заглядывала сюда одна такая пасмурная девица – бледная как смерть, в черном пальто с капюшоном и страшненькая, как моя жизнь. Только коса у нее красивая, длинная, рыжая. Раза два или три заглядывала молча, а потом осмелилась про Полонского спросить – где он.
– Смерть-с-косой!!! – Я подпрыгнула на стуле, толкнула стол, и чашка с недопитым чаем кувыркнулась на несчастный ковер.
– Инка!!!
Катя с Зоей возмущенно закричали и бросились в туалетную комнату за «Ванишем».
Следующие пять минут были посвящены истреблению нового чайного осьминога. Борьба за восстановление чистоты и непорочности многострадального коврового покрытия девчонок так увлекла, что о моей странной реплике они забыли. А я впервые в жизни поверила, что права, права мамуля, утверждающая, что нет таких ужасов, которые при правильном подходе не могли бы стать источником тихой радости. Правда, она это говорит применительно к сюжетам своих книжек, а я радовалась, догадавшись, что «смертью с косой» впечатлительный и нервный Полонский вполне мог назвать по-своему колоритную деву в черном балахоне.
– Хорошо бы узнать, кто она такая, – посоветовал внутренний голос.
Надо бы найти эту «смерть с косой» и забрать у нее мой ключ от офиса!
Я сбегала на лестницу, перегнулась через перила и увидела на посту в дежурке квелого, как февральский анемон, Пал Сергеича. Беседовать с ним о чем бы то ни было не хотелось, и я решила подождать, пока на смену сердитому похмельному деду придет добродушная дневная вахтерша тетя Клава. По графику смена караула должна происходить в девять ноль-ноль, но тетя Клава, как правило, не демонстрирует вежливости королей. В ее домашнем королевстве куча подданных: муж, два взрослых сына, внуки – и все ждут от августейшей жены-мамы-бабушки обильного горячего завтрака, так что тетя Клава за поварскими работами и мытьем посуды всегда немного задерживается. Зато уж если она на посту, мимо ни одна муха без пароля не пролетит!
В ожидании, когда можно будет расспросить всезнающую тетю Клаву относительно личности чокнутой барышни в черном балахоне, я вернулась в офис и была удивлена воцарившейся там атмосферой народного веселья и всеобщего трудового энтузиазма. Перемену настроения массам трудящихся организовал Бронич. Пока я бегала по лестнице, шеф приехал в лифте и прямо с порога радостно возвестил персоналу о начале новой, лучшей жизни.
– Дорогие мои! – сказал он отнюдь не с той интонацией, с которой обычно произносит эти слова в день выдачи зарплаты. – Поздравляю вас! Наша вчерашняя гениальная акция на Зеленой не осталась незамеченной! Городские СМИ гудят, публика в восторге, клиент безмерно доволен, и мне уже звонили новые заказчики. Сашенька, Инночка!
– Здесь! – козырнула я, вовремя возникнув на пороге.
Бронич наградил меня благосклонной улыбкой и перевел ласковый взгляд на Баринова, который приосанился и даже порозовел.
– Ребятки, у вас есть новая работка! – сказал шеф. – Полномасштабное брендирование птицефабрики! Новую концепцию и слоганы жду от вас к обеду. Во второй половине дня надо будет заняться автосалоном. Шевелитесь, мои хорошенькие, у нас очередь из клиентов!
– Не зря, значит, полег наш боевой товарищ Сева Полонский! – пробормотала Катерина, проводив взглядом Бронича, удалившегося к себе легкой поступью с мальчишеским подскоком. – Вот и пришло наше светлое будущее!
– Здра-а-а-асс-с-с-сь! – на длинном зевке, способном с корнем вывернуть слабую челюсть, протянул Андрей Сушкин.
Судя по его внешнему виду, приветствовал он нас явно не по поручению светлого будущего, а сугубо от себя лично. Помятый и затрапезный Андрюхин экстерьер говорил о бессонной ночи со множеством тревог и волнений. Сам Эндрю, к моей тихой радости, говорить почти не мог, только мучительно зевал и тер красные кроличьи глаза подрагивающими кулаками.
