полугнома. – А, позволь узнать, почему ты спросил?
– Просто так, – отозвался Шамсудин. – Просто так…
– Прошу вас пройти со мной, месьоры.
От неожиданности Сварог вздрогнул и оглянулся. Позади него в арочном проеме стоял щегольски одетый молодой человек и снисходительно глядел на него и Шамсудина.
– Ну, наконец-то, – буркнул сибиряк.
После стычки возле кондитерской лавки Сварог со спутниками еще поплутали по аристократическому кварталу. Потом Ревенд, краснея и запинаясь, попросил их подождать здесь, поскольку он не имеет права привести их прямо в дом, где собирались его друзья, хотя сам безусловно Сварогу и Шамсудину доверяет… Киммерийцу надоело слушать бормотание юноши, и он согласился постоять на площади возле какого-то фонтанчика, пока Ревенд сходит к заговорщикам за указаниями. Вскоре юноша вернулся, красный и запыхавшийся – боясь обидеть своих спутников отсрочкой, он бежал всю дорогу. С ним пришел какой-то человек и непререкаемым тоном заявил, что вынужден завязать месьору Сварогу и месьору Шамсудину глаза, нисколько не желая их тем обидеть, а лишь для сохранения тайны местоприбывания дома. Полугном пожал плечами и безропотно дал завязать себе глаза черным платком, специально принесенным для этой цели соратником Ревенда. Сварог поскандалил ради удовольствия, посомневался в чистоте предложенного ему платка, повозмущался необходимостью оставить меч при входе – и, доведя заговорщика до белого каления, милостиво позволил завязать глаза и себе.
Сибиряк чувствовал себя чрезвычайно глупо, бредя по улице с завязанными глазами и надвинутом на лицо, чтобы скрыть повязку, капюшоне плаща, держась при этом за руку Ревенда. Его утешало лишь то, что Шамсудин в таком же положении. Их еще немного поводили по улицам, чтобы запутать, потом заскрипела тяжелая входная дверь, их предупредили, что сейчас будут ступени, Сварог все равно споткнулся и помянул Нергала – и, наконец, киммерийцу и полугному сняли повязки.
Они находились в небольшой комнате сбоку от парадной лестницы. Полукруглые арочные проходы вели из комнаты – один к лестнице, другой – в недра дома. В комнате находился лишь стол со стулом да большое бюро из темного дуба – судя по всему, здесь работал секретарь хозяина или личный писец. Здесь Сварога и Шамсудина оставили одних, уведя Ревенда и мэтра Бебедора куда-то вглубь особняка, где, видимо, и находились таинственные противники короля. Правда, за гостями все же присматривали – Сварог слышал на лестнице чьи-то голоса, тоном профессионалов обсуждающие достоинства и недостатки полуторного меча перед двуручником.
В ожидании, пока заговорщики вдоволь насовещаются и позовут их, сибиряк принялся рассматривать бюро, поскольку больше в комнате рассматривать было нечего. На его поверхности были затейливо вырезаны различные животные, их черные бока и выпуклые морды глянцево блестели при свете масляной лампы. Сварог наклонился и, удивляясь сноровке резчиков по дереву, провел пальцем по гладко отполированному лбу быка, в нос которого даже было вставлено крошечное медное колечко. Тотчас внутри бюро что-то щелкнуло, и один из ящичков выскочил наружу. Сварог растерянно посмотрел на него, не понимая, что произошло.
– Закрой, а то подумают, что мы собираемся копаться в их бумагах, – посоветовал Шамсудин.
Сварог легко нажал на ящичек – но тот не поддался. Сибиряк нажал сильнее – тот со скрипом проехал внутрь на длину пальца, но, как только Сварог отпустил его, бодро выпрыгнул в обратное положение. Северянин ругнулся – это не помогло. Тогда Сварог яростно надавил на непокорный ящик со всей силы – внутри снова что-то щелкнуло, и ящичек, словно потеряв упор, легко закрылся.
– Кром, сломал! – повинился сибиряк.
Тут-то и явился посланец заговорщиков, пригласивший северянина и полугнома к остальным. Следуя за юношей через анфиладу богато обставленных и роскошно отделанных комнат, Сварог тихо раздражался. Казалось, сама спина юноши, облаченная в бархатную куртку, выражала пренебрежение к странным гостям. То и дело поправляя унизанными перстнями пальцами пышные кружевные манжеты, выпущенные из рукавов куртки, молодой человек даже не оглядывался на идущих за ним людей, словно это было ниже его достоинства.
