Когда «Протеус» подошла ближе, мы увидели, что за ней следуют две японские подводные лодки: гигантская «I-400» (водоизмещением в 5000 тонн) и «I-14» (водоизмещением в 3000 тонн). На каждой был установлен огромный ангар цилиндрической формы и катапульта. Один имел такие размеры, что мог бы вместить четыре самолета, другой — два.
Я немедленно поднялся на борт одной из этих громадин. За исключением командира и тех матросов, которые несли вахту у машин, вся японская команда — 20 офицеров и 179 матросов — была выстроена на палубе под охраной наших автоматчиков.
Командиру японской подводной лодки было разрешено подойти к борту «Протеус», и, пока он это делал, мы, десять человек, напряженно следили за лодкой, опасаясь предательского удара. Японцу было нетрудно подать тихим голосом команду «полный вперед» и протаранить борт нашего корабля. Я вздохнул с облегчением, когда нос лодки медленно развернулся, она стала у борта плавбазы и швартовы были закреплены за палубные кнехты.
Подводная лодка была огромной. Она представляла собой как бы два цилиндра, наложенные друг на друга, и в поперечном разрезе имела форму цифры 8. В носовой части ее в верхнем и нижнем торпедных отсеках располагались по четыре торпедных аппарата. Двухъярусные жилые отсеки, как видно, не создавали особых удобств для многочисленной команды, но зато дизельный отсек по размерам напоминал машинное отделение океанского теплохода.
Ударная сила подводных лодок этого типа (две такие лодки уже были закончены строительством, а одна находилась в постройке) заключалась в базировавшихся на них самолетах, каждый из которых мог нести, как нам сказали, одну 650-килограммовую бомбу. Японцы собирались направить такие подводные лодки и лодки типа «I-14» для нанесения бомбового удара по шлюзам Панамского канала. Однако следует заметить, что если бы самолеты подняли даже двадцать бомб по 650 килограммов, то все равно они не создали бы серьезной угрозы для канала.
Эти корабли — яркий пример нерешительной и неправильной политики, которую проводило командование подводных сил Японии. Было создано более десяти различных типов подводных лодок. Одни из них предназначались для перевозки грузов (этот тип подводных лодок разрабатывался по заказу армейского командования), достоинством других была высокая подводная скорость (однако подводные лодки этого типа так и не были достроены во время войны); имелось также по меньшей мере четыре типа карликовых подводных лодок и человеко-торпед. Японское командование расходовало строительные мощности и запасы стали на все эти эксперименты, принесшие очень мало пользы, вместо того чтобы строить быстроходные боевые подводные лодки дальнего действия с автономностью в 50–75 суток.
На мой взгляд, наиболее ценными являются подводные лодки такого типа, с помощью которых можно наносить удары по коммуникациям и боевым кораблям противника в районах, недосягаемых для наших надводных кораблей и авиации. Такая подводная лодка не комплектуется командой смертников и не рассчитана на один боевой поход. Она доставит свой закалённый экипаж обратно в базу, чтобы снова выйти в море и наносить новые удары по врагу. Требуется много труда, чтобы создать опытные, хорошо подготовленные экипажи подводных лодок. Поэтому не следует посылать самых храбрых членов этих экипажей на верную смерть. Я уверен, что в этой войне мы располагали отличными подводными лодками и использовали их наилучшим образом. Главнокомандующий адмирал Нимиц имел совершенно ясное представление о задачах подводных лодок и давал нам полную свободу при выполнении этих задач.
На следующий день «Протеус» вошла на внутренний рейд военно-морской базы Йокосука и стала на якорь около единственного оставшегося в японском флоте линейного корабля «Нагато». Все надстройки этого огромного корабля выгорели, а грот-мачта и дымовая труба были сбиты. В 1917 году я видел «Нагато» в Нагасаки как раз после его спуска на воду, и сейчас трудно было поверить, что когда-то это был самый мощный корабль в мире.
