скважине калитки, встроенной в ворота, и вошел. Из караулки донеслось:
– Ключ на гвоздик повесь!
Киммериец фыркнул и отправился по знакомой дорожке через внутренний двор к покоям короля, попутно отвесив пинка развалившейся на дороге невероятно жирной свинье, откормленной королевскими кухарями. Свинья обиженно хрюкнула, но уходить не пожелала.
Сбор был назначен в самом удобном и обширном помещении замка – в тронной зале. Название громкое. Конан, раньше бывавший и при дворе старика Фердруго в Кордаве, и во дворцах кофийского да туранского монархов, представлял себе тронный зал как некое исключительно торжественное помещение. Колонны, мраморные статуи богов и героев, золото, пышные одежды придворных. А на возвышении стоит либо целиком отлитое из золота (это в Хорешмише, у Страбонуса) кресло, либо аккуратное сиденьице, изукрашенное, однако, бесчисленным количеством самоцветом (в Хауране, у Тарамис, где Конан служил в гвардии пять лет назад).
В Пограничье обстановка простецкая – квадратная зала, увешанная потертыми коврами с вышивкой, на гранитной плите громоздится обшарпанное кресло, какое постеснялся бы предложить гостям самый бедный зингарский барон, огромный очаг, жаровни по углам… И больше ничего, если не считать титанических размеров стола, отодвинутого в угол.
Вверх по лестнице, направо в коридор, и вот тебе тронная зала.
– Привет, – коротко сказал Конан, мельком глянув на двух унылых стражников, торчавших у входа. Эти молодые парни совершенно не понимали, для чего охранять короля, которого и так все любят. Но дворцовый распорядок строг. У входа в залу обязательно должна быть стража. – Опять пьете без меня?
– Заходи, – махнул рукой худощавый седоволосый мужчина в обычном светло-бежевом костюме из мягкой кожи. – Садись, где хочешь.
Устроились, разумеется, не за столом. Эрхард, первым поприветствовавший Конана, приказал расстелить возле очага пушистые медвежьи шкуры, здесь же расставить кувшины с пивом и вином, и блюда с простой, но вкусной пищей – жареное мясо, капуста, засоленные грибочки, теплые хлебные караваи. Цепкий взгляд варвара ухватил даже тарелку с зеленью – специально для королевского стола ее выращивал один аквилонец, поселившийся в Пограничье и содержавший для этой цели затянутое слюдой строение с умным наименованием «оранжерея». Вот они, веяния просвещенного аквилонского духа в захолустном и отдаленном королевстве!
Присутствовали все, кто был приглашен. Загадочный Тотлант, облаченный в новую, черную как смоль хламиду с золотым шитьем, попивал вино и листал лежащую рядом Книгу Бытия. Иногда над головой волшебника появлялись из пустоты малюсенькие, с ладонь, желтые дракончики, делали несколько кульбитов в воздухе и снова исчезали. Надо полагать, Тотлант очень увлекся занимательным чтением.
По левую руку от Эрхарда устроились Веллан с Эртелем. Эти фигляры играли в кости на щелбаны и, судя по покрасневшему лбу наследника трона, Эртель проигрывал, а Веллан жульничал. Рядом полулежал, оперевшись на локоть, донельзя серьезный Эмерт, пристально рассматривавший доставшийся Тотланту меч Скелоса. Конан взглянул на оружие тоскливо по вполне понятной причине – Рангильдор он оставил в капище Фреки, а новый меч, который был куплен в Пайрогии, никуда не годился. Коротковат и вдобавок из плохой стали. Но ничего лучшего в столице Бритунии не нашлось.
Последний приглашенный был очень невысок ростом, всего-то Конану по грудь, невероятно бородат и столь же невероятно широкоплеч. Фрам, сын Дарта, по прозвищу Мрачный, самый настоящий гном из Граскаальских гор. После знакомства с Мораддином Конан относился к гномам с исключительным уважением и был очень рад увидеть чернобородого Фрама, который, собственно, и спас шкуры всех здесь присутствующих во время сражения с Бешеным у Черного храма.
– Новости из Бритунии, – сказал Эрхард, когда Конан непринужденно развалился на шкурах возле огня. К варвару тотчас подошла принадлежащая королю пушистая охотничья лайка в надежде, что новоприбывший одарит ее жирным куском. Разочаровавшись, собака улеглась возле варвара, грея ему спину. – Доставили с последним купеческим караваном.
– Альбиорикса свергли? – поинтересовался Конан. – Или Бешеный воскрес?