«Попался бы мне этот цыпленок в укромном месте – я бы живо с него кружева-то пообдирал!» – мстительно думал сибиряк, сверля взглядом бархатную куртку. Проведя уже немало лет в цивилизованных странах, Сварог так и не научился признавать привилегии высокорожденных. Для него имели вес лишь те заслуги, что человек завоевывал сам, при помощи собственных меча и ума, а славные деяния предков и высокий титул не имели в его глазах никакого значения. Именно за это многие презрительно именовали его славянином. Впрочем, сам сибиряк не усматривал в этом ничего обидного.
Наконец, Сварог и Шамсудин в сопровождении щеголеватого юноши вступили в небольшую залу, предназначенную, судя по водруженному в середине массивному столу, для совместных семейных обедов. Сейчас на столе не было приборов, окна были плотно занавешены тяжелыми гардинами, и вставленные в высокие канделябры свечи освещали четверых человек, расположившихся в креслах у камина. Один из них был мэтр Бебедор, подслеповато щурившийся на вошедших. За его креслом стоял Ревенд, радостно улыбаясь Сварогу и Шамсудину.
– Я привел их, отец, – сообщил юноша и насмешливо покосился на стоящих рядом людей. Сварог нахмурился, лицо полугнома осталось бесстрастным – туранца не могли взволновать вольности какого-то мальчишки.
– Хоть на это ты способен, Агритас, – ответил один из сидевших у камина, и в голосе его невольно проскользнуло застарелое недовольство сыном. Юноша изобразил на полных губах пренебрежительную усмешку и уселся верхом на стуле, демонстрируя свои стройные, обтянутые узкими штанами ноги.
– Мэтр Бебедор рассказал нам о вашем дерзком побеге из Каземата, месьоры, – заговорил отец Агритаса, даже не предложив гостям сесть. – Хоть это и выдающийся случай, но одного этого мало, чтобы мы доверились вам, господа. Поэтому мы не будем называть вам своих имен. Также в случае, если мы заподозрим в вас соглядатаев, мы оставляем за собой право применить к вам силу.
«Ничего себе, любезная встреча!» – мелькнуло в голове Сварога, но, повинуясь предостерегающему взгляду полугнома, он промолчал. Так же молча сибиряк придвинул к себе свободный стул и развалился на нем, мрачно поглядывая на вельмож. Поколебавшись, Шамсудин тоже сел.
Сварог весьма смутно представлял себе, зачем они явились сюда. Переговоры должен был вести Шамсудин, сообразуясь с указаниями Ирины. Девушка и полугном долго обсуждали предстоящую встречу, да Сварог не очень прислушивался. Кажется, Ирина хотела выяснить, что известно этим заговорщикам и какие у них планы. Киммерийцу же все это казалось полной ерундой и совершенно, по его мнению, не могло помочь им разобраться, что произошло с королем.
– Досточтимые месьоры, – спокойно заговорил Шамсудин. – Думаю, нам нет смысла представляться, поскольку вы уже знаете наши имена.
При этих словах Ревенд густо покраснел и виновато взглянул на туранца. Но тот не обратил на это внимания и продолжил:
– Не буду отнимать у вас драгоценное время и перейду сразу к делу. Мы прибыли к вам с поручением от некоего тайного, как и вы, сообщества, – слова «как и вы» Шамсудин подчеркнул, словно намекая, что уже связан с присутствующими здесь общим секретом.
– Тайного сообщества? – недоверчиво переспросил один из аристократов, пожилой седобородый мужчина. – Ревенд ничего об этом не говорил, он обещал привести лишь двоих, желающих вступить в наши ряды, – и седобородый устремил на юношу пронизывающий взгляд.
– Э… ну… – промямлил Ревенд, не зная, что лучше – соврать в угоду Шамсудину или выразить недоумение.
– Мы, как и вы, бережем свои тайны, поэтому не раскрыли Ревенду всего, – спас положение туранец, и племянник философа торжествующе поглядел на седобородого вельможу.
– И что же вы хотите? – поинтересовался третий вельможа, молодой и с решительным лицом воина.
– Нам, как и вам, не нравится существующее положение в стране, – сказал Шамсудин. – Мы предлагаем объединить усилия в борьбе против той силы, что разваливает Германию к вящей радости Аквилонии, Офира и Кофа.
«Как чешет – точно судья на заседании!» – уважительно подумал Сварог о своем друге.
