— Значит, до утра развал нашим семейным очагам не угрожает, — рассудила я. — Потом и Колян, и Моржик пойдут на работу. Не знаю как твой, а мой будет сидеть в офисе как минимум до шести.
— Мой тоже, — уверенно сказала подружка. — Будет сидеть, уж это я как-нибудь организую. Если понадобится, велю Катьке намазать директорское кресло суперклеем.
— Стало быть, эротические игры с сосисками они смогут начать только вечером. Посему предлагаю в конце рабочего дня установить за муженьками наружное наблюдение.
— Лучше уж какое-нибудь внутреннее, — пробормотала Ирка. — Для пущей, знаешь ли, надежности!
— Дрессированный солитер в шлеме с миниатюрной камерой и функцией электрошока для дисциплинарного наказания на расстоянии? — тут же предложила я.
— Где взять? — без тени юмора деловито спросила подружка.
— Купим два за полцены! — хмыкнула я. — Дорогая, к сожалению, такие мелкие паразиты шпионскими играми пока не охвачены, придется нам с тобой поработать самим. Давай так: в половине шестого я сяду на хвост Коляну, а ты — Моржику. Встретимся на месте.
— На каком месте? — не поняла Ирка.
— На мокром! — рявкнула я. — Потому что лично я возьму с собой крепкую скалку и не затруднюсь пустить ее в ход! Пусть только попадутся мне эти братцы-кролики!
— И сестры крольчихи! — поддакнула она. — Я тогда сразу две скалки возьму, у меня как раз новый комплект кухонной утвари без дела простаивает! С хохломской росписью!
Перспектива массового побоища расписными скалками и лошадиная доза кофеина подействовали столь возбуждающе, что уснуть я смогла только под утро и во сне видела кровавые реки в колбасных берегах.
Полагаю, маркиз де Сад нашел бы это зрелище эротичным.
Суббота
На завтрак я умышленно подала не что-нибудь, а картофельное пюре и сосиски. Колян при виде провокационных колбасных изделий в лице не переменился, совершенно невозмутимо слопал пять штук и даже попросил добавки, с блеском выдержав импровизированную проверку на вшивость.
— Ничего-ничего! Я еще выведу тебя на чистую воду! — зловеще шептала я, перемывая оставшуюся после завтрака посуду, что вполне могло сойти за тренировочное занятие по выводу на чистую воду.
Странно, что я не разбила ни одной тарелки. Настроение у меня было разрушительное, и сообщения в утреннем выпуске новостей его не улучшили. Диктор с упоением рассказывал об очередном взрыве в горячей точке, особенно вкусно произнося пугающее слово «тротил». Я выхватила у мужа пульт и переключила канал на видик.
— Так что же сказала тебе черепаха Тортила? — напряженно поинтересовался бородатый, как моджахед, Карабас-Барабас.
— Мамочка! — встрепенулся Масяня. — Купи мне такую же черепаху с тротилом!
— Легко понять, какие телепередачи занимают в нашем доме верхние строки хит-парада! — заметил Колян и снова переключил телик на новости.
Черепашку с тротилом я бы и нам с Иркой прикупила. В случае партизанской войны с враждебными кроликами такая зверушка сошла бы за мину замедленного действия.
Мася опять переключился на доброе детское кино с не взрывоопасной черепахой. Колян смирился с тем, что так и не узнает точного веса последней бомбы в граммах, и пошел одеваться к выходу.
Увидев его в спортивном костюме, я насторожилась: в «Партизанской правде», где трудится мой муж, строгий дресс-код клеймят позором как пережиток буржуазии, однако обычно редакционный люд все-таки дозирует демократичность своих нарядов, в трико никто не ходит.
Подумав, что супруг просто не нашел чистые джинсы и джемпер, я с досадой спросила:
— Ну и куда ты в таком виде?
— А что? — Колян не без удовольствия оглядел себя в большом зеркале. — По-моему, смотрюсь вполне спортивно!
И тут вдруг до меня дошло, что мы с Иркой совершили непростительную ошибку, которая может зарубить наш простой и гениальный план охоты на зайцев на корню! В ужасе я посмотрела на настенный календарь и не сдержала горестного стона:
— Сегодня суббота! Выходной день!
«Значит, Коляну и Моржику не нужно идти в офис! — тревожно забубнил мой внутренний голос. — Значит, они могут загулять прямо с утра!»
— Сегодня не только выходной, но и праздничный день, с чем я всех нас и поздравляю! Сегодня День защиты живой природы! — торжественно сказал Колян и нежно потянул за хвост Филимона.
Кот мявкнул что-то прочувствованное в поддержку природоохранных мероприятий, а Колян проказливо засмеялся. Он даже не подозревал, что для меня самым радостным праздником был бы не День защиты живой природы, а День нападения на отдельных ее представителей (главным образом, сереньких и длинноухих) с последующим превращением их в необратимый натюрморт.
— Как собираешься праздновать? — мрачно спросила я, похлопывая по ладони деревянной толкушкой для картошки.
С ее помощью запросто можно было расписать кого-нибудь хоть под хохлому, хоть под лошадь в яблоках.
— Поеду с Моржиком в поле, — легко ответил беспечный Колян. — Я же обещал ему помочь со снопом на празднике урожая, ты разве забыла?
Конечно, я забыла, а кто бы на моем месте не забыл? Праздник урожая, пасторальное торжество пахарей и сеятелей, конкурс непрофессиональных сноповязальщиков — до них ли мне было в последнее время? Однако рефлексировать было поздно. Я остро посмотрела на соседские куранты с неживой птичкой:
— В котором часу начнется это ваше аграрное шоу?
— В десять, — ответил муж, заталкивая ноги в кроссовки. — Только-только успеем доехать! Выгляни в окошко, Моржик еще не прибыл?
Я посмотрела и доложила:
— Прибыл. Привет, Моржик! — преувеличенно широко улыбнувшись, я помахала ручкой знакомому «Пежо».
— Пока, я пошел!
Через минуту «Пежо», прощально бибикая, отъехал. Я проводила пижонский автомобиль сузившимся взглядом и гораздо более теплой и искренней улыбкой поприветствовала старенькую «шестерку», без спешки, шума и пыли занявшую освободившееся место под моим окном.
— Привет! Ты к празднику готова? — выглянув в окошко, крикнула Ирка.
— Это к Судному дню живой природы? Всегда готова! — взмахнув толкушкой, ответила я.
— Молодец! — похвалила меня подруга.
И с непередаваемой людоедской интонацией провозгласила:
— Береги природу, мать нашу!
По общему мнению участников и гостей, Праздник поля удался на славу, что мне лично особого удовольствия не доставило. Мы с Иркой бездарно убили чудесный осенний денек на неотступную слежку за мужьями, а они так и не сделали ничего предосудительного! Я уже даже не знала, радоваться этому или нет. У меня глаза болели от бинокля, с которым я за шесть часов не рассталась и на шесть минут. А Ирка, у которой оптического прибора не было, разодрала красивую белую куртку, ползая по колючей стерне на брюхе. Зато мужчины наши были совершенно счастливы.
— Видали, какой мы сноп скрутили? — по-детски радовался Колян, подпрыгивая на заднем сиденье «Пежо» с риском придавить задремавшего Масяню. — Самый большой! Самый лучший!
Огромный лохматый сноп, за который аграрная фирма «Наше семя» в лице ее директора Моржика
