Ребенок выглянул из-за шторы и сообщил:
— А Катя опять посолила снег!
— Где? — Я подошла к окну.
— Там! — Мася указал на легендарную Лысую гору, известную также как вершина Б-52.
Ее пугающий силуэт был виден из окна во всей красе, однако рассмотреть без бинокля мелкие детали не представлялось возможным. К счастью, бинокль у Масяни был, и я не постеснялась его отобрать.
Сначала я очень близко увидела следы, оставленные на снежном склоне квадроциклом. Подкрутила настройку, повиляла биноклем, отслеживая косо идущую колею, и довольно высоко, выше середины склона, нашла саму машину. Мне были хорошо видны, главным образом, ее задние колеса, потому что катальщики поднимались на гору по спирали и остановили свое транспортное средство на боку Б-52. Пару секунд я тупо рассматривала рисунок протекторов, потом спохватилась, пошарила взглядом по горе и нашла Катьку в приметном красно-белом костюме. Она поднималась по склону, шагая вдоль цепочки следов, оставленных, очевидно, Тараскиным. Его уже не было видно. Катька шла медленно, но упорно и тоже забирала вправо. Вскоре и она скрылась за горой.
— Хоть бы помог женщине, скотина! Руку бы протянул, что ли! — сердито прошептала я, имея в виду гадкого Тараскина.
В следующий момент я со страхом вспомнила, что Катька рискует протянуть ноги.
— Тараскин увел Катьку на гору! — взревела я, вкратце проясняя ситуацию для Ирки и Коляна.
Разбуженный нашей беготней, он прибрел из своей комнаты и стоял в дверях, недовольно хмурясь и собираясь с силами для вопроса о причине утреннего переполоха.
— Они поднимаются на Б-52? — не поверила Ирка.
— Кто это летит на бомбардировщике? — все перепутав, захлопал глазами туповатый спросонья Колян. — Спасатели?
— Бежим ее спасать! — подхватила эту мысль более сообразительная Ирка.
Ей без объяснений было понятно, что ситуация опасная, а Колян, проникнувшись нашей тревогой, на слово поверил нам, что дело серьезное и не терпит отлагательства. Одевались мы, как солдаты по тревоге. Даже Мася, против обыкновения, не стал капризничать и послушно упаковался в многослойные зимние одежды. Уже минут через пять плотным табуном из трех взрослых лошадей и одного жеребенка мы галопировали вслед за молодоженами.
Наверное, это было глупо. Катька с Вадимом далеко опередили нас, и догнать их у нас было мало шансов. Вдобавок передвижение по снежному насту на своих двоих было гораздо более трудным и существенно менее скоростным, чем езда на квадроцикле. Пока мы, все замедляя шаг, топали к подножию Б-52, Тараскины вполне могли подняться на самую вершину. Этого-то я и боялась!
— Боже мой! Неужели эти ненормальные собираются оттуда скатиться? — выдохнула Ирка, озвучивая ту самую мысль, которая страшила меня. — Самоубийцы!
Мне от этих ее слов аж подурнело. Я всерьез испугалась, что Катька с вершины живой не приедет!
Прямой, как пробор на голове франта, ледяной желоб тянулся сверху вниз с самой макушки Лысой горы, и начала его мы не видели.
— Я думаю, Катя с Вадимом за адреналиновой бомбой пошли! — крикнул Колян, не посвященный в шокирующие подробности детективной истории.
— Думаешь, им мало было душевных переживаний в связи с гибелью Курихина? — усомнилась Ирка.
— Так ведь клин клином вышибают! — напомнил Колян. — Ребята после смерти Андрея Петровича в сильнейшем душевном напряжении, им сейчас рискованная авантюра — самое то, что доктор прописал! Слетят с горки, проорутся и успокоятся! Вот, видите?
— Слышим! — машинально поправила я.
Сверху, оттуда, где за крутым лбом Лысой горы начиналась сумасшедшая бобслейная трасса, уже несся дикий крик. Визгливо орала Катерина.
