золото на стол и, пересчитав, сунул за пазуху, отдав причитающуюся долю сыну хозяйки. Посланец же, бережно подержав коробочку в руках, спрятал ее под плащом, даже не раскрыв.
«Лопух, – решил про себя Сварог. – Знал бы – подсыпал туда пыли вместо лотоса. Вот бы его грозный хозяин обрадовался!» И сибиряк вздохнул, сожалея об упущенной возможности надуть простака аквилонца.
– Мой господин – великий маг! – завелся снова Посланец, прямо распираемый желанием поразить Сварога до глубины души. – И он использует этот порошок, чтобы достичь небывалых высот магической мощи и…
Неизвестно, как долго бы еще распространялся Посланец о своем хозяине и сколько секретов успел бы выдать, но тут в комнату не по-старчески проворно вбежала матушка Вилья.
– Ну-ка, соколы, летите отсюда быстренько, – деловито сказала она. – К нам гости пожаловали. Уж не знаю, кто их навел, но ежели они вас тут с порошком найдут – долбить вам камушки в Немедийских горах. Так что поживей, детушки.
– Кром! – ругнулся Сварог, вскакивая с места. Похоже, Бел отвернул от него свое лицо, выставив заместо него зад, а эта часть тела, хоть и божеская, удачи, как известно, не приносит.
– Подождите, месьор контрабандист, – нос Посланца встревоженно задергался. – Я ничего не понимаю…
Сварог с удовольствием оставил бы этого приятеля здесь – пусть потом расскажет стражникам о магической мощи своего господина. Но сибиряк понимал – этот тип может рассказать не только о своем господине, но и о нем, Свароге. Внешность у него приметная, а Берлин – не Кезанкийские горы, захотят – найдут, а ему еще надо спасти Шамсудина, да и на рудниках он уже был, премного благодарен. Поэтому Сварог молча схватил растерявшегося Посланца за локоть и поволок за собой, ко второму выходу из матушкиного заведения. Тот что-то бормотал о необходимости сохранить тайну, но славянину некогда было его слушать, поскольку сзади уже топали сапоги Берлинких стражников, и сапоги эти явно приближались. Будь Сварог один – он сбежал бы без труда, но худосочный Посланец крайне затруднял движение. Не желая быть зарубленным в спину, Сварог, оттолкнув белого от страха аквилонца, вытащил меч и ринулся на догоняющих его солдат.
Биться на мечах в узком коридоре было непросто, зато и противники могли нападать на сибиряка лишь по очереди. Свалив одного стражника простым ударом сверху и ткнув мечом следующего за ним, Сварог, пользуясь некоторым замешательством в рядах противника, ринулся к выходу, толкая впереди себя совершенно потерявшего способность рассуждать Посланца. Пока стражники толпились в коридоре, споря, кто пойдет в авангарде, сибиряк со спутником уже были снаружи. Северянин давно не бывал здесь, но память профессионального вора и контрабандиста услужливо подсказала, как легче всего запутать погоню. Пробежав по заросшему лопухом и крапивой маленькому двору, Сварог в один прыжок перемахнул через невысокую глиняную стену и оказался на захолустной грязной улице. Сзади, пыхтя, лез Посланец. Ругнув его от души, что существенно прибавило аквилонцу резвости, Сварог рысью пронесся по тихой вечерней улочке, пропустив два перекрестка и уверенно свернув на третьем. Посланец не отставал, понимая, что все его спасение – в этом славянине-северянине.
В отдалении уже раздавались крики солдат и лязганье оружия. Быстро оглядевшись, Сварог приметил чуть впереди вывеску с намалеванной на ней кружкой пенного эля, и двинулся прямиком туда, не забывая подбадривать тычками своего спутника. Из дыма и чада кабачка вынырнул его хозяин в длинном грязном фартуке и коротко спросил у запыхавшихся посетителей:
– Стражники на хвосте?
Сварог кивнул в ответ, и хозяин молча указал ему на дверь за стойкой. Хлопнув хозяина кабачка по плечу – это была единственная благодарность, на которую у сибиряка хватило времени – Сварог выбежал на задний двор и по крыше сарая перелез в соседний палисад. Пришлось еще подождать Посланца, плащ которого зацепился за какой-то выступ на стене. До смерти напугав влюбленную парочку, целующуюся в укромном, как им казалось, месте, Сварог и аквилонец преодолели еще один забор, немного попетляли по темным пустынным улицам – и, наконец, сибиряк удовлетворенно махнул рукой:
– Все, хватит. Оторвались.
