– Я такую не помню. – Ульянаш оскалился и начал обходить нас с Эйбером по кругу. Я крутанулся на правом каблуке и снова оказался лицом к лицу с врагом. – А раз не помню, – добавил он, – можно судить, какова она в постели.
Его дружки снова разразились хохотом.
– На самом деле, – парировал я, – она как раз все время жаловалась на то, как неумел в постели ты. Кроме того... она упоминала еще кое о чем, в чем ты не силен.
Ульянаш запрокинул голову и заржал.
– Стало быть, Оберон считает себя очень остроумным? Что ж, наконец-то в его лице обрел великую надежду на лучшее будущее жалкий род Бэрименов...
– Род лорда Дворкина, – сдержанно поправил его я. – Насколько мне известно, его титулы более древние и уважаемые, нежели твои, хотя у нас их и не так много.
Лицо Ульянаша вдруг стало свирепым. Он явно не привык к оскорблениям.
– Ты играешь в опасную игру, – процедил он сквозь зубы. – Не хочешь ли поднять ставки?
Эйбер перешел на шепот.
– Не обращай на него внимания. Он пытается подбить тебя на дуэль.
– Если так, – отчетливо выговорил я и смерил Ульянаша с ног до головы презрительным взглядом, – он ее получит.
ГЛАВА 24
Дружки Ульянаша окружили нас с Эйбером. Толпа гостей притихла. Многие поспешили к тому месту, где мы стояли. Я заметил тетушку Лан. Она смотрела на нас с высоты третьего этажа, стоя на летучем камне, и в отчаянии размахивала руками, призывая нас прекратить перебранку. Я сделал вид, что ничего не заметил.
– Время и место? – спросил я, рассчитывая на то, что если выбор времени и места поединка предоставить Ульянашу, то мне достанется выбор оружия... и кое-какие преимущества – по моим соображениям.
– Здесь, – нагло ответил Ульянаш. – И сейчас. – Он протянул руку в сторону и выхватил из воздуха нечто вроде трезубца с загнутыми когтями. Я такого ни разу в жизни не видел. – Где твои трисп и фандон?
Эйбер встревоженно посмотрел на меня.
– Ты никогда не держал в руках трисп, – сказал он. Я вспомнил наш разговор с братом. Этим оружием дрались, стоя на летающих камнях. – Я говорю о той штуковине, которую он держит в руке. Она колдовским образом вытягивается, как лучи света, но очень резко. Длина клинка регулируется рукояткой.
Мне не понравилось это краткое руководство.
– А фандон?
– Это что-то вроде щита. Им парируют удары триспа, но краями можно и атаковать.
Поскольку я не то что ни разу в руках не держал ни того, ни другого, но и в глаза не видел, я понимал, что не могу согласиться на подобное дуэльное оружие. Если бы я согласился, то поединок не продлился бы и десяти секунд.
– Нет, – громко сказал я Ульянашу.
– Что значит – «нет»? – требовательно вопросил тот.
– Оружие выбирать мне. С этим оружием я не знаком, поэтому выбираю ножи.
– Ножи! – презрительно фыркнул Ульянаш. – Что мы, детки малые?
– Ну, если ты боишься... – Я пожал плечами и повернулся к своему сопернику вполоборота, играя на публику. – Мне хватит и обычных извинений.
Толпа зароптала.
Ульянаш растерялся, обвел ищущим взглядом лица окруживших нас гостей.
– Ладно, – проговорил он, старательно разыгрывая уверенность. – Ножи так ножи. Я прекрасно владею всеми видами оружия. Твоя судьба предрешена, сын Дворкина, что бы ты ни выбрал для поединка со мной – детские игрушки или оружие, достойное настоящего мужчины.
Я расстегнул перевязь, которую мне дал Эйбер, и отдал брату.
– Почему ты не выбрал мечи? – тихо спросил у меня Эйбер. – Этот меч – заколдованный. Он бы помог тебе...
– Я все помню, – процедил я сквозь зубы. – И если бы я победил, все верещали бы о том, что победил волшебный клинок, а не я. Забудь о магии. Когда я убью его, все будет знать, что победу я одержал силой рук и зоркостью глаз.
Все отошли на несколько футов назад, и вокруг нас образовался круг. Ульянаш распустил завязки плаща, швырнул его одному из своих дружков, снял воротник, сорвал с себя рубаху. Грудь у него была узкая, костлявая, поросшая реденькими шелковистыми седыми волосиками.
Я тоже разделся до пояса и одернул штаны. Нельзя было допустить, чтобы лезвия ножей застревали в одежде.
В принципе, если судить по внешнему виду, бой предстоял неравный и вероятным победителем выглядел я.
Эйбер, воспользовавшись Логрусом, извлек откуда-то ящичек из красного дерева со стеклянной
