милейшему воришке по имени Ши Шелам… Уверяю тебя, девочка: они в лепешку разобьются, но вытащат нас отсюда. Живыми и невредимыми.
– Хорошо бы, – вздохнула Тавилау-младшая… и вздрогнула, случайно бросив взгляд в сторону. – Клелия, там!..
Створка беззвучно распахнулась, в подвале стало на одного человека больше. К величайшему разочарованию Юнры, ожидавшей появления спасителей, ввалился безошибочно узнаваемый с любого расстояния владелец имения «Альнера». Вошел, прикрыл дверь и встал у стены, исподлобья рассматривая пленниц: госпожу диа Лаурин, усевшуюся на облюбованный бочонок с таким видом, будто она занимает походный трон Офирского королевства, и вставшую у нее за спиной Юнру.
Младшая Тавилау приготовилась к долгому молчанию, которое первым нарушит тот, у кого слабее выдержка. Однако госпожа Кассиана не собиралась играть в подобные игрища, высокомерно и капризно осведомившись:
– Как это прикажете понимать? Кстати, вас не затруднит назваться? Хотелось бы знать, кому я обязана столь неожиданным приключением? Ну же, говорите, не заставляйте даму ждать!
Угодившим в застенок благородным особам полагается стенать и исходить слезами, а не приказывать тюремщику изложить причины, по которым таковые особы оказались запертыми в подвале – но Юнре показалось, что Теймураз иль'Ваххаби ожидал подобной встречи.
– Вы слишком любопытны, госпожа Клелия Кассиана диа Лаурин из Офира, – с отчетливой ноткой угрозы произнес туранец. – Вы и ваша подруга… Если не ошибаюсь, девица Юнерия Линна Джудита Тавилау, предпочитающая именовать себя Юнрой.
Названная девица в изумлении открыла рот… и закрыла. Мало кто за пределами Дома Тавилау знал ее полное имя, да и домочадцы редко о нем вспоминали – разве что приходилось составлять какой-нибудь важный документ. Как же так получилось, что на вилле «Альнера» прекрасно осведомлены о том, как ее зовут на самом деле?
– А вы, надо полагать, Теймураз иль'Ваххаби, загадочный торговец из Аренджуна, который ничем не торгует, зато охотно привечает подозрительных магиков-недоучек, – взяв себя в руки, рассерженно выпалила Юнра.
– Когда-то я был этим человеком, – равнодушно согласился иль'Ваххаби. – Теперь я перестал им быть, но прежнее имя осталось. Можете для удобства называть меня так.
– Благодарим за любезное разрешение, – съязвила Клелия. – И что дальше? Вы же не собираетесь держать нас здесь до скончания веков? В таком случае перейдем к условиям нашего освобождения. Что вас устроит больше: империалы, драгоценные камни, заемное письмо для Торговой Гильдии в Ианте?
– К сожалению, отпустить вас мы не можем, – столь же равнодушно сообщил туранец. – Вы нам понадобитесь. Одна из вас или обе.
– Зачем? – на редкость дружным хором пожелали знать госпожа Кассиана и все-таки запаниковавшая Юнра.
– Скоро узнаете, – складки серой кабы Теймураза иль'Ваххаби внезапно зашевелились и наружу выбралось здоровенное мохнатое существо с восемью лапами и россыпью крошечных блестящих глазок. Увидев паука, Клелия обморочно побелела и съежилась.
– Это всего лишь птицеед, – попыталась успокоить ее Юнра. – Обычный птицеед из Черных королевств. Он не ядовитый, просто очень большой.
– Он омерзительный! – взвизгнула Кассиана диа Лаурин. – Немедленно уберите эту дрянь!
Паук-птицеед, бодро шевеля лапками, спустился вниз по рукаву иль'Ваххаби и устроился на подставленной ладони, заняв ее почти целиком. Передняя часть туловища насекомого приподнялась, отчего создавалось впечатление, будто оно прислушивается к разговорам людей. Юнра, впрочем, этому ничуть бы не удивилась – в этом местечке можно и не такого ожидать. Но, если Теймураз иль'Ваххаби таскает с собой вместо любимого ручного ястреба или гончей-тарзы это маленькое страшилище, какие выводы напрашиваются?..
– Не любите пауков, госпожа Клелия? – до отвращения вежливо осведомился туранец.
– Ненавижу! – отрубила офирка. – Пауков, сколопендр и любую ползающую гадость!
