фоне красных огней заметались какие-то тени.
«Уж не зайчики ли это? — задумался мой внутренний голос. — Поле-то самое подходящее — капустное!»
В темноте ничего не было видно, поэтому я вся обратилась в слух. Оратор как раз сделал паузу, а странный оркестр смолк еще раньше, и за воем и свистом гуляющего по аэродрому ветра стал слышен хриплый зов астматической кукушечки:
— Ку-ку, ку-ку, ку… Кха, кха! Блин, ку!
— Ленка, ты куда?! — страшным шепотом свистнул мне вслед Вадик, но я не остановилась, только на бегу махнула микрофоном — туда, мол, туда!
Практически невидимая в темноте большая куча земли никуда не делась. Пыхтя, сопя и спотыкаясь, я поднялась на нее, и с вершины мне открылась изумительная картина.
Обтекая мою стратегическую высоту с двух сторон, вперед убегали две линии сигнальных огней. Их свет позволял разглядеть фигуры людей, там и сям устроившихся у огонька с ножичками, вилочками и палочками. На эти простые орудия были насажены сосиски и сардельки, которые придурки сосредоточенно «поджаривали» над лампочками.
— По-моему, я сошла с ума! — оценив бредовость картинки, пробормотала я.
«По-моему, с ума сошли они!» — заспорил со мной внутренний голос.
— Кто-то из нас совершенно точно ку-ку! — согласилась я.
— Ку-ку, ку-ку! — благодушно отозвалась от ближайшего «костерка» моя дорогая подружка. — Ленка! Ну наконец-то! Иди к нам!
Запинаясь о крупные земляные комья, я спустилась с горушки и подошла к группе лиц у сигнального огонька. Они были все знакомые — Ирка, Моржик и Колян. Они радостно скалились и приветственно размахивали пластиковыми вилочками с наколотыми на них колбасными изделиями. При моем приближении Колян не без ехидства напел:
— Трусишка зайка серенький под елочкой скакал! — и заплясал вокруг символического костерка, потрясая вилкой, как хмельной Нептун трезубцем.
— Что это вы тут делаете? — хмуро спросила я.
— Мобим помаленьку! — улыбаясь от уха до уха, ответила Ирка.
Колян тем временем совершил полный круг вокруг лампы, схватил меня в объятия, поднял в воздух и закричал:
— Кыся ты моя любимая, дурочка несчастная!
— Счастливая! — возразила Ирка и точно так же стиснула в объятиях Моржика, только на ручки его не подняла. — Но что дурочка, это точно!
— Сама такая! — обиженно сказала я, отчаянно брыкаясь. — Пусти меня, Кыся! И вообще, я требую объяснений!
Объяснения мне дали немедленно и с удовольствием, но, поскольку говорить начали все разом, прошло минут пять, пока я все поняла.
Оказывается, я здорово остала от жизни. Оказывается, флэш-моб, о котором я сама недавно рассказывала Ирке, добрался и до наших краев! В местном Интернете тоже завелись веселые ребята, которые придумывают странные сценарии, коллегиально выбирают из них наиболее бредовый и в назначенный час съезжаются к стадиону «Юность», чтобы на глазах у изумленных спортсменов «зайчиками» попрыгать вокруг голубых елей. Или собираются у фонтана с единственной целью — одновременно залезть на парапет и синхронно сделать нехитрое акробатическое упражнение «ласточка»!
— Но зачем? — пробормотала я, уже понимая, что мы с Иркой — две темные, малограмотные, ревнивые идиотки.
— Зачем? Да просто так, чтобы всем было весело и удивительно жить! — объяснил Моржик.
А Колян надулся и обиженно сказал:
— Так я и знал, что тебе не понравится!
— Что мне могло не понравиться? Что ты поздним вечером в субботу едешь на капустное поле, чтобы приготовить сосиску-гриль на сигнальном фонаре аэродрома? — Я стала смеяться и хохотала так долго, что Ирка сочла нужным похлопать меня по щекам.
Я отодвинула ее и размашисто перекрестила мужа отнятой у него вилкой:
— Милый, благословляю тебя на флэш-моб во всех его проявлениях, кроме тех, которые грешат против морали и нравственности!
— Кстати, а ведь мы с вами правила нарушаем! — забеспокоился Моржик. — Любые контакты во время флэш-моба строго запрещены!
— Любые? — Ирка обрадовалась пуще прежнего. — Какое хорошее увлечение вы себе нашли, мальчики! Моржик, я тебя тоже благословляю!
Наперебой благословляя друг друга и обмениваясь с оправданными по всем статьям мужьями все более пылкими пасхальными поцелуями, мы покинули сосисочный флэш-моб и в обход торжественной церемонии открытия посадочной полосы побрели на автостоянку. Но прежде чем сесть в «Пежо», я подгребла к колбасному ларьку. Продавщица еще не ушла — в щели заслонки из металлических пластин пробивался свет.
— Девушка! — я настойчиво постучала в окошко. — Мне нужно замороженное сердце, говяжье или свиное.
«Девушка» посмотрела на меня так холодно, что стало ясно: ее собственное сердце тоже никто еще не растопил.
— Здравствуйте! — пригнувшись, чтобы заглянуть в окошко, приветливо сказал Колян, обнимающий меня за талию. — А сосисочки у вас были вкусные, правда!
— Вкусные, вкусные! — подтвердили супруги Максимовы, дружно дожевывая последнюю «Флэшмоберскую Любительскую».
— Значит, это будет наш ужин? — забросив пакет с замороженным субпродуктом в багажник, с надеждой спросил Колян, не насытившийся вкусной, но маленькой сосиской.
— Даже не надейся! — я помотала головой. — Это предмет для магического обряда. Я хочу отворожить одну неудачно влюбившуюся девушку.
— Это Валентину? Да зачем? Оставь ее, — Ирка расслабленно махнула пустой вилкой. — Пусть люди влюбляются, встречаются, женятся. Хранят семейные свои очаги.
— А если у очага заведется черепаха с тротилом? — напомнила я.
— Не будем о ней, — попросила подружка. — Ведь сегодня такой день!
— Ага! День защиты живой природы! — в один голос подсказали ласточка Моржик и зайчик Колян.
