– Орм? – капитан «Вестрела» повернулся к помалкивающему немедийцу, неведомо какими путями занесенному на Полуденное Побережье. – Ты что-нибудь заметил?
– Похоже, что он упал сам… с посторонней помощью, – медленно проговорил светловолосый Орм. – Он мог повздорить с Фаресом по дороге туда, мог заподозрить приготовленную на борту ловушку… Я не знаю.
– А какая разница? – нерешительно подал голос Маэль. Корсары уставились на него так, будто он ляпнул самую страшную глупость за последнюю сотню лет. Околачивавшийся тут же Деррик приглушенно хмыкнул.
– Если Эван сорвался по случайности, то… В общем, жаль парня, конечно, но с его концом Фареса и остальных здесь больше ничего не держит, – быстро пояснил Конан. – А коли его столкнули, значит, Фарес ведет какую-то свою игру и все, что он нам наболтал – ложь от первого до последнего слова. Возможно, нет у него никакого свидетеля, и Эван как-то об этом догадался. И он ведет «Ветер» к берегу – вот что мне совсем не по душе.
Маэль оглянулся. Донна Агнесса стояла шагах в пяти от корсаров, прислонившись к ограждению пристани, и рассеяно смотрела на играющую солнечными бликами бухту. Монброну показалось, что она расстроена намного больше, чем старается показать. Может, этот Эван из Бальи был ее… ну, не другом, конечно, но хорошим знакомым? Или просто преданным ей человеком?
Ди Блайи пребывал в подозрительной близости от госпожи графини, нашептывая ей нечто утешающее. В иное время Маэль обязательно бы постарался незаметно оттеснить не в меру языкатого барда в сторону, но сейчас было не до того.
Господин губернатор и его свита удалялись. Вот это заставило Маэля не на шутку насторожиться. Они что, не замечают приближающегося корабля? Или уверены, что после столь странной и (скажем честно) подозрительной смерти Плоскомордого Фарес тихо-мирно покинет гавань Карташены, отправившись восвояси?
Наполовину потушенные склады уже не горели, а только дымили. За исключением того, в котором хранились винные запасы – там пламя разгулялось вовсю, и налетавший с моря ветер относил жирно- черный дым в сторону городских кварталов.
На «Ветре Эгера» спустили часть парусов, но, как показалось Маэлю, карак не стал от этого двигаться медленнее. Наоборот, набравший разгон массивный корабль, украшенный на носу деревянной фигурой русалки с копьем в руке, неудержимо скользил по направлению к причалам и, наконец, тяжело ударился о них. С борта вниз полетели свернутые канаты и посыпались люди. Им понадобилось всего ничего – не больше двадцати ударов сердца – чтобы разбиться на десятки и загрохотать по причалу в сторону города.
– Что они делают? – неожиданно тонким голоском спросила Агнесса, отступив от края пристани. – Где дядя?
– Он ушел, – растерянно ответил Монброн. – И увел всех своих людей.
Донна Вальехо приглушенно, но яростно взвизгнула. Не требовалось быть высокоученым философом, чтобы понять причину ее злости. Маэль безошибочно вычислил ее с первого взгляда, и ему неожиданно стало холодно, хотя вокруг царил обычный для Побережья летний денек – с сухой жарой и ослепительным белым солнцем на безоблачном небе.
Спустя миг ему стало еще холоднее, потому что предводитель корсаров спокойно проговорил:
– Сдается мне, госпожа графиня, вашему городу сегодня крупно не повезло.
Агнесса обвела собравшихся на причале мужчин растерянным взглядом расширившихся глаз. Она была умна, эта молодая аристократка из провинциального города, и прекрасно понимала, что ее приказов слушались до определенного времени. У нее нет ни права, ни власти указывать корсарам, как поступать, да и в любом случае пытаться отстоять Карташену, имея в распоряжении жалкую горстку в двадцать с небольшим человек – просто безумие. Потому все, что ей оставалось – стоять и бессильно смотреть.
С «Ветра Эгера» на берег высадилось около сотни человек, и еще десяток перемахнул через борт «Ха- Сем». Разномастная, яркая, гомонящая и размахивающая оружием толпа быстро и умело рассыпалась по примыкающим к гавани улицам. Почти сразу же раздались звуки, сопровождающие любой погром или стычку с тем же постоянством, с каким шакалы преследуют стадо антилоп – истошный вопль, рассыпчатый звон бьющегося стекла и треск разгорающегося дерева.