– Напрасно, – покачал головой иль'Ваххаби. – Кичитесь своим обширным умом, самоуверенно лезете в чужие дела, а наверняка не знаете самых простейших вещей о тех, кто обитает с вами рядом. Вы ведь представления не имеете о том, насколько сообразительны эти существа, – согнутым пальцем он ласково погладил паука по шерстистой спинке. – Насколько они сильны. Представляете, если бы паук был размером с человека, он был бы сильнее человека в десять раз! Прочность исторгаемой ими нити такова, что могла бы при соответствующей толщине удержать дракона на привязи…
– Вот и повесьтесь на такой веревочке, – уже без всякой вежливости посоветовала Клелия. – И вообще, раз вы не собираетесь требовать выкуп и не намерены нас отпускать, можете более не обременять нас своим обществом. Забирайте своего любимца и проваливайте!
– Вы совершенно напрасно повышаете голос, – по-прежнему бесстрастно произнес туранец. – Видите ли, пауки слышат не так, как люди. Уши им заменяют маленькие волоски на сгибах передних лапок, а потому пауки не выносят громких криков. Они становятся раздражительными, – словно в подтверждение слов хозяина черный птицеед быстро задвигал передними лапами, – и могут напасть на источник беспокоящих звуков…
– Пусть только попробует! – сквозь зубы прошипела Кассиана диа Лаурин. – Лапы поотрываю!
– Храбро, но бессмысленно, – иль'Ваххаби бережно пересадил паука на плечо и кивнул, точно придя к какому-то выводу. – В чем вы скоро сами убедитесь. Эй! – окликнул он кого-то, выглянув в коридор. – Быстро сюда! Забирайте их и ведите за мной. Да осторожно, они нужны нам живыми. По крайней мере пока.
Блистательная офирская графиня и наследница торгового дома в Шадизаре невольно подались ближе друг к другу и схватились за руки.
– Ничего они нам не сделают, – хотя голос Клелии не дрожал, ему изрядно недоставало уверенности. – Не посмеют. Побоятся.
У Юнры Тавилау сложилось совсем иное впечатление, но спорить она не стала. Маленькая надежда лучше, чем совсем никакой.
– Люди одолеваемы страстями, слабы и глупы, – вдруг негромко и нараспев произнес Теймураз иль'Ваххаби, невидяще уставясь прямо перед собой. Огромный птицеед диковинным черно-желтым украшением замер у него на плече. – Хозяин Паутины мудр и всемогущ, и в сердце его – пустота. Он нигде и в то же время он всюду. Он не жаждет власти, но владеет миром. Он – центр мироздания и средоточие миллионов сверкающих нитей Судьбы. Жизнь и смерть для него – ничто, ибо не может умереть то, в чем никогда не было жизни… Очень скоро, – туранец вздрогнул, словно очнувшись от грез, и окинул перепуганных женщин тяжелым взглядом, – вы познаете великую Благодать Пустоты. И тогда, может быть, вы поймете, как мало смысла в этом суетном мире слабых и беспомощных людей.
Глава седьмая
Особняк на Серебряной аллее
Ажурные решетки ворот поместья «Альнера» пребывали накрепко закрытыми, и явившийся на настойчивый звон колокольчика привратник не торопился их открывать. Мерзавец долго выспрашивал через запертую створку, кто да по какому делу, потом «ходил за ключами» – причем, по задержке судя, ключи он хранил не иначе как на другом конце города – потом принялся неспешно перебирать связку в поисках нужного, уронил и начал сызнова… Стоя просителем под закрытой дверью, наместник Трона Дракона сохранял благородное спокойствие единственно усилием воли. Кое-кто из его гвардейцев – Рекифес счел нужным взять с собой не первых попавшихся вояк, но два десятка отборных немедийских мечников из личной охраны – вполголоса обсуждал возможность захватить «Альнеру» штурмом, со всеми вытекающими последствиями вроде погрома, поджога и разграбления неправедно нажитого имущества.
Когда кованые створки наконец дрогнули и открылись, пропуская грозную кавалькаду внутрь имения иль'Ваххаби, Хисс от нетерпения весь извертелся в седле, а Адриеш Тавилау сорвал голос возмущенными воплями. Выражение лица Верховного Дознавателя, и без того не слишком приветливое, к этому времени напоминало лицедейскую маску божественной ярости.
Следов вчерашнего веселья в имении не осталось и в помине. Да и сам особняк казался вымершим – никто не вышел навстречу незваным гостям, высокие двери парадного входа надежно отгораживали от
