Молния... молния ударила меня.
Каким-то образом я уцелел. Я снова моргнул, глубоко вдохнул и рывком сел. И так закашлялся, что чуть не лопнул.
Впереди под подошвами сапог захрустел песок. Чьи-то руки подхватили меня, приподняли.
– Он жив! – крикнул кто-то.
А я подумал: «“Он” – это я или Эйбер?» Как ни невыносимо тяжело это было, но я все же приподнял голову и попытался увидеть, что происходит. Глаза заволокло слезами. Я мало что смог увидеть.
– Эйбер? – прохрипел я.
Темный, неподвижный силуэт впереди, в нескольких ярдах... Наверное, это он.
Нет, не может быть, чтобы он погиб. Я застонал. Мне захотелось зарыться в норку и забросать вход в нее землей. Нет, только не Эйбер – мой единственный друг здесь, в этих страшных краях...
Я пополз. В колени, локти и ладони словно вонзались ножи. Страшная боль сковывала спину, в груди горело. Слезы так застилали глаза, что я почти ничего не видел. Потоки моих слез струились на песок.
Темный силуэт не шевелился. Что бы ни стряслось с моим братом, я понятия не имел, чем смогу ему помочь.
Мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Перед глазами прыгали и вертелись круги. В ушах звенело.
Но я был жив.
Еще несколько футов – и я буду рядом с братом. Его тоже ударило молнией? Или молния отскочила от меня к нему?
Тошнотворный запах паленого мяса и горелого тряпья наполнял воздух. Я молился о том, чтобы этот запах исходил не от Эйбера.
Неожиданно воины – те самые, что фехтовали у дальней стены, – наконец добежали до меня. Не говоря ни слова, четверо из них подняли меня на руки и рысью помчались к дому.
– Эйбер... – срывающимся, хриплым голосом вымолвил я. – Эйбера заберите...
– Его забрали, лорд Оберон.
Этот голос прозвучал издалека, словно говоривший стоял в дальнем конце длинного-предлинного туннеля.
Сам не пойму как, но мне удалось понять, что этот голос принадлежит молодому офицеру с коротко стриженными светлыми волосами и носом с чуть заметной горбинкой. Он поддерживал меня под левое плечо. Солдаты рысью бежали к дому.
– Он умер? – прошептал я.
Губы офицера шевельнулись, но на этот раз я не разобрал слов. Похоже, слух у меня то прорезался, то отказывал.
А потом я закашлялся и никак не мог остановиться.
– ...молния ударила вас, сэр, – услышал я голос белобрысого офицера. – Джейс побежал за ротным лекарем. Вы лучше не говорите, сэр. Вы оба живы.
– Эйбер... – прохрипел я.
– Вы слышите меня... лорд Оберон? Лорд Оберон?
– Слышу... – еле слышно квакнул я. – Эйбер... он мертв?
На этот раз голос офицера прозвучал громче.
– Он жив. Не пытайтесь говорить, сэр. Он ушиб голову. Придется наложить швы, но он поправится.
– Спасибо.
Мой брат был жив – вот и все, что мне нужно было знать. Я позволил себе расслабиться.
Солдаты добежали до входной двери и внесли меня в дом. Мне ненавистна была роль калеки, но у меня не было сил возражать. Молодой офицер и солдаты осторожно опустили меня на пол около стены. Все гвардейцы ушли в дом, подальше от грозы, подальше от беды.
Ко мне определенно возвращался слух. Теперь я отчетливо слышал раскаты грома – правда, звук был какой-то плоский и далекий.
Офицер сбросил мундир, сложил его и положил мне под голову, как подушку.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Капитан Неоле.
Я снова закашлялся. В небольшом замкнутом пространстве запахи паленой плоти и обгоревшей ткани чувствовались сильнее. Миновала еще минута – и я понял, что эти запахи исходят от меня.
Повернув голову, я увидел лежащего рядом со мной Эйбера. Правая сторона его головы была залита кровью, кровь растекалась по полу. Холодная длань страха сжала мое сердце. Он не шевелился. Может быть, Неоле ошибся...
Я зажмурился. Навалился очередной приступ кашля.
Потом я увидел склонившегося ко мне седовласого старика с морщинистым лицом. Его взгляд был полон тревоги. Наверное, я снова отключился на какое-то время, поскольку секунду назад, по моим подсчетам, этого старика рядом со мной не было.
