я бы сказал, не хочет учитывать столь существенного момента. Однако факт налицо: меняется форма так называемого клюва, мышечные реакции, цвет кожи, отмечается явная тенденция к усложнению псевдобиологической структуры этих особей. А значит, если мы станем планомерно наращивать мощности чисто военного давления, то на определенном и весьма скором этапе появится поколение монстров, по- настоящему готовых вступить с нами в контакт.
— Спасибо, Арчи, — сказал Керк. — Эту парадоксальную теорию мы уже слышали от тебя однажды. И, должен заметить, именно среди истинных пиррян найдется немало охотников обкатать твои идеи на практике. Так что — не унывай! Но все-таки к мнению Стэна тоже следует прислушаться. Он у нас опытный боец, а к тому же вообще неглупый парень.
— Однако я Стэну рот не затыкал, даже не перебивал его, — обиделся Арчи.
— Просто я хотел и хочу, чтобы над проблемой каждый думал сам, а не верил кому-то на слово. Тем более что слов сказано будет много, а единство во мнениях вряд ли обнаружится. Уж это точно. Хотя я «искренне приветствую, господа ветераны, вашу неожиданную коалицию. Ладно, давайте, что ли, послушаем следующего докладчика.
Следующим оказался Бруччо, который, водя крючковатым носом вдоль строчек собственных записей, вначале долго бормотал что-то невнятное, а под конец четко резюмировал, в точности повторяя уже известный Язону вывод Свампа:
— Моналои — планета-наркотик. Я это понял достаточно давно, только поверить боялся. Все проверял, знаете, проверял…
«Вот ведь совпадение! — думал Язон. — И бандитский специалист мучился теми же сомнениями».
— Вы себе и представить не можете, — продолжал меж тем Бруччо. — Здесь каждая травинка живет от дозы до дозы! Перекрой им канал поступления «лекарства», и жизнь останавливается, любая: растительная, животная, разумная. Чем выше степень организации живого существа, тем сильнее его зависимость от чумрита и всех прочих сопутствующих факторов. Я, конечно, провел химический анализ. Результаты получил любопытные. Сами по себе. Но вообще-то ничего нового не открыл. В плодах айдын- чумры и прочих ядовитых местных фруктах содержится не какая-нибудь там экзотика, не поддающаяся описанию, а хорошо знакомый любому химику диэтиламид d-лизергиновой кислоты, называвшийся когда-то красивой аббревиатурой ЛСД-25.
Бруччо сделал паузу, давая возможность всем, кто способен, конечно, осмыслить эту весьма забавную информацию.
— Следует отдать должное изобретателям нового вещества, — продолжал он. — А изобретатели у него были, вне всяких сомнений. Вещество-то сугубо синтетическое. Естественым путем, в природе, даже элементарный ЛСД-25 возникнуть принципиально не может, а уж эта модификация, изящно закамуфлированная под безвредное мультимолекулярное соединение, — тем более. Увы, я совершенно не представляю себе механизма синтеза подобного химического «оборотня». Но сдается мне, что один раз в своих путешествиях мы с вами уже напарывались на такой же хитро синтезированный с помощью высоких технологий психоделик По залу прокатился шумок, то ли кто-то вспоминал, когда и где происходило упомянутое Бруччо знакомство с экзотическим веществом, то ли просто большинство присутствующих перестало понимать, о чем талдычит высоколобый биолог.
— Для не разбирающихся в терминологии я мог бы сказать проще — «наркотик», — пояснил Бруччо, — но в действительности есть существенная разница между этими двумя классами стимулирующих препаратов. Трагизм нашего с вами случая, друзья, заключается как раз в том, что чумрит (в действительности не только он, но давайте для простоты говорить именно об этом препарате) представляет собою сложнейшее сочетание вещества, дающего неповторимые ощущения психоделического полета в иной реальности и одновременно обладающего свойством вызывать фантастически быстрое привыкание
— с первой минимальной дозы.
