30
Я влетела в ванную, разделась с ловкостью, которая произвела бы фурор на соревнованиях по скоростному стриптизу, и уже встала под душ, когда меня осенила гениальная мысль. Я придумала отличный способ сбежать из-под надзора своей дорогой подруги на часок-полтора!
Путь к свободе был водным и пролегал по дорожке бассейна. В нашем отеле он наверняка был! Гостиницы категории «три звезды» и выше обязаны предоставлять гостям возможность поплескаться в водоеме более просторном, нежели ванна. Зная об этом, я взяла в заграничную поездку и спортивный купальник, и шапочку, и очки для плавания. А вот Ирка, которая не планировала зарубежный вояж, ничем таким не запаслась, да и не любит она плавать — особенно после того, как замороченный спасатель в Сочи, краем глаза увидев в море мою могучую подругу в глухом купальнике стройнящего черного цвета, заорал в мегафон на весь пляж: «Граждане отдыхающие, кто оставил за буйками надувной матрас, верните плавсредство в зону купания!»
— Ирусик! — оживленно молвила я, выйдя из ванной в незатейливом наряде из двух полотенец, одно из которых укрывало мое тело, а второе в виде крученой башни высилось на голове. — Я решила сбегать в бассейн, пока он не закрылся. Пойдешь со мной?
— Да что там делать, в этом бассейне? — скривилась подруга.
В другое время я непременно предложила бы капризуле в качестве альтернативного варианта нескучного времяпрепровождения в бассейне бесплатно поглазеть на мускулистых полуголых мужиков, но на сей раз у меня не было желания пропагандировать подруге здоровый образ жизни во всех его проявлениях.
— Ладно, как хочешь, я поплаваю одна, — согласилась я, избавляясь от полотенечных покровов.
Сушить мокрые волосы и рисовать лицо я не стала — это насторожило бы Ирку, но сунула косметичку и расческу в сумку, завалив их сверху сугубо бассейновым барахлом. Подружка, надув губы, следила, как я собираюсь и ухожу, но отговаривать меня не пыталась — знала, что со мной лучше не спорить, иначе я могу заупрямиться и тогда буду стоять на своем до последнего вздоха.
Чтобы не вызывать лишних вопросов, оделась я простенько — в джинсы и свитер, но под полотенцем в сумке спрятала игривую кофточку. Сказала Ирке: «До скорого!» — и побежала заниматься спортом.
«Ведь, в сущности, охота на мужиков — это и есть самый главный женский спорт, — глубокомысленно заметил мой внутренний голос. — Практически олимпийская дисциплина!»
Если бы кто-нибудь вздумал за мной проследить, то увидел бы, что я вошла в раздевалку, однако до бассейна я не добралась — оккупировала большое зеркало в «предбаннике», поменяла плотный черный свитер «под горло» на ажурную розовую кофточку с голыми плечами, высушила и уложила волосы, подкрасилась и выплыла в холл отеля преображенная и потому неузнаваемая.
На диванчиках в интимно затемненных углах никого, похожего на моего друга, не было, я увидела только пару пожилых педиков, которые нежно держались за руки и жеманно хихикали. Зато к барной стойке посетители тянулись, как к колодезному срубу в жаркий полдень. Я пополнила собой небольшую очередь жаждущих, терпеливо дождалась, пока бармен обратит на меня внимание, и на универсальном эсперанто выпивох всех стран и народов сказала:
— Текила, плиз!
Горячительные напитки латиноамериканского происхождения все больше соответствовали моему настроению.
Со стопкой кактусовой водки в одной руке и затрезвонившим мобильником — в другой я отошла в укромный уголок под сень декоративного кактуса и бархатным голосом роковой мексиканской женщины мурлыкнула в трубочку:
— Алле-о?
— Я знаю, кто задушил вашего коллегу, — даже не поздоровавшись, деловито сообщил незнакомый мужской голос. — Сто евро — и я поделюсь информацией. Хотите?
