волосы перед репортерами, которые щелкают его со всех сторон, чтобы представить публике фотодоказательство вопиющего бездушия властей. А он проклинает муниципальных извергов и обещает эмигрировать из Израиля со всеми детьми, братьями, сестрами, дядьями и тетками.
Неприятная в высшей степени сцена. Поэтому власти избегают доводить дело до этой стадии. Однако посылают инспекторов регистрировать нарушения и предупреждать нарушителей о последствиях, которые, скорее всего, не последуют. Явились инспектора и к Кахалону. Выйдя на пляж, они вылупили глаза уже от одного вида незаконной постройки. А еще больше
— от ее местоположения, не доступного никакому бульдозеру. Вскарабкавшись на террасу и попав в хижину, они словно очутились в лесу. Пучки сушеных трав, живые растения, какие-то камни и коряги.
Посреди леса на топчане лежал хозяин в одних плавках и читал Священное Писание. У топчана на земляном полу лежали книжки по физике.
Косясь на Священное Писание и на физику, инспектора, как положено, составили протокол и, как положено, выслушали возражения. Вместо жалоб на бедность и ссылок на малых детей хозяин понес какую-то философию. Что-то насчет своего жилья, выросшего из земли натурально, как дерево, которое тоже часто сносят всякие идиоты.
Словно услыхав про такую недобрую перспективу, из дыры в задней стене, — лаза в пещеру, выкопанную в обрыве, — вывалило целое общество кур, а с террасы примчался кот. Хозяин переговорил с котом и курами по-арабски. Кота после разговора пулей вынесло на улицу, а куры наскочили на инспекторов. Хозяин прикрикнул на кур, а про кота объяснил, что четвероногое нашкодило и наказано трехсуточной высылкой из помещения.
Инспектора махнули рукой и поскорей убрались из этого дурного места.
Кахалон взял лопату и пошел копать новую пещеру.
Их у него задумано десять. Почему именно десять? Неизвестно. Зато известно, что, когда Кахалон добьется электричества, он превратит пещеру в ремесленные мастерские и художественные студии. Так он объяснил корреспондентам, до которых ему пришлось снизойти, чтобы отстоять свои пещеры через газету. В них у него будут работать все желающие камнерезы, художники и скульпторы. Уже сейчас к нему целыми классами ходят школьники, чтобы лепить из глины. Любой прохожий, найдя на берегу интересный камень или корягу, придет и вырежет рыбу или птицу.
Недавно на берегу произошло страшное несчастье. Ночью сгорел очередной барак. Кахалон примчался на пожар, полез в огонь и вынес останки трех маленьких детей. Неделю после этого он не выходил из хижины. Потом поехал в Герцлию — звонить в Америку. Потом отправился в Иерусалим — к Стене Плача.
Вернувшись, он изрек перед своими помощниками очень старую истину: жизнь — как воздушный шарик. Ткни булавкой — и нету. Спешите наслаждаться жизнью.
Открыл Америку. Все уже давно спешат. День за днем наедаются платными удовольствиями — по субботам катят на платный пляж. И там наши израильские мастера глушить деньгами скуку начинают тайно завидовать непутевой избушке на курьих ножках.
Парад в Дамаске
Террориста-смертника, который атаковал израильскую базу в Тире и погиб при взрыве своего заминированного пикапа, видел только один человек — стоявший на часах резервист Давид Илуз из провинциального Кирьят-Гата, где у него жена и двое детей и где он работает шофером автобуса. Илуза в очередной раз призвали на один месяц в санитарную роту в Тире, размещенную в палатках возле двух зданий базы. Он увидел свернувший к базе автомобиль, открыл по нему огонь из ручного пулемета и убил водителя. Машина с пятьюстами килограммами взрывчатки протаранила ворота базы и взорвалась посредине двора.
Воздушной волной снесло одно здание целиком и разрушило часть другого здания. Повторились прошлогодние вылазки террористов, когда в том же Тире погибли люди, и не столь давние — в Бейруте, где тем же способом были взорваны сначала американское посольство, а затем штабы американцев и французов.