Несколько человек направились было к стоявшему возле соседней пристани «Вестрелу», но были тут же остановлены резкими окриком. Монброну показалось, что команда отдана Фаресом, однако он не смог разглядеть в общей круговерти ни ярко-зеленый головной платок, ни черную бороду шемита. Зато увидел злые холодные огоньки, разгорающиеся в глазах Конана. Корсар был взбешен – в этом не оставалось никакого сомнения – однако держал себя в руках, и Маэль с отстраненным интересом задал себе вопрос, на сколько еще хватит варварского терпения и что произойдет, когда оно иссякнет.
Остальные, впрочем, чувствовали не лучше. Угрюмые взгляды, искоса бросаемые на стоявшие неподалеку корабли под шемским флагом, приглушенно звучащие голоса, сжимающиеся кулаки – эти люди ощущали себя оскорбленными до глубины души. Причем, как верно рассудил Маэль, оскорбленными дважды. Тем, что они при всем своем желании не могли ничего поделать, и тем, как было истолковано заявление их капитана о том, что они «будут держаться в стороне».
– Вот и оказались в стороне, – словно подтверждая мысли аквилонца, тоскливо проговорил Деррик. – Фарес даже не позволил их тронуть – широкий жест с его стороны, не правда ли? Город жаль…
– Это… это грязная история, – выпалил Маэль, и слегка смутился, когда корсары повернулись в его сторону. – Это нельзя так оставлять!
– А что ты предлагаешь? – едко спросил Астрога. – Пойти к Фаресу и попросить его прекратить безобразничать?
– Сдается мне, все так и задумывалось с самого начала, а Плоскомордый и пропавшие корабли – только предлог, – тяжело уронил киммериец. – Если так и есть, то мы – сборище редкостных идиотов.
– С чем вас всех и поздравляю, – не удержался Деррик, но сразу замолчал, поймав угрожающий взгляд капитана «Вестрела».
На прибрежным кварталом неожиданно взлетел, рассыпая искры и окутываясь синеватым дымом, язык черно-оранжевого пламени. Агнесса вздрогнула и попятилась.
– Наверняка все не спалят, – утешающе прогудел Сигурд. – Так, побесятся и решат выкуп взять. Им же самим невыгодно город палить – за это можно и от Кордавы огрести под хвост. Обойдется…
Госпожа графиня молча поглядела на ванахеймца, тот сбился и забормотал нечто совершенно невразумительное.
– Я хочу вернуться домой, – тихо, но твердо заявила донна Вальехо. – Кто-нибудь меня проводит?
Ди Блайи посмотрел на корсаров с выражением плохо скрываемого отчаяния. Он уже сообразил, что самое безопасное место в городе – здесь, в гавани. И он хотел оставаться здесь до тех пор, пока в городе не закончится эта жуткая кутерьма. Бард не слишком понимал, что послужило причиной всех неурядиц, но отлично знал – он не собирается умирать неизвестно ради чего. И никакие прекрасные глаза не заставят его сделать хоть шаг с причала в сторону постепенно охватываемого то здесь, то там пламенем города.
Маэль вздохнул, поняв, что этому дню точно не суждено стать лучшим днем его жизни, и уже открыл рот, чтобы сказать: «Я к вашим услугам, госпожа графиня», когда произошло нечто странное.
Спокойно сидевшая рядом с Агнессой Чинкуэда вдруг вскочила и зашлась в пронзительном лае, переходящем в совершенно непотребный и не подходящий для такой внушительной собаки щенячий визг. При этом она резво пятилась, пока не уткнулась задом в деревянное ограждение.
– Чинка, что слу… – начал Деррик… оглянулся и не договорил, замерев с полуоткрытым ртом.
Глубина дна у причалов была довольно значительной – в силу любезности природы и усилий человеческих рук. В Карташену частенько приходили тяжело груженые суда с большой осадкой, и потому городской совет заботился о том, чтобы корабли могли швартоваться у самого берега, а не посредине гавани. Вода здесь была грязно-мутной, светлея по мере удаления от пристаней – со дна постоянно поднимался взбаламученный песок. Кроме того, с кораблей, несмотря на строжайшие запрещения, то и дело сливали за борт использованную воду и выкидывали отбросы.
И сейчас серо-зеленоватая поверхность колыхнулась, беззвучно раскололась и вытолкнула из себя