Обе подводные лодки «I-400» прибыли в тот же день. Они вошли на рейд в охранении 12 наших лодок, которые ошвартовались у борта «Протеус». Японские командиры подводных лодок при сдаче отказались идти в Токийский залив. Они хотели попасть в Аомори, что в северной части острова Хонсю, где находилась их база и жили их семьи. Однако японцев «убедили» направиться в Токийский залив. Лодка «I-14», которая сдалась подводной лодке «Сегундо», заставила поволноваться ее командира. Он высадил на «I-14» лишь небольшую призовую команду. Однако экипаж лодки не смирился, и командир призовой команды чувствовал, что не является хозяином положения. Поэтому командир «Сегундо» приказал сыграть на своем корабле боевую тревогу и был готов выстрелить торпедой в японскую лодку при первых признаках беспорядка среди команды. Как мы узнали позже, на лодке находился командир дивизиона, в который она входила, а он был против капитуляции. Однако все разрешилось само собой: командир дивизиона сделал себе харакири, и после этого счастливого события все пошло хорошо.
Вместе с несколькими подводниками я сошел на берег, чтобы осмотреть военно-морскую верфь и базу подводных лодок. Мы ожидали увидеть современную и хорошо оборудованную верфь, так как она считалась одной из лучших в Японии, но то, что пришлось увидеть, по нашим понятиям, было в лучшем случае верфью третьего класса. Стапеля были полностью отданы под строительство карликовых подводных лодок, и мы увидели у стенок на блоках десятки лодок типа «Кайтэнс». Они имели около 1,5 метра в диаметре, около 10 метров в длину и напоминали торпеду. Каждая могла нести две торпеды, которые были укреплены вне прочного корпуса; кроме торпед, в носовой части лодок имелось боевое зарядное отделение. Нет надобности говорить, что человек, управляющий такой лодкой, не возвращался после атаки. Некоторые из этих человеко-торпед приводились в движение небольшим дизелем, работавшим на керосине, другие, как и торпеды, — воздушной турбиной. Все они имели небольшие перископы высотой в 1,5 метра. Карликовые лодки предполагалось транспортировать на палубах больших подводных лодок, которые, однако, к тому времени все еще не были введены в строй.
На верфи было обнаружено 200 японских торпед. Около них я заметил представителей американской военно-морской технической службы[15], которые тщательно исследовали одну из этих «рыбок», имевшую 60 сантиметров в диаметре и приводившуюся в движение дизелем, который, как я упоминал выше, работал на керосине и кислороде и мог довести скорость торпеды до 50 узлов при дальности хода 14500 метров. Подобные торпеды следовало бы использовать и в нашем флоте.
База подводных лодок являла собой жалкое зрелище. Мы нашли здесь только один причал, у которого стояли три подводные лодки типа «НА», не имевшие торпедных аппаратов, но зато снабженные большими квадратными грузовыми люками. На палубе у них было установлено одно 57-мм орудие. Такие лодки действовали под оперативным руководством командования сухопутных сил и использовались для снабжения армейских баз, находившихся на мелких островах. Здесь же находилась подводная лодка «I-369», которая имела два торпедных аппарата, но также использовалась для транспортировки грузов. Эту выставку завершала древняя лодка типа «RO». Позже в небольших бухточках было обнаружено много карликовых подводных лодок, причем некоторые из них были затоплены и лежали на фунте. Мастерские были обычного типа, но имели очень мало оборудования. Такую же картину можно было наблюдать по всей верфи, но позже мы выяснили причину этого: значительное количество оборудования было перевезено в небольшие пещеры, выкопанные в крутых склонах холмов, которые окружали гавань. Пещеры не имели гидроизоляции, и грунтовая вода легко попадала на станки. Не трудно представить, в каком состоянии они находились.
Верфь очень мало пострадала от бомбардировок, но зато во всем сказывалось отсутствие необходимого ухода. Позже, когда я осматривал военно-морскую верфь в Сасэбо, мне пришлось встретиться с таким же положением вещей. Там центр города был совершенно уничтожен огнем, но ужасное состояние верфи объяснялось лишь отсутствием элементарного ухода за оборудованием.
Последние два дня шел дождь, но 2 сентября (по японскому времени) утреннее небо сияло, как рында на хорошем корабле. Мы должны были явиться на «Миссури» к 08.15. Рано утром мы отвалили от «Протеус», так как нам предстояло пройти около 10 миль на тихоходном моторном катере. Я заблаговременно приказал на время церемонии подписания капитуляции перенести мой флаг на японскую подводную лодку «I- 400».
На «Миссури» мы были встречены дудкой, как это и предусматривается уставом. Я до сих пор не могу понять, как вахтенный офицер смог соблюсти все почести: в тот момент парадный трап напоминал эскалатор в метро в часы пик и был буквально забит непрерывно прибывающими офицерами всех званий и национальностей. На борту находились офицеры армии, ВМС, морской пехоты и ВВС всех союзных
