и ему все можно. Но каков будет результат подобной выходки? А что, если крикнуть какую-нибудь несусветную глупость?.. Внезапно его осенило.
Когда в юные годы еще в летной школе на Скоглио случалось принимать участие в кулачных боях, всякий победный удар по носу или в ухо комментировался дежурной фразой. Язон вспомнил ее сейчас слово в слово.
Правда, дразнилка эта подкреплялась, по обычаю, демонстрацией мелкой купюры в тамошней валюте. Где ж было взять такую теперь? Язон давно уже перестал зарабатывать деньги в казино, однако по старой неистребимой привычке таскал с собой повсюду пачку мелких бумажек — в галактических кредитах, разумеется.
«Сойдет», — подумал он и выхватил из кармана мятую сотню.
Дула едва ли не десяти пистолетов тут же развернулись в его сторону. А Язон улыбнулся и прокричал с преувеличенной экспрессией:
— To, mille lire per il gelato! (На, вот тебе тысяча лир на мороженое (итал) Он не ошибся. Очевидно, эта шутка была популярной не только в летной школе, но и на всей планете Скоглио.
В ответ не грянуло ни единого выстрела. И даже ругани не последовало. Седой почтенный Ре громко расхохотался. Он оценил юмор. Остальные, кроме разве что Фермо, не поняли ни слова, но уже через пару секунд смеялись все. Просто так, ни над чем. Наступила неизбежная и нормальная послестрессовая разрядка.
Масштабную операцию с красивым названием «Погружение в преисподнюю» наметили на самые ближайшие дни, но готовиться к атаке решили начать утром. Весь вечер до ночи экипаж «Арго» совместно с экипажем «Конкистадора» посвятил отдыху. Конечно, линейный крейсер, прибывший на планету первым, теперь тоже был посажен в фермерской долине Караэли — для удобства дальнейших военных действий. Остальные корабли оставались пока на орбите. На всякий случай. Никто ведь не знал, как может повернуться дело в самом ближайшем будущем.
Расслабившимся после всего случившегося пиррянам было теперь о чем поговорить друг с другом. Было что обсудить. Да и нечасто в их жизни вообще выдавались минуты досуга. Как правило, это случалось в полетах. Но на боевых кораблях совсем не та обстановка: томишься от скуки в тесных каютах, а за броней межзвездная чернота и холод. Не говоря уже о том, что в любую минуту в космосе может что-то произойти, внутри или за бортом, — какое уж там расслабление. А здесь, на Моналои, было чудесно: не жарко, безветренно, красиво, изумительные ароматы трав и цветов, пение птиц, легкие облачка в высоком голубом небе, потрясающие восходы и закаты двух солнц одновременно, и никакой опасности со стороны растительного и животного мира.
Ну а что все вокруг пропитано коварным ядом, да плюс к тому под ногами и не планета вовсе, а настоящая пороховая бочка, ведь под очень тонкой корочкой горных пород пряталась бурлящая магма, готовая в любой момент вырваться наружу вместе с загадочными монстрами, грозящими гибелью всему живому… О таких мелких неприятностях пирряне предпочитали не думать в этот тихий теплый вечер, по- моналойски быстро переходящий в ночь.
Язон и Мета решили прогуляться в горы на двухместной универсальной шлюпке. Покружили над скалами, выискивая удобное место для приземления, и вдруг заметили на небольшой ровной площадке слабо тлеющие зеленоватые габаритки такой же, как у них, посудины — Забавно! Вроде до сих пор у местных жителей подобных летательных аппаратов в обиходе замечено не было. Они аккуратненько опустили свою шлюпку рядом. Боятьсято, в общем, никого не стоило. Будь это хоть сам Теодор Солвиц.
Но это оказался не Солвиц. У края обрыва стояли, обнявшись, Арчи и Миди.
На плече юктисианца сидела маленькая лохматая зверушка, пойманная накануне Бруччо. Пиррянский биолог намеревался подвергнуть представителя местной фауны весьма суровым экспериментам. Скорее всего они привели бы к гибели мелкого зверька. Но Арчи неожиданно попросил оставить ему карликового папегойского макадрила. Так называли на Моналои эту крохотную обезьянку со смешной большеглазой рожицей и необычайно цветастой, действительно попугаячьей расцветкой шерсти. Арчи уверял, что папегойские макадрилы, особенно карликовые, совсем не просты и исследовать их надо не методом вивисекции, а путем приручения, как собак или кошек. Язон не знал наверняка, кто из них двоих прав, но в силу свойственного ему гуманизма (в широком смысле) принял сторону Арчи. В конце концов, материала для исследования хватало и без того, а убивать живое на планете, где даже комары и мухи не кусаются, как-то не поворачивалась рука. В общем, цветастый макадрильчик остался у Арчи и за пару дней необычайно привязался к ученому с Юктиса. Арчи не расставался с ним, словно с талисманом.
Вот и теперь сначала макадрил обернулся на Язона и Мету, а уж потом сам Арчи, косо глянув назад, бросил через плечо:
— Вы, наверно, решили, что нас похитили стридеры? Думаете, пора спасать?
— Да нет, — честно призналась Мета. — Мы даже не видели, как вы улетали. Просто самим захотелось прогуляться.
— Кстати, — вспомнил Язон, — я забыл спросить тебя, Миди, удалось что-нибудь прочесть в мозгах у наших врагов?
— К сожалению, нет, — она помотала головой. — Их мозги довольно неплохо экранированы. А кроме того, учти, Язон, я хорошо умею передавать мысли на расстояние и принимать чьи-либо направленные сигналы. Подслушивание как таковое — не по моей части.
Язон задумчиво покивал, а Миди смерила его долгим взглядом, как бы пытаясь что-то рассмотреть в сгустившихся сумерках. Теперь при погашенных фарах и неверном свете изумрудных габариток таинственно посверкивали лишь ее глаза. Загадочные, как у кошки. Потом Миди сообщила:
— А мы с Арчибальдом, — она так и сказала: с Арчибальдом, — иногда очень любим просто постоять вместе над какой-нибудь кручей и полюбоваться на звезды.
Звезды над Моналои были действительно хороши: густые россыпи крупных, ярких, разноцветных огоньков, больше всего — золотых. Все-таки центр Галактики находился совсем близко.
Мета улыбнулась, вспоминая что-то свое, и сказала чуть-чуть с грустинкой:
— А из иллюминатора, когда летишь в особом режиме, еще красивее.
— Да, — согласился Язон.
Он хорошо понял, о чем она сейчас думает. Поэтому добавил, помолчав:
— Мы еще обязательно полетим с тобою в особом режиме. И домой на Пирр, и на много-много других планет.
— Я тоже верю, что так и будет, — шепотом ответила Мета, прижавшись к нему.
Часть вторая
ПАРАД ФЕНОМЕНОВ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Казалось, что полыхает все вокруг. Да так оно и было. Мелко диспергированный напалм распылили на обширной территории, и строго по сигналу от тонкой струи из плазменного пистолета разом вспыхнуло все — горели деревья, трава, камни, вода, песок… Впечатление складывалось, будто горит даже воздух. При этом расчетная температура на поверхности теплозащитных костюмов достигала трех с половиной тысяч градусов, что было заведомо жарче любой раскаленной лавы, вытекающей из разломов. Костюмы выдержали. Люди внутри костюмов — тоже. Все складывалось удачно.
Правду сказать, никто не знал наверняка, какая температура ожидает лихих бойцов далеко под землей. А именно такова была стратегическая идея — глубокое погружение в магму. Но разве пиррян могла остановить неизвестность? Проверив скафандры на термическую выносливость в течение достаточно
