Киммериец, ожидавший подобной пакости, с легкостью увернулся, слегка отклонившись влево.
Из горла Эртеля вырвался раздраженный крик, сменившийся на вопль неподдельного ужаса. За Конаном стоял Эрхард, и его лицо было залеплено мокрым снегом. Резкими движениями сотник отряхнулся и злобно посмотрел на племянника. Если бы взгляды убивали, от Эртеля осталась бы только кучка истлевших костей.
– Дядя, клянусь Митрой, я не хотел… – под грозным взглядом Эрхарда шутник побледнел и попятился. Он не забыл тяжелую руку старшего родича и его голос ощутимо дрожал: – Я хотел в этого, в варвара…
– Заткнись, – ровным голосом прошипел еле сдерживающийся сотник. – Все быстро построились в колонну по двое и за мной шагом марш! – он встал первым, за ним посмеивающийся про себя Конан и Эмерт. Дальше следовали молчаливые гандеры, притихший Эртель с Селеной, Веллан и Фрам. Омал сначала плелся, пуская слюни и бормоча бессмыслицу, позади, на некотором расстоянии от отряда, но затем сотник позвал его, а Веллан помог добраться хорошим пинком. Такие же пинки бритуниец время от времени отвешивал и плетущемуся впереди Эртелю, справедливо полагая его виновником всех утренних несчастий. Эртель оборачивался, бросая на Веллана угрюмые взгляды, но выругаться или дать сдачи не решался. Сотник был зверски зол и вполне мог, не разбираясь, кто начал первым, всыпать непослушному и вредному племяннику по первое число…
Веллан не обращал на угрожающие взгляды Эртеля никакого внимания, с невинным видом поглядывая на ярко-синее небо и белые кучевые облака, иногда укоризненно смотрел на Эртеля честнейшими голубыми глазами – мол, как ты мог даже предположить такое? – и косился на шагавшего рядом широкоплечего коренастого гнома. Эртель на кажущуюся честность приятеля не купился, украдкой показав бритунийцу кулак.
Это не помогло. Стоило ему отвернуться, как его мягкое место пониже спины снова пострадало от подкованного железом сапога. Эртель едва не взвыл, но вовремя вспомнил о тяжелой руке дядюшки, и лишь скрипнул зубами. Ну все, бритуниец, жить тебе до первого привала… Там уж я с тобой за все посчитаюсь…
Перед мысленным взором Эртеля пронеслись живописные картины под общим названием «Десять страшных смертей Веллана». Там была и «Собственноручное удушение проклятого бритунийца», и «Веллан на колу» и даже «Отсечение головы коварного приятеля тупым мечом»… Чем дальше, тем более жестокими и изобретательными становились казни. На лице Эртеля появилась хищная улыбка. Он так замечтался, что не заметил, как отряд остановился, и с размаху ткнулся носом в полинялый плащ Гарта. Гандер обернулся и, видя, что никто не смотрит в их сторону, отвесил Эртелю сочного щелбана, прошипев:
– Чтобы о бабах не думал, когда идешь!
«Ты тоже поплатишься, щенок», – мрачно подумал Эртель, озираясь.
Оказалось, что пока он мысленно расправлялся с Велланом, они уже дошли до развалин и стояли перед чудом уцелевшим входом.
Храм сильно пострадал после случившегося год назад пожара, устроенного воинами короля Дамалла. Купол обрушился, завалив обломками досок и каменных глыб главный зал и расположенный в нем алтарь. Развалины двух передних башенок перекрывали узкие галереи, ведущие к двум задним. Некогда белый мрамор почернел от копоти.
Все это Конан обнаружил, едва ступив под свод арки бывших ворот и пройдя десяток шагов по внутреннему двору. Над воротами висела сохранившаяся маска из обсидиана – символ Бога с Черным Лицом. Бога, не сумевшего защитить своих почитателей…
– Каюсь. Не смог, – произнес чей-то тихий, удивительно приятный баритон. Конан аж подпрыгнул на месте от удивления и быстро огляделся по сторонам. Никого. «Наверное, показалось, или наши разговаривают», – успокоил сам себе варвар.
– Нет, не показалось, – произнес все тот же тихий и печальный голос. Конан снова обернулся. Его спутники по-прежнему мялись снаружи, не решаясь ступить под обгорелые камни арки. Нет, они все вроде молчат. Тогда кто же разговаривает?