– Смешнее, – фыркнул Эрхард. – В Бритунии появился новый бог. Знаешь, как его зовут? Раваал! Пристроили беднягу?
– Пристроили, – Конан улыбнулся и налил себе пива. – Отдал Раваала какому-то мальчишке, а где один верующий, там и тысяча. Если снова окажемся в Бритунии, всегда можно будет надеяться на помощь Бога с Черным Лицом. Все-таки Раваал кое-чем нам обязан.
– Интересно, сколько богов тебе уже обязаны? – хохотнул Веллан. – Можешь посчитать?
Конан принял насмешку за чистую монету и начал загибать пальцы:
– Начнем с Крома. Хотя бы потому, что я Крому не надоедаю. Потом Сет. Потому что я до сих пор его не трогаю. С Иштар мы лично знакомы по шадизарским временам…
– Врешь! – изумился Веллан. Оборотень среди всех богов искренне почитал только Иштар.
– Не нравится – не слушай, а врать не мешай, – задумчиво сказал Конан. – Иштар, между прочим, не только богиня, но и очень красивая женщина. Только характер у нее строгий. Вспомним дальше. Дэркето мы не считаем – совсем полоумная девочка, только об одном думает…
– Это о чем? – заинтересованно спросил Фрам, плохо знакомый с пантеоном человеческих богов.
– О телесных усладах, – сладенько подсказал Эртель. – Конан в таких делах большой дока. А дальше?
– С Эрликом мы никогда не встречались, с Ариманом – было дело, храм его грабили. Дагот? Это скорее не бог, а демон с некоторыми божественными способностями…
– Хватит, хватит! – замахал руками Эрхард. – Сейчас ты соврешь, будто пил вино лично с Белом!
– Пил, – без всякого смущения заявил Конан. – На его же деньги и на его же свадьбе.
– ЧТО? – хором вопросили все присутствующие, не исключая Фрама. Это было откровенное вранье.
– Не верите – не надо! – искреннее обиделся Конан, потому что говорил истинную правду. Когда же это было-то, пусть Митра одарит памятью?.. Лет двадцать назад? Двадцать два? Старый добрый Шадизар… – Давайте лучше пиво пить.
– Пиво подождет, – серьезно сказал Эрхард, не по-стариковски быстро встал, заложив руки за спину, прошелся вокруг обширного ложа из медвежьих шкур, пожевал губами, думая. Остальные наблюдали за королем молча – нельзя перебивать мысли монарха и Вожака. – Вот что, Конан. Сколько тебе лет?
– Ну… – озадачился варвар неожиданным вопросом. – Тридцать шесть… Кажется. Весной должно быть тридцать семь. А что?
– А то, дражайший мой киммериец, – серьезно сказал Эрхард, – мы, оборотни, живем немного дольше человека. Вот Веллану, который выглядит на двадцать, думает как пятнадцатилетий, а ведет себя как младенец, уже сорок два. Оборотни взрослеют позже… Но ты уже давно повзрослел. Не думаешь где-нибудь обосноваться? Надолго? Если не навсегда? Выстроить свой дом, найти хорошую добрую женщину, которая станет заботиться о твоих детях? Послужить хорошему делу?
– Все, что ты говоришь, очень здорово, – не менее вдумчиво ответил киммериец. – Ответить честно? Не знаю. Не могу я долго сидеть на одном месте. Эрхард, если ты сейчас предложишь мне…
– Предложу, – перебил король. – Веллана сегодня же лишаем звания капитана гвардии, передаем звание тебе, а этого разгильдяя ставим твоим помощником. На такой важной должности мне нужен человек… ну, или оборотень, солидный, много повидавший и опытный, а не это хихикающее трепло.
– Да он же меня старше на пять лет! – прыснул в кулак Конан, но внезапно нахмурился. – В общем, Эрхард, мое слово будет таким. Дай мне год на раздумья. Я давно не верю в глупые предсказания, обещающие мне трон и корону. Сколько раз они произносились, сколько раз я был всего в одном шаге от королевского титула!.. Я мог стать королем Пограничья или Бритунии, но… Это не мое. Короны этих стран мне не принадлежали. Чужое я брать не буду.
– Год на размышление? – поднял бровь Эрхард. – А дальше? Потом ты про нас просто забудешь.
– Такое не забывается! – с жаром воскликнул Конан. – В кои-то веки я получил настоящих и искренних друзей!
– И родственников, – ернически шепнул Эртель. Тотлант таинственно улыбнулся.
– Да, и родственников! – Конан жахнул кулаком по медвежьей шкуре, на которой лежал. – Нечего
