– Эксперты поработали, – охотно объяснил майор. – У мужика, чей труп нашли в машине, на плече когда-то была татуировка. Он ее свел, но не очень удачно: тот, кто срезал рисунок, не был специалистом и не знал, что надо захватывать прилегающий участок кожи, иначе рубец полностью повторит форму сведенной татуировки.
– И вы смогли восстановить рисунок? – догадалась я.
– С большой степенью вероятности. Это был дракон!
Лазарчук посмотрел многозначительно, понял, что я не впечатлена, и противно хихикнул:
– Ты не знаешь, да? Ну, откуда, ты же сыщик-любитель!
Профессионалы дружно и обидно заулыбались. Я нахмурилась.
– Не дуйся, это действительно специфические знания, – майор по-свойски похлопал меня по коленке. – Дракона на плече после года службы набивали бойцы Отдельной Бригады Охраны Министра обороны!
– Ага! – я встрепенулась. – Так это был ваш человек! В смысле, бывший вояка, да еще и не из простых!
– Из очень непростых, – согласился Серега. – Вехин Антон Иванович, бывший военный, затем владелец охранного агентства и на протяжении многих лет – добрый приятель одного из нынешних владельцев «Буренушки», тоже бывшего служивого с драконом на плече.
– Он тоже в деле?
– С этим еще разбираемся, – Лазарчук пожал плечами. – Но уже понятно, откуда у грабителей была подробная информация о рынке.
– Грабителей было двое, – припомнила я. – Сам Вехин – и кто еще?
– Разбираемся, – повторил майор.
– Да чего там разбираться, Ульянцева это была! – уверенно сказала я. – Вы же выяснили, что она была подругой Вехина? Конечно. Она и дочке говорила, что ее кавалер – настоящий мужик, не то что прочие. И на ограбление они пошли сладкой парочкой, по-семейному, как Бонни и Клайд!
– Кто такие? – спросил Лазарчук.
– Ты не знаешь? – я ехидно ухмыльнулась. – Ну, откуда, это же специфические знания! Короче, почему я думаю, что рынок вместе с Вехиным грабила именно Ада? Во-первых, она была с ним в машине, что подтверждает термос с остатками снотворного и помады. Усыпить и утопить – это очень по-женски, в духе Марии Медичи! Устроила возлюбленному последний путь под венец!
– Тоже специфические знания, – поспешила прокомментировать Ирка, явно опасаясь, что Лазарчук перебьет меня вопросом.
– А во-вторых, «Буренушку» грабили двое в черном, включая маски, и с пистолетами, – продолжила я. – И Ада, у которой скудость финансовых средств выработала крайне бережное отношение к добротным вещам, сохранила свой черный костюмчик и ствол. Правда, у нее, в отличие от компаньона, он был всего лишь травматический.
– Минуточку! – взревела Ирка. – Так это она в меня стреляла?!
– Она стреляла не в тебя, а в меня, – объяснила я. – Ада была уверена, что я буду дома одна, я сама говорила ей об этом еще в больнице. Но дверь открыла ты, а она в полумраке прихожей не разглядела разницы в фигурах. У нее же после недавней операции было плохо со зрением, да еще эти темные очки, чтобы скрыть синяки и отеки… Помнишь, Ир, тебе показалось, что у Помидорного Киллера глаза были огромные и сверкали, как ксеноновые лампочки? Это очки под маской блестели, они у Ады не просто темные, а совсем непроглядные – иссиня-черные, с зеркальным блеском.
Ирка сильно рассердилась:
– А какого же черта эта полуслепая очкастая тетка не лежала себе дома, восстанавливаясь после операции, как порядочная?! Чего ради ее понесло в тебя стрелять?!
Удивительно дело, майор Лазарчук помалкивал, только глазами стрелял вправо-влево, и слушал нас с подругой с большим и искренним интересом.
