И вот сейчас Шницер утратил свои европейские приличия во второй раз. Если тогда за попытку утаить факты он набросился на правительство, то теперь за попытку исказить факты он накинулся на оппозицию.
В парламентской борьбе правительство и оппозиция любят или не любят правду в зависимости от того, кому она выгодна. Газета любит правду за правду и за большой тираж. Шницеру наплевать на то, что в первый раз ему аплодировала оппозиция, а сейчас он снискал улыбки правительства.
Еще бы! Ведь Шницера разгневали утверждения, будто по вине правительства, которое в борьбе с инфляцией отнимает у бедняка его последнюю козочку, широкие массы наших трудящихся уже ночуют под мостами, а также на скамейках парков.
Когда-то я работал в неизраильской газете, где под такие зарубежные ужасы отводилась специальная рубрика 'В темном мире капитала'. В ней печатались данные об усиливающейся на Западе нищете и обязательно с ссылкой на солидные зарубежные источники. Источники в самом деле были солидные, сомневаться не приходилось.
Правда, меня эта рубрика не интересовала, потому что она не отвечала на вопрос, у кого бы мне перехватить десятку до зарплаты за правдивое воспевание неуклонного повышения благосостояния трудящихся. Особенно тех, кто по роду занятий не может вынести через проходную коровье вымя или вывезти по железной дороге вагон винно-водочных изделий. Редакционные машинистки, например, могли бы, конечно, вынести лучшее из редакционной почты, но попробуйте подать на обед или поджарить на ужин жалобу гражданки, которая стоит даже десять лет в очереди на квартиру.
Выехав из державы неуклонно повышающегося благосостояния, я, как и все беспартийные советские отщепенцы, совершенно потерял политическую ориентацию и погрузился в приобретательство, забыв поинтересоваться положением трудящихся в темном мире капитала.
Хотя нетрудно было сразу заметить даже в потемках, что государство тут все-таки думает о том, может ли семья машинистки свести концы с концами и что подают на обед у сторожа. В Израиле, например, пытается разрешить эти острые вопросы специальное ведомство — Министерство труда и социального обеспечения. А также еще одно мощное специальное учреждение — Институт национального страхования. Что касается сытых классов общества, то они успокаивают свою совесть с помощью бездны благотворительных фондов и касс. Но что бы ни делало в этом направлении наше нищее государство и наши богатые классы, им не позволят почивать на лаврах средства массовой информации. Пресса, радио и телевидение без устали ранят чувствительные сердца и колят равнодушные глаза изображением человеческого горя и нужды. Но есть, как мы уже знаем, еще и политическая оппозиция. Она заступится за всех униженных и оскорбленных. Отхлестать правительство ей всегда с руки.
Результаты такие. Во-первых, те, кому живется нелегко, всегда на виду у публики. Во-вторых, их положение всегда предмет общественной борьбы. В-третьих, эта борьба, как и всякая другая, всегда полна перегибов. Например, и в самые тучные годы в истории Израиля репортеры телевидения продолжали подстерегать в продуктовых магазинах покупательниц с виду попроще и подносить им под нос микрофон: 'Как при вашем семейном бюджете вы можете прокормить семью?' А покупательницы, даром что с виду попроще, прекрасно понимали наводящий вопрос. Покажут по телевидению — как же не услужить репортеру за такую честь. Тем более, что только что опять разорились — на видеомагнитофон. И жертва от чистого сердца: 'Как можно свести концы с концами? Конечно, не свожу'.
Я тоже не сводил. Потому что купил автомобиль. Но теперь, когда вся манна небесная иссякла, у меня тоже сердце упало от сообщения, что число людей, оказавшихся за так называемой 'чертой бедности', достигло в Израиле полумиллиона.
'Черта бедности' и цифра полмиллиона вычислены Институтом национального страхования и переданы в печать его генеральным директором. Директор института — один из лидеров маленькой коалиционной партии ТАМИ. Шеф директора — министр труда и социального обеспечения — главный лидер той же партии. Партия ТАМИ претендует на защиту интересов восточных евреев, особенно малоимущих. Ее лидеры держат правительство в постоянном страхе, то и дело угрожая выйти из коалиции и вызвать тем самым правительственный кризис, если не будут удовлетворены их новые и новые требования. Теперь ТАМИ предъявила очередной ультиматум: в эпоху сокращения всех бюджетов потребовала ассигнования своей вотчине — Министерству труда и социального обеспечения. Правительство не поторопилось раскошелиться, и тогда лидеры ТАМИ предали огласке подготовленную ими сенсационную цифру бедняков.