– Эрхард! Кончайте там топтаться, как трусливые мулы! – раздраженно крикнул киммериец. – Обойдите здание, поищите следы. Если получится, залезьте в башни. А я пока осмотрю здесь все.
Эрхард согласно махнул рукой, и, разделив своих подчиненных на две части, вместе с Эмертом, Селеной и Фрамом ушел направо. Остальные свернули налево.
Тут Эртель и отомстил, с лихвой вернув Гарту его щелбан. Не успел возмущенный гандер сделать шаг вперед, как главный паскудник отряда ловко подцепил его ногу своей, подтолкнул… и Гарт полетел головой в снег, а виновник его падения с гордо поднятой головой прошел мимо, посоветовав ему сперва научиться как следует ходить.
Взбешенный Гарт вскочил, стиснув кулаки, но Гильом удержал его за плечо, спокойно бросив: «Не стоит связываться», а Веллан ободряюще хлопнул по спине: «Не бойся, весна придет, дерьмо уплывет. Придет и на нашу улицу праздник. Когда-нибудь.»
Младший гандер досадливо дернул плечом и пробурчал, что ко времени наступления такой радости он наверняка станет седым стариком, если не будет покоиться в уютном гробу.
Эртель тем временем скрылся за обломками стены и оттуда долетел его недовольный голос:
– Ну скоро вы там? Кто мне спину прикрывать будет, а?
– Уж я тебе прикрою, не сомневайся, – оскалился Гарт, похрустывая костяшками пальцев. – Уж так прикрою, мало не покажется…
– Хватит, – неожиданно твердо сказал Гильом. – Ты его первым задел, он только вернул тебе долг. Сейчас не время для дрязг. Мы – один отряд, а вы с Эртелем начинаете копить обиды друг на друга. Вот покончим с оборотнями – и можешь ему морду набить, а пока – вперед!
После такой длинной для него речи Гильом резко повернулся и быстрыми шагами ушел догонять Эртеля. Гарт смотрел ему вслед, приоткрыв рот. Веллан скривил недовольную рожу и проворчал:
– Все равно мне никто не помешает хорошенько пошутить.
– А-а, – отмахнулся Гарт. – Пойдем лучше. Может, он и прав…
Они переглянулись и побежали вслед за Гильомом, прыгая через обгорелые камни бывшей стены храма.
Конан, убедившись, что его товарищи ушли, осмелился поинтересоваться у окружавших его закопченных стен:
– Кто тут шуточки шутит? А ну, покажись!
Может, он все это зря сказал и не стоило тревожить старых призраков, но что сделано, то сделано…
После его слов настала тишина, а затем голос робко и чуть смущенно спросил:
– Ты действительно хочешь посмотреть на меня?
Киммериец слегка удивился странному поведению здешних призраков и твердо заявил:
– Конечно! Не люблю разговаривать со стенами.
Из покрытых сажей камней прямо напротив варвара появился немолодой бритоголовый человек с лицом, измазанным углем (во всяком случае, так поначалу показалось Конану). При жизни призрак носил простую черную рясу до пят и без рукавов, подпоясанную простой льняной веревкой. В правой руке неизвестный сжимал тяжелый посох без всяких украшений.
Некоторое время человек и призрак молча рассматривали друг друга. «Совсем как живой», – удивленно подумал киммериец, пристально изучая незнакомца. У варвара появились смутные сомнения… и ему захотелось прикоснуться к привидению. Так, на всякий случай.
– Не стоит, – прервал затянувшееся молчание призрак. – В некотором роде я еще жив и, коснувшись меня, ты почувствуешь плоть…
– Дай-ка мне самому убедиться, – недоверчивость, как известно, родилась задолго до киммерийцев. Призрак недовольно поджал губы и молча протянул Конану левую руку, как для поцелуя. Варвар хотел было обидеться, потом плюнул (мысленно), прикоснулся к сухой старческой коже и тут же с шипением отдернул кисть, тряся ею в воздухе. Рука незнакомца была обжигающе холодна, пальцы Конана сразу же покрылись снегом и скрючились. Киммериец выл и ряс обмороженной ладонью, пока призрак не коснулся ее своим посохом. Снег мгновенно растаял, боль прошла, рука снова стала здоровой и теплой.