– Не выспался, Андрюшенька? – сочувственно спросила Зоя, у которой гипертрофированный материнский инстинкт. – Завтракать будешь?
Эндрю молча кивнул и опасно покачнулся.
– Пардон! – хмуро извинился толкнувший его в спину мужик с большой картонной коробкой. – Кому тут яйца?
– Мне два в мешочек, – моментально отозвался Сушкин.
– Мешками не носим, – неласково сказал мужик.
Подвинув Эндрю, он прошел в комнату, огляделся и поставил свою коробку на мой стол, в значительной степени освободившийся от бумажных наслоений в ходе экстренной уборки.
– Тыща штук, – по-прежнему мрачно молвил дядька. – Кто накладную подпишет?
– Михаил Брониславич, к вам мужчина с яйцами! – игриво покричала Катерина.
Сашка Баринов подозрительно заерзал на стуле.
– Наш Сашка педик? – вспомнив инсинуации Сушкина, тихонько напел мой внутренний голос.
– Я сам возьму! – живо отозвался Бронич, усугубив этой сомнительной репликой волнение Александра.
Шеф выкатился из кабинета в самоходном кресле, чем произвел заметное впечатление на мужика- яйценоса, размашисто подписал накладную и снова уехал к себе, груженный коробкой.
– Помогу разместить в холодильнике, – подхватилась верная секретарша, убегая в начальственный кабинет.
– Правильно, – кивнула хозяйственная бухгалтерша. – Яйца надо в холоде держать, в тепле они быстро портятся.
Баринов крякнул и подвинулся на стуле, пряча под столешницей свои теплые портки из шерстяной шотландки. Сушкин насмешливо хрюкнул. Чтобы тоже не рассмеяться, я уткнулась в накладную и громко вопросила:
– Итак, что мы имеем?
– Мы имеем яйца, – охотно ответила вернувшаяся Катерина.
– Точнее, их будет иметь наш Бронич, – с сожалением поправила Зоя. – И жареными, и в мешочек, и всмятку, и вкрутую, и пашот, и кокот, и в разных прочих извращенных формах…
– Девочки! Давайте вернемся к делу! – взмолился раскрасневший Баринов.
– К нашим яйцам, – припечатала безжалостная Зоя.
Эндрю демонически захохотал и вывалился за дверь.
– Что это с ним? – удивилась Катька, пропустившая интересную беседу.
– Птицефабрика номер один, Старокамышинский район, хутор Голопупенский! – прочитала я на разграфленном листе накладной. – М-да… Чувствую, со слоганом нам придется повозиться.
– Голопупенские яйца! – смело предложила Катерина.
– Как-то уж очень эротично, – осторожно покритиковала я, искоса поглядев на растревоженного Баринова.
– Старокамышенские яйца! – не дрогнула Катька.
– Катя, что это такое – старокамышенские яйца? – Я рассердилась и окончательно утратила всякую тактичность. – Как ты себе их представляешь? Это старые яйца, найденные в камышах?
– Фу! Уже даже не эротично! Какая-то жуткая расчлененка! – поежилась Зоя.
Мужественный Сушкин, едва успевший вернуться в кабинет, снова издевательски заржал и скрылся в коридоре.
– Может быть, «Яйца от бабушки»? – робко предложил багряный Баринов. – Бабушка у нашего человека четко ассоциируется с деревней, хорошей экологией и домашними продуктами высокого качества.
– Есть уже такая марка – «От бабушки», – осадила его Зоя. – «Сметана от бабушки», «Ряженка от бабушки», «Молоко от бабушки». Сколько можно бабушку объедать?!
– Бабка, курка, яйки! – хриплым голосом оккупанта сквозь неистовый животный смех покричал из коридора Эндрю.
– Нет, ребята, с вами каши не сваришь! – поднимаясь из-за стола, с досадой сказала я.
– Разве что яичницу! – прокудахтал неугомонный Сушкин.