Посланец жалобно застонал и опустился прямо на землю, хватая ртом воздух.
– Если хочешь заниматься противозаконными делами – учись быстро бегать, – наставительно произнес Сварог.
– Я… никогда раньше… – просипел Посланец, утирая пот, обильно катившийся с его бледного лба.
– Ну, начать никогда не поздно, – ободрил сибиряк.
– Мой господин отблагодарит тебя за то, что ты помог мне, – аквилонец слегка отдышался и вспомнил о своем хозяине. – Он великий маг, и может…
– Ну и Нергал с ним, с твоим господином, – пробурчал Сварог. – Обойдусь как-нибудь без его благодарности.
Растерянный Посланец пытался еще что-то сказать, но сибиряк уже не слушал, прикидывая, как бы побыстрее добраться до дома Ирины и вручить ей деньги, которые завтра утром надлежало передать Серклу. Понадежнее припрятав мешочек с золотыми и проверив, хорошо ли выходит из ножен меч, Сварог зашагал вперед, сразу забыв об оставшемся сидеть на земле нелепом покупателе лотоса.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сварог сидел в комнате гостиницы «Королевский плот» и тосковал. Снаружи шел дождь, тяжелые серые тучи обложили небо над Берлином, и даже толстая свеча в заплывшем воском подсвечнике не могла разогнать серый полумрак, царящий в комнате. Камина или очага здесь не было, и промозглая сырость, казалось, витала в воздухе, обещая затяжную горячку.
«Если б здесь был Шамсудин, хоть поговорили бы…» – думалось Сварогу, начинавшему остро ощущать нехватку друга. В уголке на скамеечке сидела Ильма, что-то зашивая, но ее присутствие не вдохновляло сибиряка. Девушка сильно терзалась оттого, что из-за нее пропал маленький наследник, и все попытки Сварога утешить ее привычным ему способом вызывали у Ильмы яростный отпор. При этом она ни на шаг не отходила от сибиряка, боясь, что ее тоже похитят какие-нибудь заговорщики или арестуют королевские гвардейцы.
С Ириной Сварог не виделся с того дня, когда он явился в ее особняк поздно ночью и принес двести пятьдесят золотых, предназначенных в уплату Серклу. Девушку-гуля этот жест растрогал до глубины души, и она даже подарила своему бывшему возлюбленному весьма горячий поцелуй. Правда, от дальнейших приятных вольностей Ирина отказалась, сославшись на занятость, и выпроводила слегка разочарованного сибиряка восвояси, уговорившись не встречаться с ним до дня побега, чтобы обезопасить себя на случай возможной слежки.
Совершенно измучившись бездельем, а также вечными причитаниями Ильмы и ее недоступностью, Сварог уже готов был в одиночку штурмовать Каземат. Впервые в жизни сибиряк позавидовал ученым мудрецам, не знающим скуки бездействия и способным находить удовольствие в чтении премудрых трактатов и записывании своих размышлений на этот счет. Сам Сварог читал с некоторым трудом, а уж писать больше привык не пером по пергаменту, а острием своего меча на телах врагов.
Сибиряк уже было совсем пригорюнился, когда в дверь комнаты тихо поскреблись. Это явно была не Ирина – она вообще редко утруждала себя стуком. Сварог буркнул что-то невразумительное, что означало приглашение войти. Дверь отворилась, и в комнату проскользнула женщина. Подойдя к столу, она скинула с головы промокший капюшон плаща, и Сварог узнал дочь тюремщика Серкла.
– Я пришла за тобой, господин Сварог, – коротко сказала девушка, глядя на сибиряка.
– Что, сегодня? – несказанно обрадовался Сварог. – Кром, наконец-то! Я уж думал, вы давно сбежали с нашими денежками.
– Мы честные люди, господин Сварог, – строго произнесла Ингода. – Если мой отец обещал, он сделает.
– Да здравствуют честные тюремщики! – энергично возгласил славянин и начал быстро собираться. Когда он пристроил себе за спину поверх плаща меч, Ингода удивленно подняла черные брови.
– Это не понадобится, господин Сварог, – девушка ткнула пальцем в оружие. – Мой отец и дядя Ранд просто выведут вашего друга из Каземата. Никто не будет на вас нападать.
– Много ты знаешь о нападениях, крошка, – небрежно уронил Сварог и привычно проверил, легко ли