Ухватившись за эту цифру, оппозиция немедленно потребовала вотума недоверия правительству. Пресса запестрела материалами о бедственном положении трудящихся. Тут-то Шмуэль Шницер и лишился хладнокровия во второй раз.
Прежде всего, от взволнованного сознания публики и публицистов, как заметил, пожалуй, только Шницер, ускользнуло, что опубликованная институтом цифра была трехгодичной давности. То есть относилась к тому счастливому времени, когда в Израиле пир шел горой и когда посильное участие в этом пире принимали все, сверху донизу.
Таким образом, по данным института, выходило, что в те благополучнейшие времена в Израиле бедствовал каждый восьмой гражданин.
Шницер сел выяснять, каким образом мог получиться такой статистический кунштюк. Результаты своего исследования он опубликовал в статье с язвительным заголовком 'Новоявленные нищие'.
Шницер рассказывает, каким методом Институт национального страхования определяет ту самую черту, именуемую 'чертой бедности'. Население Израиля разделено на десять групп по величине дохода. Доходы двух средних групп, иначе говоря, среднего класса, и принимаются за критерий для определения 'черты бедности', а именно: бедняк тот, чей доход не превышает 40 процентов от дохода среднего класса.
При росте благосостояния населения, как это имело место в упомянутые годы, прежде всего растут доходы богачей и среднего класса. И получается, что если доход его представителей вчера равнялся, допустим, десяти шекелям, то, зарабатывая лишь пять шекелей, вчера вы не попадали в бедняки: пять шекелей составляют более 40 процентов от десяти. Сегодня же, когда доход среднего класса повысился, допустим, до двадцати шекелей, вы, по критериям института, оказываетесь в нищих, даже если зарабатываете уже не пять шекелей, а восемь: ваши восемь шекелей — 40 процентов от двадцати.
Другими словами, вчера вы не попадали под 'черту бедности', хотя зарабатывали меньше, а сегодня, хотя вы зарабатываете больше, вас под эту черту подвели.
Откуда же такая нелепица? А вот откуда: мерят не ваш прожиточный минимум, а то, на сколько вы отстали от богачей. Шницер гневно пишет, что таким методом получается не 'черта бедности', а 'черта зависти'.
В народном Китае, пишет Шницер, достигнуто полное материальное равенство. У всех равно мало пищи, все живут равно скученно. Никто не зарабатывает сорока процентов от дохода среднего класса, которого не существует, а посему никого нельзя зачислить в бедняки. Таким же образом нет никакой нищеты и в Африке: голод из-за многолетней засухи повальный, у всех одинаково пал скот. Зато нет проходу от нищих в Америке: один зарабатывает меньше восьмисот долларов в месяц, а другие заколачивают и по восемь тысяч!
Каждый восьмой израильтянин — бедняк? Когда вам сообщат об этом под рубрикой 'В темном мире капитала' со ссылкой на солидные источники, вспомните Шницера или Козьму Пруткова: 'Если на клетке слона увидишь надпись 'буйвол', не верь глазам своим'.
Проклятая задача
Амос Оз, пожалуй, самый глубокий и крупный современный израильский писатель, говорит об извечных еврейских метаниях между пропастью и звездами. Евреи, пишет он в одной из своих статей, всегда были готовы, уж если к гибели, то окончательной, а если к избавлению, то полному. Справедливость — так абсолютная, совершенство — так идеальное. Все или ничего.
Одна из целей классиков сионизма, как их понимает Оз, заключалась в том, чтобы освободить еврейскую душу от гипертрофированных эмоций и стремлений, неведомых никакому нормальному народу. Коли такая была цель, дело обстоит из рук вон плохо: Израилю пошел четвертый десяток, но евреи в нем нисколько не угомонились. Как раз наоборот. Если в галуте максималистские мысли позволяет себе далеко
