– Единорог? О чем это вы говорите? – озадаченно вопросил он.
Я не стал обращать на него внимание.
– А Судный Камень? – спросил я у отца.
– Он – ее часть... так же, как и часть Логруса и еще очень многого во вселенной. Он понадобился мне для того, чтобы сотворить Великий Узор.
– Значит, волшебный рубин у тебя? – требовательно вопросил Эйбер.
– Конечно, – ответил отец. Мой брат поднялся.
– Он нужен мне, – заявил он и протянул к отцу руку. – Отдай его мне.
– Нет, – проговорил я решительно и встал между ними. Сейчас у нас совсем не было времени спорить и препираться. – Ты не отдашь его королю Утору.
– Но это же для общего блага, – возразил Эйбер и в упор уставился на отца, глядя через мое плечо. – Ты украл Судный Камень, отец. Из-за этого Хаос ослабел. Королю Утору это может стоить престола... а тебе – жизни Фреды и всех остальных твоих детей. Не говоря уже обо мне. Отдай мне Камень, и я позабочусь о том, чтобы тебя пощадили.
Я ошеломленно уставился на него.
– Похоже, ты говоришь то, что у тебя на уме, – вымолвил я.
– Так и есть.
– Но как ты смеешь предлагать отцу такую сделку? Ты ведь не король...
Отец устало поднялся на ноги.
– Он – один из них!
– Да, – ответил ему Эйбер.
Я непонимающе смотрел на него.
– Один... из кого?
– Из людей короля Утора, – объяснил мне отец, и я услышал, как прошелестел в ножнах обнажаемый им меч. – Шпион, наемник короля, сующий свой длинный нос в мои дела! Изменник!
– Изменник здесь ты, – парировал Эйбер. – Ты заморочил Оберону голову всей этой чепухой насчет его матери и Узора, но меня ты не одурачишь! Ты вступил в игру с силами, которые недоступны твоему пониманию. Я пытался прикрыть тебя – защитить всех вас... но больше не могу.
– И давно ли ты нанялся на службу к королю Утору? – полюбопытствовал я.
– После вечеринки у тети Ланары, – ответил мне Эйбер. – Один из королевских министров отвел меня в сторонку и предупредил о том, что случится, если я откажусь помогать им. Нас всех – Фреду, отца, тебя, меня, всю нашу семью – схватили бы и пытали бы за измену. Помогая королю, я добился того, что нашу семью пощадили. А теперь отдай мне Камень. Я верну его. Еще не поздно!
Дворкин запрокинул голову и зашелся в приступе хохота.
– В чем дело? – в отчаянии вопросил я.
– Я спрятал его там, где его никто не найдет! – отозвался отец. – А найдет – не сможет взять! Он висит на шее у единорога!
Эйбер в ужасе вытаращил глаза.
– Ты не мог!
– Мог, мог! – Отец направил на Эйбера меч и пошел к нему. – И я должен убить тебя, не сходя с этого места.
– Нет! – Я схватил отца за руку. – Он хотел, как лучше!
– Я – изменник?! – продолжал бушевать Дворкин, испепеляя Эйбера взглядом. – Изменник здесь один, и это ты, Эйбер! Это ты предал собственного отца!
– Виноват в этом только ты один! – рявкнул я. – Если бы он знал о твоих замыслах, он, может быть, понял бы...
– У нас нет времени на эти нежности!
Дворкин попытался обойти меня.
Я загородил ему дорогу.
– Если так, сотвори время для этого, отец.
– Дома меня никто не посмеет назвать предателем! – процедил сквозь стиснутые зубы Эйбер.
– Треклятые дети!
Отец попробовал оттолкнуть меня, но я ухватил его за запястье, твердо решив не допустить кровопролития. Дворкин охнул, я заметил, как натянулись веревками мышцы у него на шее. Подметки моих сапог заскользили по траве.
Вдвоем в такую игру играть было можно. Я покрепче уперся ногами в землю и сдержал натиск отца, а потом напрягся изо всех сил и оттолкнул его назад, футов на десять. Он пошатнулся и тяжело дыша, озадаченно воззрился на меня.
– А ты здесь силен, – заметил он.
