в четыре локтя ростом, грудь как бочонок… Между собой мы его кликали Верзилой, лица не видали, Белом- Покровителем клянусь! Серый балахон на нем был с капюшоном, закрывал лицо… Золота у него в кошеле было – как грязи…
– Плохо учишь своих людей, Крохобор, – съязвил Кодо. – Дураки они у тебя. Ну, много ли надо ума догадаться, что за простые дела золотишко пригоршнями не раздают?
– Жадность порождает глупость, глупость же не имеет границ, – пожал крутыми плечами Марди Арбис, вновь встряхивая Шептуна и тем кладя конец словоизвержению бывшего верного соратника. – Есть такие шакалы – сколь ни корми его, а все одно за фальшивый сикль призового жеребца догонит и под хвост поцелует… Ну, про нанимателя он больше ничего не знает, хоть на жаровню его сажай. Только это и твердит. Об остальном можешь расспросить, только спрашивай побыстрей…
– Что унесли из «Норы»? – спросил Хисс, подавшись к Зуаду. – Куда дели?
– Всякий хлам… Какую-то книгу, маленькое зеркальце, флакон с душистым маслом, еще что-то – полная чепуха, пригоршни монет не стоит… кроме алмазной короны, вот это была настоящая добыча… Отдали все Верзиле, он заплатил, как договорились, все по чести. Я только корону отдавать не хотел – такую кучу алмазов я и не видел никогда, думал зажилить… Так этот бык бешеный чуть душу из меня не вытряхнул. Драться с ним не с руки было: переполох, все горит, народ сбегается… к тому ж из десяти моих четверо в кабаке сгорели, а с ним трое были, те еще волки, моим не чета… пришлось отдать… – бормотал Шептун, копошась в пыли.
– Что за трое? – внезапно подал голос Малыш.
– Не знаю я, что за трое! – вдруг зашелся в крике бандит. – Не помню! И вспоминать не хочу! Жуть какая-то ходячая, нелюдь в людском обличье! Не говорят, не дышат, и сталь их не берет…
Крохобор крякнул, поскреб в затылке, обдумывая что-то, зыркнул на своих бойцов и повернулся к Кодо:
– Во как. Я ж говорю, дрянная это история. Есть у вас еще вопросы?
– Интересно выходит, – сказал Кодо Сиверн, глядя сверху вниз на Марди. – А ты, значит, вроде бы и ни при чем? Чем ответишь, Крохобор, что ведать не ведал об их самовольстве?
Круглая физиономия Арбиса побагровела от гнева. Но ответил «смотрящий» Каменного Рынка без промедления, сделав притом быстрый и сложный жест, сопровождающий нерушимую воровскую клятву.
– Подлый пес Зуад был моим «пастухом», но
– Зачем тогда шакала этого на сегодняшний стык тащил? – опять возник Хисс, тщетно пытаясь найти хоть какую-то зацепку на пути к неведомым нанимателям Зуада. – Откуда знал, что речь о «Норе» зайдет?
– Уйми ты своего рыжего, Кодо! – не на шутку взъярился Крохобор. – Пока я его сам не успокоил! Ему моей воровской клятвы мало?! Знал, не знал, да зачем привел… Чтоб свое честное имя перед братьями защитить, если спросят, вот зачем! А хоть и не спросили бы – сам бы эту крысу канавную вам на расправу отдал, чтоб другим неповадно было!
– Ладно, забыли, – сумрачно рыкнул Кодо Ночной Кошмар. – Вот теперь вижу, что не врешь. Ну как, доволен?
Последний вопрос предназначался Хиссу. Рыжий мошенник смотрел на пытающегося сесть Зуада так, будто забыл что-то важное и теперь отчаянно пытался вспомнить. Однако времени на размышления у него не оставалось. В устремленных на него маленьких буркалах Кодо, помимо некоего уважительного сочувствия, явственно читалось нетерпение.
– Доволен.
– Хвала Творцу, – буркнул Марди, остывая. – Осталось тут прибраться, и покончим с этим. Парень, то тело, что ползает сейчас у твоих ног – уже не человек. Живым он с Плешки не уйдет, но и мы об эту падаль мараться не станем. Право крови за вами. Так что давай, делай чего положено…
– Сам управишься? – почти дружелюбно осведомился Ходячий Кошмар. – Или помочь?
