дела в порядок. Девочки оставляют себе треть, еще треть идет на оплату найма дома, на продукты и вино…
– А еще одна третья часть? – поинтересовался Конан. – Тебе, конечно же?
– Я хочу обеспечить свою старость, – вздохнула Стейна. – Впрочем, речь сейчас не о том. Пока ты отсыпался в компании своей бешеной зуагирки, я ездила в город по делам…
– И что? Тебя обсчитали на базаре, нищая ты моя? Намного?
– Избавь меня от своих дурацких шуточек! – сдвинула брови Стейна. – Если бы не наша старая дружба, и не будь ты Конаном из Киммерии, то первое, что я сделала бы – натравила на тебя всю стражу города. Сегодня на площади перед дворцом эмира был объявлен указ солнцеликого. За твою голову дают двадцать пять тысяч золотом!
– Так мало? – разочарованно протянул Конан. – Иногда давали и больше! Ну, а дальше что?
Стейна сгребла монеты со стола, пересыпала в небольшой стальной сундучок и немедленно заперла его, а малюсенький ключик спрятала у себя на груди. Конан подумал, возникни у кого желание найти ключ – искать придется очень долго.
– Дальше? – сказала Стейна, с притворной строгостью посмотрев на варвара. – Я не понимаю, как один человек может устроить такой невероятный переполох! Будет просто счастьем, если ты сможешь покинуть Султанапур через три дюжины дней. Раньше шум не уляжется. Твоего имени пока никто не знает, но приметы известны всем и каждому, а особенно военным и городской страже. Из города никто не выпускается без обыска и осмотра, в порту целый гарнизон разместился, а в Нижнем Городе обыскиваются все постоялые дворы и… э-э… заведения вроде моего. Пятитысячник уверен, что ты прячешься где-то там.
– Ну и чудесно, – улыбнулся Конан. – В таком случае, я уверен, что никто не помешает нам провести вместе несколько незабываемых дней.
– Тебе бы все шутить! – нахмурилась Стейна. – Турлей-Хан и эмир настолько злы, что не успокоятся, пока не перевернут весь город. И потом, не забудь, что тебя последний раз видели недалеко от моего дома. Обыски могут перекинутся и на Верхний Город… Кстати, головы уже полетели – начальник стражи пятитысячника был казнен сегодня утром.
– Это Аль-Ахар-то? – переспросил Конан. – Ну и поделом ему. Если б он не пил столько вина и не разбалтывал незнакомым людям секреты своей службы, то прожил бы еще довольно долго. Что-то от всех начальников стражи, которых я встречаю в последнее время, счастье отворачивается…
Стейна плеснула себе вина из кувшина и, одним глотком опорожнив кубок, воззрилась на беззаботно улыбавшегося северянина. Наконец, она произнесла:
– Я тебя позвала предупредить – сегодня вечером к нам приедет Радбуш. Он послал мне с нарочным записку – хочет повеселиться и отдохнуть в моем обществе. Очень прошу тебя, дорогуша – после полуночи даже не высовывайся.
– Я постараюсь, – кивнул головой Конан. – А ты уверена, что позвала меня лишь для того, чтобы сообщить эту потрясающую новость?
Он встал и, подойдя к Стейне, заключил ее в объятия. Едва их тела соприкоснулись, и киммериец ощутил жар губ своей спасительницы, как все его надежды рухнули. Стук в дверь раздался, как всегда, не вовремя.
– О, Великий Кром! – простонал Конан. – В конце концов, где я нахожусь – в доме утех или во дворце вонючего ханжи-министра, который не может отдохнуть от бесчисленных просителей? Стейна, я тебя умоляю, выгони их всех!
– Я на работе, – саркастически усмехнулась хозяйка. – И не могу тратить время на…
Стук раздался снова и дверь чуть приоткрылась. За ней показалось лицо девушки, которая привела сюда Конана. Наверно, эта красавица – одна из наиболее приближенных к хозяйке. Стейна ей явно доверяла.
– Госпожа, пришел почтенный Дагарнус, – тихо сказала девица, ничуть не обращая внимания на Конана, словно его тут и не было. – Прикажете проводить его к вам?
– Зови, – кивнула хозяйка и повернулась к Конану. – Ты, кажется, хотел поговорить с ним? Вот случай и приведется. Только потом изволь убраться. Господином посланником занимаюсь я лично.