После этой фразы Бруччо зашумели уже все. Во-первых, кто ж не знает, как относятся пирряне ко всякого рода наркотикам и прочим дурманящим средствам. Даже простейший никотин они люто ненавидят и отвергают для себя категорически. Алкогольные напитки приемлют только в гастрономическом аспекте. Ну а во-вторых, в результате печального стечения обстоятельств местного жуткого зелья глотнул не кто- нибудь, а сам Язон динАльт. Почти пиррянин. Первый в истории официальный муж пиррянской женщины. Глядишь, еще год-другой — и его станут называть обитателем Мира Смерти безо всяких скидок и оговорок. Впрочем, такое было бы вполне справедливо уже сегодня. Как же, скажите, не переживать пиррянам, если их соотечественник попал в серьезную беду?
Обстановка накалялась, и тогда Арчи выступил с ответной, а точнее с дополняющей речью, в которой попытался увязать воедино влияние всех факторов, действующих на человека в экваториальном поясе планеты Моналои. Получалось, что перед этим воздействием практически равны как местные организмы, от растений до человека, так и любые пришельцы. Язон, уже познакомившийся с основными открытиями Свампа (в изложении О лафа), и Мета, знавшая результаты самых последних здешних исследований непосредственно от Фуруху, не могли не восхититься прозорливостью и широтой взглядов Арчи, сумевшего всего за три дня заметить и четко выделить главные принципы существования моналойского симбиоза, над формулировкой которых хваленый Свамп бился много лет.
После этого Арчи вежливо обратился к пиррянским ветеранам и попросил слова для своей жены Миди, которую вообще-то и на собрание допустили со скрипом. Но кто еще, кроме нее, мог рассказать об уникальных и очень важных теперь телепатических впечатлениях? Ведь отчаянная Миди все-таки попыталась еще раз войти в ментальный контакт с этими жуткими, ни на что не похожими монстрами. Вторая ее попытка оказалась более удачной. Сквозь «телепатический шум» прорывалась-таки и «телепатическая речь».
Конечно, речью это могло называться лишь условно. Этакая последовательность сигналов, пугающе далекая от любого из человеческих языков. Само осознание необходимости расшифровывать эту абракадабру вселяло в душу первобытный мистический ужас. И все же определенная осмысленность в «телепатической речи» монстров угадывалась. Миди, а с нею и Арчи уже не сомневались в разумности высокотемпературных существ. Оставалось всего ничего — раскусить их природу, цели и найти те средства борьбы, которые будут эффективнее простого уничтожения. Веселенькая задачка! Как говорится, начать и кончить.
Затем, желая слегка разбавить мрачное настроение, только что прибывший Тека предложил свежий взгляд на проблему:
— Ребята, а вам не кажется, что монстры — это просто роботы? Посланцы высокоразвитой цивилизации, имевшие своей задачей вылечить местных жителей от наркомании, но ставшие в итоге наркоманами сами. Ведь планета Моналои умеет воздействовать на субъекта комплексно. Вот и превратила в алкоголиков даже таких несгибаемых парней, как высокотемпературные монстры. И не пытайтесь теперь объяснить логически их поведение. Все эти твари пребывают либо в эйфории, либо в состоянии абстиненции.
Посмеялись. Кто-то, наоборот, взгрустнул. Смех смехом, а ведь гипотеза могла оказаться и вполне серьезной. Так что легкомысленного тона, взятого Текой, не одобрили.
И наконец Стэн, про которого все почти забыли после мудреных высказываний и заумных дискуссий, вдруг почти закричал:
— Да черт бы с ней, с этой наукой! Неужели вы еще до сих пор не поняли, что мы воюем здесь не просто с монстрами, а со всей планетой? Ведь наши так называемые заказчики элементарно подставили нас: пообещали одно, а подсунули совершенно другое!
Мысли Стэна оказались удивительно созвучны Язону. И он, крайне редко солидарный с типичным представителем пиррянского экстремизма, просто не мог не поддержать весьма разумного на сей раз выступления.
— Стэн абсолютно прав, — объявил Язон, вставая. — Нас подставили. И в первую очередь, конечно, меня. Подумайте только: Крумелур не предупредил, что здесь, на Моналои, нельзя употреблять в пищу местные растения и животных. И даже крайне нежелательно пить местную воду. Строго говоря, и вдыхание моналойского воздуха следовало бы сильно ограничить. Хватит с нас здешней радиации и хитрых
