняла, что Мух не ушел, а остался внизу, чтобы стеречь меня, как ужасный дракон прекрасную принцессу.
Беглый взгляд, брошенный в зеркало, занимающее половину стены над большой кроватью, заставил меня изменить эту систему образов – на прекрасную негритянскую принцессу я уже мало походила. Встреча с братьями Карлсонами, моими собратьями неграми и мокрым тазиком не прошла бесследно: один из африканских кренделей на голове развязался и вздымался хитрым винтом, как бараний рог, темный тон на физиономии размазался, краска потекла на некогда белую майку, шорты были мокрыми и грязными, один башмак в мазуте… Можно было надеяться, что в таком виде я не сильно рискую подвергнуться очередному сексуальному штурму. Тем не менее искушать судьбу я не собиралась, а потому желала как можно скорее покинуть сей чрезмерно гостеприимный кров.
Большую часть комнаты занимала кровать, накрытая лохматым покрывалом из искусственного меха. Еще имелись рогатая вешалка для одежды и навесная полочка, выполняющая роль мини-бара: там стояли бокалы и несколько початых бутылок.
– Хижина дяди Тома! – с пренебрежением фыркнула моя Тяпа, оценив скромное убранство помещения. – Вернее сказать, тети Томы – с учетом женского пола узницы!
Я с надеждой обратила взор к единственному окну.
– Ну, козел-собака! – то ли плача, то ли смеясь, выдохнула неугомонная Тяпа. – Да что же это за напасть такая? Опять будем драпать через окно?!
– Тихо! Не сглазь! – шикнула на нее Нюня.
Я подошла к окну и внимательно рассмотрела деревянную раму. Выяснила, что створки держатся на паре ветхозаветных шпингалетов, ловко открыла их и распахнула окно. Жуткий скрип заставил меня заткнуть уши.
– Ну, все, амба! – обреченно сказала Тяпа. – Сейчас прибежит Большой Полосатый Дракон. Надо прорываться с боем, это наш последний шанс. Думаю, если со всей силы толкнуть Муха в грудь, он не удержится на ногах и свалится с лестницы.
Нюня в ожидании рукопашной схватки с превосходящими силами противника жалобно заскулила, а я при моральной поддержке Тяпы закусила губу, пригнула голову и приготовилась идти на таран.
Прошла минута. Мух не появлялся. В открытое окно залетела крупная ночная бабочка, опасно закружилась вокруг лампы. Я покосилась на нее, подумала немного и высунулась в окно. Звуки уголовно- лирического песнопения стали громче, но ненамного. Я уставилась на закрытые ворота по другую сторону коридора, рассматривая крупную тень, размеренно покачивающуюся в круге света из гаража Аскера. Так- так-так! Похоже, мой страж коротает время, слушая музыкальные композиции в наушниках плеера!
– Он уши заткнул, значит, ничего не услышит! – обрадовалась неугомонная Тяпа. – Живо лезь в окно! Если взяться руками за подоконник и повиснуть, то до земли останется метра полтора, не больше! Авось повезет, не поломаешься!
– Если Мух ничего не слышит, это не значит, что он и зрения лишился! – резонно возразила Нюня.