– Да пожалуйста, – махнул рукой киммериец и ухмыльнулся. – Работа есть работа, ведь верно?
– Ага, – подтвердила Стейна. – И, между прочим, я Дагарнусу заместо матери, сестры и жены, да достанется благоверная самому Нергалу на том свете!
Ожидать пришлось недолго. Не успел Конан снова наполнить чашу вином, как раздалось деликатное постукивание, дверь тихо приоткрылась и чуть хрипловатый голос произнес:
– Стейна, дорогая, можно к тебе?
Киммериец, наклонив голову набок, рассматривал вошедшего так, что посланник покраснел, от гнева или от смущения. Ростом кофиец был невысок и широк в плечах, а небольшое брюшко и сеть морщин у глаз выдавали возраст – Конан решил, что Дагарнусу не меньше пятидесяти лет. Одежда темных тонов, пусть дорогая и искусно пошитая, еще больше усиливала впечатление, что посол далеко не молод, и жизнь провел отнюдь не легкую. У пояса висел тонкий, длинный меч – обычное оружие кофийских нобилей – и киммериец предположил, что хозяин наверняка недурно обучен с ним обращаться.
– Входи, входи, – Стейна расплылась в улыбке и указала Дагарнусу рукой на кресло, приглашая. – Извини, пожалуйста, за то, что я не одна. Я хочу тебя познакомить с моим старинным другом, Конаном из Киммерии.
– Из Киммерии? – подозрительно спросил Дагарнус, не представляя, как надо вести себя в обществе дикаря-варвара. Но тут Конан встал и вежливо кивнул головой.
– Я покинул родину много лет назад, – сказал он кофийцу, улыбаясь, – и за это время научился разговаривать с приличными людьми. Если вы думаете, что все выходцы из Киммерии одеты в звериные шкуры и не могут связать двух слов, то я – яркий пример того, что такое представление неверно.
– Что вы, я вовсе так не думаю, – слегка смутившись, сказал Дагарнус, оглядывая северянина. – Просто я не ожидал застать у Стейны еще кого-либо…
Посланник повернулся к хозяйке, которая уже встала и намеревалась выйти из комнаты, помня, что Конан хотел поговорить с кофийцем один на один.
– Стейна, мне подождать? Или ты пришлешь ко мне эту пышную красавицу Сайю?
– Нет, нет, – отозвалась хозяйка. – Я уйду совсем ненадолго – надо бы проверить, как управляются на кухне. А вы пока поговорите…
Стейна исчезла, как всегда, с легкостью бабочки.
– И давно вы с ней… мнэ-э… знакомы? – обратился к Конану Дагарнус и в голосе его звучала если не ревность, то обида. Киммериец, решив, что совсем не следует разочаровывать мэтра Дагарнуса в его утешительнице (и почти возлюбленной!), примирительно поднял руки со словами:
– Мы знаем друг друга уже лет десять, и, смею вас заверить, мы только друзья и… ну почти ничего больше. И потом, дорогой мой Дагарнус, нобиль из Кофа, я хотел бы задать вам пару вопросов.
Кофиец еще раз смерил Конана оценивающим взглядом, в котором сквозили холодок и недоверие, и процедил сквозь зубы:
– И что же вы хотите у меня узнать? Предупреждаю, я нахожусь на посольской службе короля Страбонуса, и не должен…
– Мне не нужны ваши тайны, – поморщился Конан. – Вот, посмотрите на эту вещицу.
Киммериец снял с пояса кинжал шейха Джагула и протянул Дагарнусу. Тот аж рот открыл от изумления, принял клинок в руки как величайшую драгоценность, а потом поднял глаза на варвара.
– Откуда это у вас?
– Это подарок шейха Джагула аль-Баргэми, умершего несколько дней назад.
– Умершего? – пораженно переспросил Дагарнус. – Почему?
– Почему? Насколько понял я, шейх умер от удара при известии, что его дочь похитили джавиды.
– Джави… – посланник временно потерял дар речи, когда услышал о вислоухих карликах, а потом неожиданно спросил: – Это шейх Джагул послал вас ко мне?
И тут Конан решил рискнуть. В любом случае, он ничего не терял, а приобрести мог многое. По крайней мере, ухватить кончик нити, потянув за который, можно было бы распутать странный клубок из сплетенных воедино джавидов, пятитысячника, шейха зуагиров и прочих равахов.
