Противоречия: Собрание стихотворений

Бывает, я брожу, истерзанный и бледный,
Среди домов с безличною толпой,
Гляжу с презрением, как просит хлеба бедный,
Как женщины мелькают предо мной…

Мне гадки блеск и смех, всё это злое стадо,
И мучит мысль, что канет всё во Тьму
И что, наверное, Кому-то это надо
Иль, может быть, не надо Никому.

И, чуя весь обман, свершаемый над нами,
Который мы не сможем никогда
Понять, раскрыть, познать, затравленный мечтами
Бегу к себе. И я пишу тогда…

Я создаю чертеж, космические схемы,
И цифры мне не кажутся смешны:
Я верю по ночам и в цифры и в поэмы,
Изящные, отчетливые сны.

Тогда пишу, и рву, и утром стекла окон
Целую я, встречая новый день…
О, пусть я червь, плету я шелка кокон,
Пускай я тень, я сам рождаю тень!

POST-SCRIPTUM (Монолог Гамлета нашего времени)

Кто смеет здесь страданьями

Путь звездный оскорблять?

Шекспир. Гамлет

Я вышел за город. На море, льдом покрытом,
Среди сверкающих под месяцем равнин,
Я был в тиши один. Я всеми был забытым.
О, наконец, теперь я был совсем один.
Я думал. Я любил пережитое мною,
И город я любил, и вечера покой,
С спокойной нежностью, с улыбкой над собою,
Как умирающий, как уж давно больной.
Погас пожар-закат за дальними домами;
Их черный силуэт глядел, угрюм и груб,
Сплошною массою с упрямыми углами,
С рядами длинными больших, фабричных труб.
А небо, как всегда, торжественною тайной
Покрыло даль, меня, безбрежные снега…
Под этой сказкою, великой и бескрайной,
Как наша мысль, людей, печальна и строга.
На звезды я глядел, на туч седые пятна,
И вспоминал ряды имен, гипотез, числ,
И думал я опять, что жизнь нам непонятна,
Но смысл в ней должен быть, не нам, не наш, но смысл.
И сколько звуков здесь… То низких, то стеклянных…
Вода журчит, журчит, не знаю где, но тут;
Из города бежит гул непонятных, странных
И разных шумов…
Там живут.
Мой город… Странный. Мой. На черных грудах зданий
Недвижен окон свет, как вырезанных в тьме.
За каждым огоньком милльярдами мельканий
Идет жизнь мне чужих и, значит, чуждых мне.
Огромные дома, в них норы, норы, соты,
И там копошатся, хлопочут… Пαντα ρει [5].
И жизнь, совсем своя, свои мечты, заботы,
Клокочет и кишит во всех ушах людей.
Как страшно так взглянуть… Как сбилися мы тесно.
Ведь тут один милльон, один милльон живет.
Их жизнь всегда, всегда мне будет неизвестна,
Да и для них самих забудется, мелькнет…
А после новые… Но те же будут типы,
Ритм тех же возрастов, и страсти те ж, и труд…
Так мы устроены, так мы живем. Полипы.
Как слышны шумы…
Там живут.
Живет милльон людей. Какая бездна горя,
Надежд, труда, борьбы, ненужной суеты…
Бегут над ней в века, векам бесплодно вторя,
Ведь уж солгавшие, ведь старые мечты.
Убьет их жизнь под смех и тотчас дерзко, вольно,
Их родит бунт рабов, им храм создаст поэт…
Как людям жить? Без них – так одиноко-больно,
А в них жить, в шорах… нет, пусть лучше смерть, но нет.
Как тесно мысли в них! Как надо стушеваться
С многоголосым их стремлением к добру,
С назойливостью книг, не могущих подняться
Над обществом людей, сводящих всё к нему.
В них пьяные живут, как в запертых строеньях,