К моменту взрыва в двух зданиях базы находились евреи и друзы — наши пограничники и арестованные палестинцы и ливанцы. Погибло пятьдесят человек. Их разорвало так, что не каждого удалось бы опознать без солдатского номерного знака или замаранного кровью документа. Илуза, предотвратившего еще более ужасное несчастье, отшвырнуло на десять метров. Этот дюжий красавец все же поднялся на ноги и поковылял за носилками выносить своего раненого ротного врача. Потом задержал арабов, которые пошатываясь, как и он сам, спешили убраться со двора. Потом сел на землю и обхватил руками контуженную голову, чтобы не слышать истошных воплей из-под развалин. О террористе-самоубийце Илуза спросили несколько часов спустя, уже в хайфской больнице, когда контузия окончательно сломила его и он едва мог говорить.
Ответственность за все атаки террористов-смертников приняла на себя подпольная бейрутская организация 'Священная война ислама'. Известно, что эта организация — ширма для неливанских вдохновителей и исполнителей террористических актов нового рода. Хомейни откомандировал на Ближний Восток около восьмисот подростков и юношей из числа так называемых 'революционных караулов' в Тегеране. Их лагерь расположен в городе Баалбеке на северо-востоке Ливана, занятом сирийскими войсками. Смертники носят на груди записку со словами 'Аллах велик', начертанными лично Хомейни. Им также выдают штампованную из красной пластмассы розу. Этот жетон, который полагается носить на сердце, служит пропуском в загробный магометанский рай. Долгое время обладатели таких пропусков сидели тихо — пока Цахал не эвакуировал свои войска с Шуфских гор и не открылся путь из Баалбека в Бейрут.
Газеты у нас теперь говорят об этой новой опасности для Израиля. Да и для других стран, причисленных Сирией и Ираном к гидре мирового империализма. Газеты считают, что террор иранских религиозных фанатиков пострашней палестинского. Это верно: самоубийцу остановить трудно. Разница, впрочем, чисто техническая. Потому что презрение к человеческой жизни, своей и чужой, в обоих случаях одинаковое. Как одинакова идейная накачка. Во всех случаях противника изображают в образе гада, а с гадами, как известно, один разговор, независимо от их породы. В то самое время, как иранец-смертник повернул на израильскую военную базу, палестинцы в районе Триполи резали друг друга так, будто перед ними не люди, и тем более не соплеменники, а гадюки. Когда израильтяне выбивали террористов-палестинцев из лагерей палестинских беженцев в Ливане — предварительно дав срок палестинским женщинам, старикам и детям уйти с места предстоящего боя, — это был геноцид. Теперь, когда палестинцы, переметнувшиеся от Арафата к Сирии, бьют из сирийских пушек и собственных минометов по палестинским женщинам, детям и старикам в лагерях, удерживаемых Арафатом, — это торжество справедливости. Хотя недостатка в информации нет: вездесущее телевидение, американское и французское, снимает и в Триполи. Так что мы, как и весь западный мир, видели молодую арабку с кровавым месивом вместо лица. И арабских врачей, которые роются в этом месиве, отыскивая рот, чтобы вставить в него кислородную трубку.
Но лучше описать другую документальную сцену, вполне бескровную. Месяца два назад в Дамаске состоялся большой военный парад. В нем участвовали не фанатики-иранцы и не анархисты-палестинцы, а дрессированные сирийцы, послушно демонстрирующие как народное ликование, так и народный гнев по хорошо знакомому нам образцу. В Сирии тоже не может быть никакой отсебятины, никакой 'инициативы снизу'.
Парад передавался по сирийскому телевидению, и наше телевидение показало в записи один эпизод.
Группа сирийских девушек в военной форме выполняла упражнение по закалке воли в борьбе с гидрой сионизма. Упражнение состояло в том, что девушки по команде перегрызли белыми зубами живых черных змей, проглатывая чешую вместе с мясом. Затем мужчины-инструкторы зажарили змей на вертелах и тоже закусили. Все это происходило под самой трибуной, на которой сидел президент Асад со своими соратниками. Соратники энергично выражали одобрение. Лицо президента было, скорей, умиротворенно-задумчивым, что вполне соответствовало отзывам о нем на Западе, где его считают умным и дельным политиком. Лишь при
