Кверху и вниз потолок.Ах, это вся НеизбежностьВ ритмах тяжелых живет!О монотонность, о нежность,Времени медленный счет!
«Я шел на рассвете по вереску лиловой…»
Я на рассвете шел по вереску лиловой,Причудливой горой, казавшейся мне новой.Утро было прозрачным и ласковым сном.И на мгновение за серыми камнямиЯ видел девочку с покорными глазами,Торопливую, с бледным и узким лицом…Я часто думаю с бездонною тоскою,Что я уж потерял познание душою…Что живу я насмешливым, скучным умом…И голубой рассвет меня гнетет ночами…И эта девочка с покорными глазами…Торопливая, с бледным и узким лицом…
«Издали казался он лиловым…»
Издали казался он лиловым,Призрачным и легким, тот гранит,Созданным лишь мыслью или словом;Рядом же он выглядел суровым,Черный и огромный. И молчит.Весь в морщинах трещин, каменных извилин,Будто зная что-то, что дает презренье,Он стоял насмешлив, одинок и силен,Глядя вниз на море, на его волненье.Чайки длиннокрылые любилиТяжкого отшельника покой,Стаями над скалами кружилиМножеством рассыпавшейся пыли,В воздухе подвижной белизной.А бурун, тревожен, говорлив и волен,С гребнем бесконечным белой-белой пены,Недоволен чем-то, вечно недоволен,Окружал, как пояс, каменные стены.К морю величаво опускалисьМощными уступами верхи;Каменные кресла разбросались,Всюду изумрудные цеплялисьМягкие, ласкающие мхи.Мхи сиденья кресел бархатом заткалиИ прошили мохом серым, волокнистым,Здесь сидишь и чуешь, как чаруют дали,И приходят мысли о большом, о чистом…Острова изломанные горыХвойными лесами поросли.Были серебристые озера,Полные святыни и простора,Брошены в трущобах, как рубли;Засмеявшиеся ярко между ветокВ самой-самой чаще солнечные блики…Шумы сосен, купы елок-однолеток,Сырость, тишь и строгость, запах земляники…Пахнущие хвоей извивалисьТайные тропинки по лесам,Вдруг, ошеломляя, открывалисьДальние просторы и скрывалисьС новым поворотом, где-то там…А на горном шпице был дольмэн старинный.Кто упорно мыслил, кто здесь пел молитвы?Скальды иль шаманы? Дети леса – финны?Викинги-бродяги, ищущие битвы?Кажется, что остров заколдован: