выходит меч из ножен.
– Сварог, ты куда? – жалобно вскричала Ильма, расширенными от страха глазами наблюдая за приготовлениями славянина.
– Спасать Шамсудина, я же тебе говорил, – с досадой ответил сибиряк.
– Я здесь одна не останусь! – Ильма вскочила и вцепилась в руку Сварога. – Вы с Ириной меня бросите, и я пропаду!
Сварог уже знал, что спорить с женщинами бесполезно, поэтому он лишь махнул рукой, что означало: «Делай, что хочешь, только мне не мешай.» Ильма отшвырнула свое рукоделье и торопливо набросила на плечи плащ, всем своим видом выражая готовность повиноваться киммерийцу, лишь бы он не прогнал ее.
Дождь лил не переставая, монотонно стуча по черепичным крышам домов. Плащ Сварога быстро намок и отяжелел, струйки воды стекали по длинным волосам славянина за шиворот. Ильма почти сразу угодила в лужу, и теперь при каждом ее шаге раздавалось громкое хлюпанье. Ингода решительно шла впереди, словно не обращая внимания на то, что вымокла до нитки.
– Не мог твой отец выбрать для побега день получше? – ворчал Сварог. – Куда как приятней было бы спасать Шамсудина в сухую теплую погоду!
– Тянуть было больше нельзя, – серьезно сказала Ингода. – Завтра вашего друга ожидал допрос с пристрастием, а после этого он не то, что бежать – на ноги не смог бы подняться.
Ирина уже ждала их в условленном месте – неподалеку от Каземата, на Храмовой площади. Маленькая площадь была темна и пустынна, в такую погоду даже самые ревностные богомольцы не спешили поклониться Митре и Иштар, чьи храмы располагались в этом месте. Даже светильники, всегда горевшие перед входом в святилище, сейчас не были зажжены – видимо, никому из жрецов не хотелось выходить под дождь и заниматься безнадежным делом, пытаясь зажечь отсыревший фитиль.
– Всеблагая Иштар, а она что здесь делает?! – даже не поздоровавшись, возмутилась Ирина, указывая на Ильму.
– А тебе не все ли равно? – пожал плечами Сварог. – Она боится, вот и пришлось взять ее с собой.
– Еще одна обуза на мою голову! – в сердцах воскликнула девушка-гуль и грозно посмотрела на Ильму: – Раз уж явилась – веди себя тихо. Если попробуешь нам помешать…
– Ну почему ты всегда на меня кричишь? – плаксиво и обиженно протянула Ильма. – Я ж не дурочка какая, кое-что понимаю!
– Это для меня новость, – хмыкнула Ирина, впрочем, не так сердито.
Ингода прикоснулась к локтю рабирийки, напомнив о своем присутствии.
– Вы должны ждать здесь, – сказала дочь тюремщика. – Отец и Ранд приведут вашего друга. Уже скоро, – и, кивнув на прощанье, девушка исчезла в сумраке за пеленой дождя.
Воцарилось молчание. Струи дождя разбивались о каменные плиты площади и нещадно поливали воздвигнутую посредине статую Митры. Впрочем, мраморному богу дождь не мешал, чего нельзя сказать о Свароге. Чем больше намокала его одежда и чем сильнее начинал донимать зябкий холод, тем больше сибиряк раздражался. На Шамсудина – почему он не сопротивлялся при аресте? На Ирину – что она вечно о себе воображает и командует всеми? На Ильму – зачем она корчит из себя недотрогу? На Серкла – запросил, подлец, такие деньги, и весь лотос пропал, можно сказать, зря… Промокнув окончательно, Сварог понял, что ему уже ненавистно все, что находится меж Западным океаном и морем Вилайет, и он готов заранее возненавидеть те места, где еще не бывал. Распираемый злостью и раздражением, Сварог посмотрел на своих спутниц – и встретился с не более ласковым взглядом Ирины, тоже, по-видимому, снедаемой меланхолией. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, придумывая, к чему бы придраться, чтобы завязать небольшой скандальчик и сорвать накопившуюся злость, но так и не придумали и со вздохом отвели глаза.
– Где они там копаются, сто демонов им в кишки?! – ни к кому не обращаясь, прорычал Сварог. – Явится сюда кто-нибудь наконец?
Словно услышав сибиряка, из темноты вынырнула Ингода. Она тяжело дышала, капюшон упал на плечи, и мокрые волосы облепили лоб девушки. Придерживая намокший подол длинного платья, Ингода бегом приблизилась к Сварогу и его спутницам.
– Наш план сорвался, – задыхаясь, сказала девушка, вытирая залитое дождем лицо. – Вам придется либо уходить, либо помочь моему отцу и вашему другу.
– Что случилось? – коротко спросила Ирина.
– Понимаете, ваш друг очень странный, – развела руками Ингода. – Он захотел взять с собой своего соседа по камере. Мой отец пытался объяснить, что бумага выправлена лишь на него одного, но ваш друг и слушать не захотел…
– Хвост Сета Шамсудину в печенку! – заорал Сварог, найдя, наконец, выход своему раздражению. – Он совсем свихнулся, клянусь Кромом! Вот я ему зубы-то пересчитаю, отучу благородство проявлять! – и, не дожидаясь остальных, сибиряк ринулся по направлению к Каземату выполнять задуманное. Ирина, Ильма и Ингода были вынуждены последовать за ним.
– Мой отец и дядя Ранд совсем было решили отказаться от дела – деньги бы они вернули, не беспокойтесь, – на бегу рассказывала Ингода, – но ваш друг заставил моего отца открыть камеру и выпустить обоих узников. Потом ваш друг пристукнул одного надзирателя и оделся в его форму, а своего товарища решил выдать за себя. Это мне дядя Ранд рассказал, он не захотел в этой авантюре участвовать и ушел. А я ждала отца в караулке, как вдруг туда ворвался офицер и приказал всем срочно бежать в Каземат, мол, там побег. Я поняла, что план вашего друга не сработал, и помчалась к вам… – девушка запыхалась и умолкла. Где-то впереди мерно бухали по лужам сапоги Сварога. Ирина бежала споро, у хрупкой рабирийки оказались железные мускулы и хорошее дыхание. Позади спотыкалась и вскрикивала уже выбившаяся из сил Ильма.
Когда девушки добрались до тюрьмы, Сварог уже пытался перебраться через окружающую Каземат высокую стену, отчаянно ругаясь при этом.
– Сюда! – крикнула Ингода, указывая на маленькую дверь в ограде. – Она ведет в караулку, вряд-ли ее заперли за мной.
Дверь действительно была не заперта – видимо, никто не вспомнил о ней в общей суматохе. В караулке было пусто, лишь на столе валялись игральные кости да стояли кружки с недопитым элем – стражников оторвали от привычного времяпрепровождения. Сварог рывком открыл вторую дверь караулки, ведущую во внутренний двор Каземата – и сразу увидел Шамсудина. Он был зажат в угол, образованный опоясывающей двор стеной и башней Каземата, и отбивался от по меньшей мере дюжины солдат, впрочем, нападающих весьма вяло. На земле уже валялись трое стражников, слишком рьяно отнесшихся к выполнению своего долга и забывших при этом, что шкура у них не казенная. За спиной полугнома, под защитой его меча стояли двое. Один из них был Серкл, выставивший вперед длинный кинжал, и вид при этом у тюремщика был весьма растерянный. Рядом возвышался – именно возвышался, поскольку приземистый полугном едва доставал ему до плеча – немолодой мужчина весьма благообразного вида. Он спокойно оглядывался по сторонам, словно был уверен, что сейчас какое-нибудь божество спустится прямо в тюремный двор и заберет их отсюда. В руках он держал саблю, но было видно, что он совершенно не представляет, что ему с ней делать.
– Отец! – крикнула Ингода и бросилась вперед, но Ирина цепко ухватила ее за руку, и высвободиться из тонких, но словно железных пальчиков рабирийки девушке не удалось.
– Там без тебя разберутся, – резко сказала Ирина и толкнула Ингоду обратно в караулку.
Сварог хотел было придумать какой-нибудь хитроумный план, но понял, что не успеет, и просто бросился на подмогу Шамсудину. Его заметили раньше, чем он пересек двор, но в дождливой полутьме стражники приняли сибиряка за своего.
– Где ты копался, дубина? – заорал офицер, не разглядевший, что под плащом Сварога отнюдь не форма стражников Каземата. – Давай живее, осел, а то прикажу выпороть!
Ужаснувшись про себя порядкам, царящим в немедийской армии, Сварог подбежал к толпящимся перед беглецами стражникам.
– А ну, пропустите! – зычно крикнул сибиряк. – Я их один возьму!
Солдаты не заставили себя упрашивать, решив, что их товарищ хочет загладить перед командиром свой