В поисках поддержки Хисс глянул на Малыша и Ши Шелама. Мрачный подросток-варвар размашисто кивнул. Воришка развел руками и скорчил выразительную рожу – мол, ты предводитель, тебе и решать. Зуад Шептун, сидя на земле, по-прежнему таращился на россыпь трещин в пыльной глине и раскачивался из стороны в сторону. Мельком глянув на него, Хисс не ощутил ни полагающейся злости, ни удовлетворения от того, что изначально безнадежный замысел привел к такому поразительному успеху. Что такое Зуад и его шайка? Всего лишь туповатые исполнители, с потрохами купленные за пару сотен золотых империалов. Истинный виновник погрома в «Норе» по-прежнему остается неизвестным и недосягаемым.
– Сам, – решительно сказал Змеиный Язык.
Из обоих бойцовских шеренг донеслось одобрительное ворчание. Ночное Братство издавна придерживалось незыблемого правила: пойманный за руку на провинности перед Братством должен сполна расплатиться за промах. Чаще всего – кошельком, порой можно отделаться каким-либо увечьем; но когда дело касается законов
– Валяйте, – снисходительно отозвался Марди Арбис. – Одним паршивым шакалом на свете станет меньше.
Змеиный Язык потянул из-за пояса кинжал. Легкий и острый как бритва клинок сделался вдруг почти неподъемным. Хиссу доводилось убивать, и не раз, как в прежней аристократической жизни, так и в нынешней, шадизарской; случалось и на дуэли драться, и в кабацкой драке пустить противнику кровь. Однажды зимней ночью в лабиринте кривых шадизарских улочек его нож оборвал жизни двоих агентов немедийской тайной канцелярии, идущих по следу беглого конфидента. Но то был честный бой, самому Хиссу оставивший на память тонкий шрам на правом боку; а зарезать, как свинью, безоружного и полубезумного… На миг рука немедийца застыла в воздухе.
Затем он вспомнил мертвую Кэрли. Райгарха. Ферузу.
Но, похоже, его колебания слишком затянулись, и еще кое-кто подумал о том же мгновением раньше. Конан, сделав три быстрых шага, взмахнул рукой. Тяжелая дубинка свистнула в воздухе, послышался глухой треск, и туранец с проломленным черепом повалился ничком.
Кодо Ночной Кошмар одобрительно крякнул.
– Слишком легкая смерть для такого ублюдка, – недовольно скривился Марди Крохобор. – Одно дело сделано. Гусь, Борода, оттащите его подальше да заройте поглубже!
– А мы теперь можем уйти, да? – вякнул совсем воодушевившийся Ши.
– Как это уйти? Куда уйти?! – нехорошо осклабился Кодо. – Веселье только начинается, верно, Марди? Так что ты там говорил про моих бойцов – вроде как-то нехорошо отзывался о них, а?
Хисс Змеиный Язык первым почуял недоброе и подался назад, потянув за собой Конана.
– Зачем мне вообще говорить про твоих жалких калек, Сиверн? – Марди Арбис обнажил в ответной ухмылке изрядно прореженные множеством драк зубы. – Клянусь бедрами Дэркето, они не стоят того, чтобы сотрясать из-за них воздух! Отправь свое так называемое войско просить подаяния, и тогда, возможно, заработаешь на безбедную старость!
– Вот сейчас и поглядим, кто сильнее – мои калеки или твои шелудивые псы, годные только рыться в помоях ради сахарной косточки! – рявкнул Кодо по прозвищу Ночной Кошмар, и оба его мощных кулака, как по волшебству, вдруг блеснули тусклым металлом массивных кастетов. – Быть меж нами крови, отныне и до тех пор, пока один из нас не умрет или не запросит пощады!
– Быть крови! – эхом откликнулся Крохобор. Его телохранители, как один, выхватили короткие ножи. Слитный короткий рык из четырех десятков глоток прокатился над пыльным пустырем.
Горестный вопль Ши Шелама в этом яростном боевом кличе оказался совершенно неразличим.
Попытка Хисса удержать подростка-варвара с самого начала была обречена на провал. Едва две шеренги в облаках поднятой пыли ринулись друг на друга, Конан вырвался и бесследно сгинул среди дерущихся. Что касается Ши, воришка поступил в полном согласии со своими взглядами на жизнь – прошмыгнул прямо под ногами у Ночного Кошмара и резвой рысью