— Конечно! — без раздумий ответила я.
Непреодолимая тяга к раскрытию тайн и выведыванию секретов — профессиональное заболевание большинства журналистов, и меня эта зараза тоже давно зацепила. Разумеется, мне очень хотелось узнать, кто задушил нашего с Вадиком коллегу Юру Солнцева. Гораздо меньше меня интересовало, почему его задушили, потому как поводы для смертоубийства противный Юрик давал чаще, чем честное пионерское слово. По правде говоря, у меня и у самой не единожды возникало желание его убить. Особенно в тот раз, когда этот прихвостень нашего директора подкараулил меня на входе с хронометром в руках и заставил писать объяснение, почему я опоздала на работу на четыре секунды.
— Я жду в парке рядом с вашим отелем, — сказал голос в трубке. — Только приходите одна. И не забудьте принести сто евро!
«Может, ты с ним поторгуешься? — без особой надежды спросил мой внутренний голос. — Право, сто евро за разгадку убийства гадкого Юрика — это слишком дорого, за такие деньги для него в своем же коллективе можно было пару киллеров нанять!»
— Я заставлю Гадюкина вернуть мне эту сотню из кассы, — пообещала я, закапываясь в сумку.
Ее штатное содержимое, включая кошелек, потерялось под инородными наслоениями (купальник, шапочка, очки, шлепанцы, свитер и полотенце).
«Сдача в кармане», — коротко напомнил внутренний голос.
За текилу с меня взяли десятку, а девяносто евро сдачи я сунула в задний карман джинсов. Там они и нашлись.
— Попрошу у платного информатора десятипроцентную скидку, — решила я, цепляя сумку на плечо.
Александр Андреевич все еще не пришел, и сидеть, как сирота мексиканская, дожидаясь его появления, я не собиралась. Пусть теперь он меня подождет!
Я соскочила с диванчика и бодрым шагом направилась к выходу, даже не подумав, что не одета для вечерней прогулки по зимнему парку — текила и журналистский азарт подогревали меня изнутри. Да и не тянул на гордое звание парка микроскопический зеленый оазис, цветом и размером напоминающий подгнивший пучок салата.
— Ау! Кто тут есть? — позвала я, войдя в чахлый скверик по гравийной дорожке, скрипящей под ногами почти так же противно, как песок на зубах.
Над моей головой нависали черно-бурые дубовые ветви, с них то и дело шлепались тяжелые капли, способные за весьма непродолжительное время испортить мою свежую прическу.
— Ну, где же вы? — крикнула я, раздражаясь и начиная замерзать.
— Идите сюда! — послышалось совсем рядом.
Я обняла себя за плечи и пошла на голос. Свет фонарика ударил мне в лицо, вынудив зажмуриться, тут же скользнул в сторону, пропал и снова вернулся — совсем как луч пограничного прожектора, нащупавший в море чужое судно. Дальше по сюжету должна была взреветь сирена, но послышался только окрик:
— Ленка, стой! Ты куда?!
Встревоженный голос Александра донесся со стороны гостиницы. Я оглянулась, но ничего не увидела: в глазах, ослепленных «прожектором», плавали цветные пятна.
— Са…
Позвать друга я не успела. Твердая мозолистая ладонь зажала мне рот, а крепкий, как дубовая ветка, локоть сдавил мое горло. Я поняла, что чувствует воздушный шарик, когда его туго-натуго перетягивают ниткой, и для полноты образа и подобия даже взлетела. Не так высоко, как воздушный шар — в дубовую крону не въехала, — но сцепление с гравием потеряла и задергалась, беззвучно протестуя.
— Вякнешь — я и тебя задушу! — уверенно пообещал мне в ухо уже узнаваемый голос.
«Ну, вот! — совершенно некстати обрадовался мой внутренний голос. — Еще одна идиотка сэкономила денежки! Смотри, тебе совершенно задаром позволили узнать, кто задушил Юрика Солнцева!»
