дежурный увидел слева от себя оскверненную камеру номер пять. Откуда на ней собачье дерьмо, понятно не стало, но какая-то логическая связь между унавоженной оптикой, открытым окном, собачьей миской под столом и непорядком в кабинете все-таки угадывалась. Похоже было, что некая хулигански настроенная собака волшебным образом залетела в окно второго этажа, мимоходом в сложном пируэте обгадив видеокамеру по соседству. При этом злокозненное, но практичное животное имело при себе отдельные предметы быта (миску и бутылочку с водой) для обустройства комфортабельной конурки под столом начальника редакции. Немного пошумев и подебоширив, летучая собака по неизвестной причине отказалась от мысли расположиться в туристической редакции на ночлег и покинула помещение все тем же воздушным путем.
Марк Ляйтнер живо вообразил себе эту сцену, еще живее представил, как прокомментирует данную версию его шеф, и принял решение не опускаться до уровня идиота Грюнера, становясь посмешищем для всей компании.
Еще раз обойдя помещения и убедившись в отсутствии в них четвероногих хулиганов, он позаимствовал в технической комнате клининговой службы резиновые перчатки и пачку влажных салфеток, высунулся в окно и тщательно протер объектив камеры номер пять. Затем Марк выровнял папки на полках, расставил по своим местам мебель и мелкое канцелярское барахло, погасил свет, вышел из редакции туристических программ, запер дверь на ключ и восстановил целостность идиотской пластилиновой печати с помощью пуговки на манжете собственной форменной куртки.
Однако надежда Ляйтнера на то, что остаток его тревожного ночного дежурства пройдет без эксцессов, не оправдалась. Спустя полчаса в окно многострадальной редакции туристических программ, разбив стекло, влетела шальная ракета досрочно начатого кем-то новогоднего фейерверка, и вспыхнувший пожар окончательно уничтожил следы присутствия в кабинете как двуногих, так и четвероногих посторонних.
20
Из набега на торговый центр Ирка вернулась в превосходном настроении. Цены на новогодней распродаже порадовали ее сверх ожиданий, а шкала размеров просто растрогала: по немецкому стандарту Иркин обычный пятьдесят четвертый соответствовал «сорок шестому». Стокилограммовая дама без всякой диеты почувствовала себя стройной, как молодая березка!
Веса пакетов, оттягивающих ей руки, окрыленная Ирка не чувствовала, но ее выход из лифта был эффектным: дородная фигура, дополнительно укрупненная по бокам пухлыми пакетами, с трудом протиснулась в разъехавшиеся двери. При этом ее прорыв на простор коридора сопровождался громким целлофановым треском и бумажным шуршанием.
— Тихо, тихо! — шепотом скомандовала сама себе нарушительница спокойствия. — Не будем будить мирных херров и фрау!
Она бочком, чтобы не царапать плотными пакетами кремовые стены, прошла по коридору и мягко ткнулась в нужную дверь пятой точкой. Дверь на интимное прикосновение не отозвалась: она была закрыта на замок. Фрау Ленка, очевидно, мирно спала.
Ирка опустила на пол пакеты (на пороге номера сразу же образовалась впечатляющая баррикада), поискала в кармане пластиковую карточку-ключ, успешно нашла ее и с четвертой попытки открыла неотзывчивую дверь. За ней было темно, но во мраке смутно угадывались очертания кровати, на которой умеренно высилась некрупная фигура, закутанная в белоснежное пуховое одеяло.
— Лена! — вполголоса позвала Ирка.
Ответа не последовало.
— Соня! — досадливо сказала добытчица и заволокла свои мешки в номер.
Лена-соня на шумы не отреагировала. Ирка посмотрела на наручные часы: было всего десять часов вечера. Спать не особенно хотелось, но вариантов развлечь себя так, чтобы не побеспокоить спящую подругу, она не придумала и в половине одиннадцатого тоже завалилась на боковую.
Своим сладким сном она была обязана, в частности, совершенно незнакомому товарищу из Федерального ведомства криминальной полиции.
Возможно, не все его работники выполняли свою общественно полезную работу с хваленой немецкой точностью и аккуратностью, но Руди Виккерс всегда стремился к совершенству во всем. Русскоязычный сотрудник по его поручению сделал необходимый звонок в Россию ровно в семь часов ноль одну минуту: с учетом двухчасовой разницы во времени, в Екатеринодаре в этот момент было самое начало десятого. Виккерс знал, что в большинстве русских офисов рабочий день начинается в девять. Конечно, ради пущей оперативности позвонить можно было и среди ночи, но Руди обоснованно сомневался, что руководители российских предприятий ночуют на своих рабочих местах.
Таким образом, продуманные действия Рудольфа Виккерса сберегли драгоценный ночной и утренний сон сразу двух российских граждан, гостящих в немецкой столице. Громкий стук в дверь своего номера Ирина Максимова услышала в половине восьмого утра по местному времени, тем не менее побудка показалась ей слишком ранней.
— Да какого черта! — сердито пробурчала она, неохотно разлучая свои растрепанные рыжие кудри с мягкой подушкой. — Кого несет?!
— Откройте, полиция! — донеслось из коридора.
— Да ладно?..
Ирка села в постели, спустила на пол босые ноги, заглянула в свое богатое декольте и, решив, что негоже вот так, за здорово живешь, баловать чужеземную полицию бесплатным боди-шоу, целомудренно завернулась в одеяло. Это превратило ее большую, но пропорционально сложенную фигуру в подобие заснеженной копны.
Самоходный стог переместился в крошечную прихожую и перегородил ее полностью. При наличии такого мощного рубежа обороны держать дверь на запоре не было никакой необходимости. Ирка повернула фиксатор замка, потянула на себя ручку и высунула суровую румяную физиономию в образовавшуюся щель.
Никакой полиции за дверью не было. На крапчатой ковровой дорожке нервно подпрыгивал Вадик Рябушкин — небритый, непричесанный, босоногий и одетый в одни джинсы, притом не застегнутые. Ни внешний вид незваного гостя, ни время суток не показались Ирке подходящими для светского визита.
— Тебе чего? — с тяжким подозрением спросила она, плотнее закутываясь в свою одеяльную бурку.
Дурная слава ловеласа Рябушкина распространилась далеко за просторы его родной телекомпании.
— Откройте! — повторил Вадик, налегая на приоткрытую дверь крепким плечом. — Полиция…
— Вот я тебе сейчас покажу полицию нравов! — рассердилась верная мужняя жена Ирина Иннокентьевна.
Некоторое время они молча толкали дверь с разных сторон, но потом грубая мужская сила взяла верх. Вадик протолкался в прихожку, потеснив Ирку с ее одеялом в комнату, закрыл дверь, придавил ее спиной и тут же сообщил шокирующую весть:
— Так вот, о полиции! Она нашла в реке тело Юрика Солнцева! Его задушили и утопили!
— Да ты что?!
Ирина Иннокентьевна сначала искренне ужаснулась, но затем осознала, что имя Юрия Солнцева ей совершенно незнакомо. Это свело первоначальный шок от сообщения Вадика к абсолютному нулю. Ирка кашлянула и спросила по-другому:
— Ну, и что?
— Как это — что?! — возмутился Вадик.
Он пробежался по номеру от стены до стены и от переизбытка чувств рухнул на кровать, простонав в унисон с пружинами матраса:
— На его месте вполне мог быть я!