Спустя мгновение мы ее увидели. Катька летела по ледяному желобу, как красно-белая ракета. Через секунду ракет на трассе стало две, потому что Вадим стартовал с небольшим опозданием и катился метрах в трех за Катькой.
Лиц их на большом расстоянии не было видно. Я вскинула бинокль, который предусмотрительно прихватила с собой, но опоздала. Полет живых ракет скрыло от глаз зрителей облако снежной пыли. Ледяной желоб вчера припорошило снегом, но он был легким, сухим и не мог существенно замедлить скольжение.
Наверное, у Катьки захватило дух, потому что вторую половину спуска она совершила в гробовом молчании. Красно-белую фигуру вынесло в большой сугроб метрах в десяти от нас, а сине-желтую уже на финише закрутило и выбросило за борт желоба.
Я схватила Масю и прижала к себе, а Ирка и Колян бросились вперед, к Катьке и Вадиму. Оба лежали совершенно неподвижно, запорошенные снегом, похожие на прорвавшиеся мешки с мукой, только не серые, а цветные.
— Что? Что там? — срывающимся от волнения голосом крикнула я.
— Все, — растерянно сказал Колян.
Он перевернул желто-синий куль и повторил:
— Все.
— Катька, дура ты такая! — плача, ругала родственницу Ирка. — Идиотка ненормальная! Ты живая или нет?
Я услышала слабый голос Катерины, бубнящей что-то невнятное, и перевела дух. Значит, Катерина жива, а Вадим погиб! Надо же!
Мы с Масей медленно побрели прочь.
— Скажите Анатолию, пусть подъедет сюда! — крикнул нам вслед Колян.
Я кивнула и вопросительно посмотрела на Ирку.
— Тараскин переломался, когда кувыркался по склону, разбил себе голову и свернул шею! — без должного сочувствия сообщила подруга, догнав нас с Масей. — А Катька, похоже, только руку сломала!
Пострадавшую она сначала волокла на плече, а потом вздернула на руки, прорычав:
— Нет уж, теперь не дергайся, я тебя понесу! Как-нибудь дотащу такую доходягу, не надорвусь!
Даже с Катькой на руках моя могучая подруга шла по снегу не хуже ратрака. Вспомнив о вездеходной технике, я оглянулась на квадроцикл, прилипший к ледяному боку Б-52.
— Катя! Ну, почему нельзя было спуститься вниз на машине? — с укором спросила я. — Почему вы оставили квадроцикл?
— Он заглох, — прошептала она и закрыла глаза.
— Отстань от нее! — рявкнула на меня Ирка. — Не видишь разве, что человеку плохо? Машина ее волнует! Заберут машину, не беспокойся!
Я вообще-то о квадроцикле и не беспокоилась, мне просто хотелось понять, какого дьявола молодоженов понесло на безумный бобслейный спуск, но с вопросами пришлось повременить. Сначала мы уложили Катерину в постель и по телефону вызвали врача из туркомплекса.
Стремясь обеспечить Катьке полный покой и максимальное удобство, мы не потащили ее на второй этаж, а устроили на первом, в комнате Дины, которую по такому случаю безжалостно разбудили. Семендяева тоже подняли — за компанию. Гуляки всласть повеселились в ночном клубе, вернулись из туркомплекса глубоко за полночь и не выспались. Мне показалось, что Антон даже не сразу понял, какая новая трагедия у нас приключилась, а Дина отреагировала на известие о гибели Тараскина весьма цинично.
— Повезло Катюхе! — завистливо сказала она. — Вышла за миллионера и сразу же овдовела! Счастливая женщина!
У нас с Иркой было несколько иное представление о женском счастье, но мы не стали делиться им с алчной девицей. Главным образом, потому, что нам в тот момент было не до диспутов на морально- этические темы. Хватало других проблем.
Из туркомплекса приехала машина «Скорой помощи» — не привычный взгляду микроавтобус с красным
