растекающаяся темная лужица.
– Ты что наделал? – страшным шепотом взвыл Ши, влетая в комнату и захлопывая дверь. – Ты, тупоумный головотяп! Нам теперь конец!
– М-мать, – сорвалось у Конана. Он в растерянности уставился на трупик невезучей Мирианы, распластавшийся посреди стола. Рядом лежал злополучный кинжал, форму и цвет которого, на свою беду, решила в точности повторить ксилу. – Я не хотел…
– Райгарх нас убьет, – с подвыванием застонал Ши, мечась от стены к стене. – Сматываемся, пока никто не знает. Ох, Малыш, вечно от тебя жди неприятностей… Беру любые слова о варварском хладнокровии обратно. Чем она тебе досадила? Такая тихая… такая милая…
– Ее нужно куда-то деть, – решительно заявил виновник безвременной кончины ящерицы. – Завернем в тряпку и унесем, а потом выкинем.
– Тогда Райгарх перевернет трактир, отыскивая свою ненаглядную, – возразил Ши. – Положим тихонько где-нибудь на видном месте. Если что – ничего не знаем, ничего не видели и вообще в город ходили. Только лужу надо вытереть.
Покойную Мириану с величайшими предосторожностями отнесли вниз и осторожненько пристроили на ступеньке лестницы, ведущей на галерею. Осуществив коварный замысел, убийца и соучастник позорно скрылись, опасаясь заслуженной расправы и, по счастью, оставшись незамеченными.
– Может, решат, будто она заснула и на нее кто-то наступил, – бодрился Ши. Конан в ответ недоверчиво хмыкал. – Если Райгарх догадается, нам не жить. Ну зачем ты ее так сильно стукнул? Она бы наверняка поправилась, так ведь обязательно нужно изо всей дурацкой мощи приложить бедным животным об стол! Если что, учти – я буду твердить, что ты во всем виноват.
Они благополучно добежали до Старой Лестницы, пронеслись по двум сотням прохудившихся и давно нечиненых ступенек, вспугнув стаю маявшихся от жары голубей, и исчезли в путанице маленьких улочек и переулков квартала Нарикано.
Двое кружили по городу – юркий, пронырливый тип среднего росточка с физиономией прожженного жулика и долговязый, жилистый подросток, чуть удивленно и настороженно взиравший на мир из-под густой черной челки неожиданно светлыми глазами. Они наведались к Конному Полю, где почти ежедневно проводились скачки – это место считалось одним из самых обустроенных в городе. Впрочем, любое заведение, имевшее малейшее отношение к азартным играм, стремилось выглядеть прилично, не в пример общественным зданиям. У запертых ворот бегового круга околачивалась, проклиная духоту и ожидая сумерек, привычная компания – принимавшие ставки дельцы, неизменные нищие, просто любители сплетен и лошадей. Ши разыскал какого-то своего «знакомого» весьма подозрительного обличья, пошептался с ним, и, как заметил Конан, десяток серебряных монет сменил хозяина, перейдя из рук Ши к его дружку.
– Глядишь, и повезет, – ответил воришка на молчаливый вопрос приятеля.
Парочка миновала Ак-Сорельяну – улицу Тысячи Грехов – в полдень тут царила благопристойная тишина, двери веселых домов заперты, окна закрыты ставнями, традиционные красные фонари потушены до наступления вечера. Свернуть направо – окажешься в квартале Сахиль, владении торговцев, перекупщиков, караванщиков и, разумеется, всевозможных мошенников. Тут визитеры из Нарикано задерживаться опасались – в Сахиле распоряжается другой хозяин, здесь свои порядки и свои заправилы. При малейшем подозрении в попытке работы на чужой территории считай свою короткую жизненную песенку завершенной.
Проскочив Сахиль, попадаешь к Каменному рынку – самому большому, шумному и богатому из дюжины торжищ Шадизара. Полвека назад городские власти и главы торговых домов расщедрились, скинувшись и возведя посреди города двухэтажный бело-оранжевый каменный квадрат с бесконечными галереями, лавками, подвалами, складами, конюшнями, мастерскими и заполняющими огромное внутреннее пространство рынка навесами. На Каменном рынке правила своя шайка, однако туда разрешалось наведываться и промышлять гостям из соседних кварталов – при условии, что они будут помнить свое место и не позволят себе лишнего.