– А вот это самое интересное! – с удовольствием ответила я. – Это случайно вышло, я тоже долго не могла понять…
Я посмотрела на майора и будничным тоном спросила:
– Куда деньги делись, вы выяснили? Тридцать миллионов – не одна копеечка?
– Мы разбираемся.
Я радостно засмеялась:
– Лазарчук, с тебя причитается!
– Вознаграждение за помощь в поиске преступников не обещали, – поспешил сообщить один из бойцов.
Я посмотрела на него с укором и процитировала всем известное кино:
– Я мзды не беру! Мне за державу обидно!
– Так ты знаешь, где деньги? – прямо спросил Лазарчук.
– Были в чемодане, – сказала я. – В большом красном чемодане с длинной ручкой и на колесиках.
– Были? – уцепился за слово майор.
– Вот я сейчас вам все по порядку расскажу, ладно? – я снова посмотрела на часы. – Минут за двадцать.
Бойцы майора Лазарчука переглянулись и присели на лавочку. Я оглядела свою публику, остановила взгляд на Ирке, как наиболее отзывчивой, и спросила:
– Вы знаете, что такое тридцать миллионов рублей?
– Куча денег! – с энтузиазмом воскликнула подруга и даже взмахнула руками, обрисовав в воздухе небольшой стог.
– Вот именно! Это шестьдесят пачек, если брать только пятитысячные купюры. Тридцать «лимонов» оптового рынка «Буренушка» дожидались инкассатора в большой спортивной сумке, – я коротко взглянула на майора и сочла нужным пояснить:
– Я видела, ее в телевизионном сюжете показывали. Как и деньги, извлеченные из воды – купюры по тысяче рублей.
– Тысячерублевых было всего несколько пачек, – подал голос Лазарчук.
– Аде повезло, – заметила я. – Полагаю, тысячерублевыми она расплачивалась за операцию, гостиницу, обновки и прочее. Тем не менее на руках у нее оказалась целая гора наличных, которые нельзя было просто так принести в банк и положить на счет – уж больно сумма приметная. Миллионам надо было дать полежать, пока забудется история с ограблением, но Аде просто негде было спрятать кучу денег. Она жила в небольшой квартире с дочерью и внуком и к тому же буквально на следующий день после ограбления ложилась на операцию.
– Блефаропластика! – Лазарчук сказал, как выругался. – Даже в названии слышится что-то криминальное! От слова «блеф», что ли?
– Интересная версия, – похвалила я. – Честно говоря, не знаю. Но Аде эта операция была совершенно необходима. Она собиралась начать новую жизнь, и для этого у нее уже были припасены новые документы. Полагаю, сделать ей их помог милый друг Антон Вехин, у которого имелись подходящие знакомства. Он же не знал, что в свою новую жизнь Ада собирается без него. Я думаю, что в новый паспорт Ады вклеена ее старая фотография. Когда я беседовала с ее дочерью, та пожаловалась, что с трудом нашла фотографию матери для объявления. Альбом с семейными снимками куда-то запропастился, а свою самую любимую карточку, на которой она похожа на Клеопатру, Ада, видимо, забрала с собой.
Я посмотрела на майора:
– Клеопатра, если кто-то не знает, это египетская царица. Чернобровая и смуглая брюнетка с глазами, подведенными толстыми черными линиями. Впрочем, удлинить и более или менее круто изогнуть края век можно и хирургическим путем, заодно с устранением мешков и морщин под глазами.
– Понятно, понятно, мы ждем Клеопатру! – съязвил Серега. – Царицу Египта, красивую и очень, очень богатую. Примерно с тридцатью миллионами рублей в кармане, пардон, в чемодане.
– Да, да, вернемся к миллионам! – попросила Ирка. – Она же не потащила их с собой в больницу, правда?
– Не потащила, – согласилась я. – Ада упаковала деньги в большой плотный пакет, вроде почтовой бандероли, позаботившись, чтобы габариты его соответствовали максимальному объему банковской