Ши и его спутник неспешно побрели через никогда не затихающее, резко пахнущее и болтающее на тысячу ладов кипение рынка, прицениваясь к приглянувшимся безделушкам, останавливаясь перекинуться парой слов с встреченными знакомыми или поглазеть на что-нибудь, достойное внимания, будь то тыква невероятных размеров или погоня за незадачливым карманником. Правда, сегодня шума было гораздо больше и вот по какой причине.
– Ты только глянь, – внезапно ахнул Ши, и потянул Конана за рукав. – Наш старый друг и сюда добрался!
– Какой друг? – не понял Конан и всмотрелся. Ши указывал на… Словом, Конан сплюнул и попятился. Летучий зубастый Пузырь, вызванный несколько дней назад Ферузой, сейчас порхал над лавкой оружейника и усердно объедал досчатую крышу, попутно уворачиваясь от кидаемых в него из толпы булыжников. Тварь за минувшее время немножко подросла и теперь была полных два с половиной локтя в диаметре.
– Отъелся на шадизарских хлебах, – заключил Ши, наблюдая за существом, уже отгрызшим небольшой флюгерок, украшавший лавку. – Подумать только, жрет и жрет, остановиться не может…
– Да ты, парень, не видел что эта чуда на главной площади учинила, – вмешался какой-то пожилой прохожий, расслышавший слова Ши. – Теперь статуя Митры, что возле храма, безголова стоит. Вчистую, гад, отожрал, вчера еще. В него, святотатца, и из арбалетов стража палила, и из луков стеляли, ничто чуду не берет! А утром нынешним тварюга объела висельников, что в петле с прошлой седмицы болтались. Хоть бы отравилась, что ли… Ох, напасть пришла в наш благословенный город! Каждый день, паскудник, разорения учиняет…
– Да-а-а… – понимающе протянул Ши. Существо наконец закончило с крышей лавки и неторопливо полетело куда-то в сторону Полуденных ворот на высоте трех человеческих ростов. Толпа выла и улюлюкала. – Ладно, представление окончено. Надеюсь, оно не собирается возвращаться в трактир Лорны. Тогда всем нам точно крышка.
За пределами рынка начиналась широкая полоса лавок, лавчонок и сопутствующих им кабаков. Ши углядел безлюдный переулок, свернул туда и щелкнул пальцами, привлекая внимание Конана. Убедившись, что мальчишка смотрит на него, Ши торжественно извлек из-за пазухи парочку туго набитых кошелей, присовокупив к ним изящный бархатный мешочек, расшитый цветными камнями.
– Когда успел? – с искренней завистью спросил Конан.
– Я шел, а они сами ко мне прыгнули, – безмятежно ответствовал Ши, перебрасывая добычу приятелю.
– У меня, наверное, так никогда не получится, – мальчишка присел, вытряхивая содержимое кошелей на подвернувшийся плоский камень.
– Сразу, конечно, не получится, – согласился воришка, выразительно пошевелив пальцами в воздухе. – Кроме того, ты… Ну, слишком заметный. Твое призвание – выбивать мозги из голов, а не срезать кошельки, – он состроил разочарованную гримаску. – Спроси у Ферузы, она подтвердит. Пробовал тянуть карту из ее колоды?
– Пробовал. Всегда одно и то же, – кивнул Конан. – Меч. А у тебя?
– Лисица в винограднике, – разочарованно признался Ши. – Ворюга как он есть.
Приятели сосчитали улов, выбросили опустошенные кошельки в ближайшую сточную канаву и отправились дальше. Сделали крюк, заглянув в маленькую полуподвальную лавку, где по изрядным ценам торговали съедобными редкостями – дарами моря, привезенными с побережья Вилайета, или причудливыми фруктами из полуденных провинций Турана. Ши испытывал слабость к маленьким розово-бежевым ракушкам и при случае закупал не меньше дюжины.
Конан взял одну попробовать, подозрительно оглядел, принюхался и скривился, убежденно заявив:
– Это несъедобно.
– Значит, правда, что варвары питаются только мясом поверженных противников, запивая его свежей кровушкой? – Ши загнал острие ножа в щель между створками раковины, повернул и ловко забросил ее содержимое в рот.
– Не столь часто, как думают в городах, – хищно и весело ухмыльнулся Конан. Он попытался повторить движение Ши, но перестарался, и ракушка развалилась. – Откуда такое привозят?
