существо сразу пошло в поселок, прельстившись коровником. Почему так? Или здесь отчасти играет роль его облик? Тварь составляется из частиц самых разных тварей, среди которых угадываются и хищники, и дикие олени, и в то же время замечаются метаморфозы из коровы, лошади, свиньи – давно прирученных домашних животных. Совмещение несовместимого. Не могут в одном теле существовать волк и овца! Как же могло получиться, что десятки разных зверей объединились в одном? Буря Перемен? Нет, ее действие давно закончилось, Буря ушла, поглощенная окружающим миром… Или? А если Буря Перемен каким-то образом… Великие боги, только не это! Так не бывает! Вернее, не должно быть!»
– Конан! – зашипел Тотлант, пытаясь не разбудить остальных. – Конан, проснись! Просыпайся, тебе говорю! Проклятый варвар!
– Это кто здесь варвар? – киммериец приоткрыл один глаз. – ты мне дашь отдохнуть по-человечески или нет? Почему Конан Канах всегда оказывается крайним? Если что надо, буди Веллана.
– Веллан еще молодой и неопытный, – ответил стигиец. – А мне нужно посоветоваться с человеком разумным.
– Незаслуженная лесть, – Конан протер кулаками глаза и уселся. – Ранна что, сморило?
– Пускай спит, – прошептал Тотлант. – В его возрасте мальчикам нужно много спать. Слушай меня. Я набрел на одну очень неожиданную мысль. Если это окажется правдой, с управы Брийта будет не грех стрясти лишнюю тысячу кесариев.
– Начало хорошее, – кивнул Конан, окончательно проснувшись. – Кого нужно убить?
– Никого больше не нужно убивать, – волшебник поморщился. – Сначала выслушай, а уже потом спрашивай.
Разговаривали они как раз до времени, когда нужно было вставать всем. Конан то хмурился, то изумленно качал головой, то поругивался под нос. Наконец варвар сказал:
– Если ты не ошибаешься, то… Я был бы склонен вообще отказаться от такого способа заработать. Мы подвергаем себя излишней опасности. Не подумай, что я боюсь. Просто было бы глупо сложиться ни за что – за какие-то восемь сотен, которые в Шадизаре можно получить безо всякого труда за время от рассвета до полудня.
– Конан, я всегда считал тебя честным человеком, – укоризненно ответил Тотлант. – Мы взялись за дело. Отступаться от взятых на себя обязательств стыдно. Хорошо, мы можем вернуть в управу уже полученные деньги и отправиться в Бритунию, рассчитывая заработать по дороге. Но, понимаешь ли, чудовище, с которым мы столкнулись, рано или поздно распробует вкус человечины. Как медведь-шатун. И уже не откажется от легкой добычи. Веселая зима ждет тогда Пограничье… Если же учитывать сосредоточенную в твари магическую силу, то последствия я даже не берусь предугадать. Это существо пока только осматривается в нашем мире. Привыкает. Скоро о нем узнают все в округе, однажды соберут ополчение и начнут гонять по лесам от Граскааля до Соленых озер. А твари хочется есть. Всегда. Как тебе, мне или какой-нибудь росомахе, живущей в норе неподалеку. Рано или поздно зверь научится использовать свою магию для охоты и тогда его никто не остановит.
– За что люблю волшебников, – вздохнул Конан, – так это за наполненные оптимизмом предсказания. Значит, ты полагаешь, что тварь не принадлежит нашему миру? Тогда какому?
– Никакому, – ответил стигиец. – Такого
– Думаешь, мне легче от твоих объяснений? – Конан нахмурился и застегнул фибулой ворот на рубахе. – Оборотням рассказывать? Хотя нет, просто дадим им указания, как действовать. Значит, ни в коем случае не трогать сердце?
– Именно. Средоточие магии у человека, животного или у любой другой твари находится в сердце. Я смогу различить… Все, хватит рассуждать, давайте заниматься делом. На всякий случай шатер снимать не будем, может быть, придется вернуться, если за сегодняшний день не управимся. Веллан, проснись! Эртель! Эмерт, не пихайся, а то превращу в жабу!
– Да ты и головастика в лягушку превратить не можешь, – глухо пробурчал Эмерт. – Рассветает, что ли?
Позавтракали холодным мясом и начинающими черстветь хлебом, запили трапезу легким ягодным вином и собрали оружие. Конан с Тотлантом сохраняли таинственно-многозначительный вид людей, знающих больше, чем все остальные.
Ранн поглядывал на варвара и стигийца заинтересованно. Он услышал часть их предутреннего разговора.
Лошадей оставили на стоянке и отправились к полуразрушенному дому пешком – кони могли запаниковать, понести и тем самым причинить лишние трудности. Попутно Тотлант объяснил, что надо делать. Сначала волшебник произносит заклятье Мраморной Руки, вынуждает тварь хоть ненадолго принять один-единственный облик, а все остальные в это время разделывают чудище на кусочки. Если оно все-таки превратится в камень, его придется раскалывать – мрамор минерал хрупкий. В другом случае тело зверя сохранит обычную плоть и тогда работать будет куда легче.
– Запомнили? – спрашивал Тотлант. – Вначале отрубить голову. Затем лапы. Потом делайте что хотите, но ни в коем случае не повреждайте сердца. Если мы сумеем убить чудовище, все части его тела кидайте в дом – я его подожгу. Сердце заберем с собой как доказательство выполненной работы и… Э-э… В общем, это нужно сделать. Веллан, ты меня слушаешь или ворон считаешь?
– Я думаю, – глубокомысленно отозвался оборотень. – Вот мы идем, планы строим, как заколдуем, как убьем… А представьте, что мы охотимся за пустотой. Приходим, заглядываем в подвал. Там ничего и никого нет. Зверь просто нашел другое логово.
– Нет-нет, – возразил волшебник. – Я чувствую его магию. Оно там. В доме. Можно не бояться, чудище не сбежало. Пришло утром с охоты и завалилось спать.
– Я боюсь как раз совсем другого, – меланхолично сказал Эртель, – того, что оно осталось на месте. Как вспомню вчерашнее, мороз по коже. Оно же меня едва не убило!
– Невелика была бы потеря, – бессердечно бросил Конан. – Тише, подходим. Ранн, никакой самодеятельности! Будь постоянно сзади и справа за мной.
Для начала следовало как-то выманить чуду из ямы. Тотлант заявил, что магия может действовать только над землей и в воздухе, а все заклинания, произнесенные в пещере или искусственно созданной норе, не сработают или потеряют значительную часть своей силы. Как выманить? Это уже не мое дело. Я не охотник за монстрами, а волшебник. Пошумите, покричите. Киньте в погреб пару камней. Можно привязать Веллана на веревку и спустить вниз в качестве приманки.
– Почему меня? – обиделся оборотень. – Эртель жирнее, не говоря уж об Эмерте!
– Болтаешь больше всех, – шикнул Конан, подбираясь к пролому. – Тотлант, оставайся пока снаружи. Эртель, Эмерт, идите справа, Веллан слева. Ранн, не суйся вперед или отправишься в лагерь смотреть за лошадьми!
– Хорошо, папа.
А в яме было пусто. Никого. Конан осторожно заглянул через край, увидел только чуть заметенную снегом черную смерзшуюся землю, обломки досок и раздавленные бочки. Полнейшая тишина, ни одного движения, почти никаких запахов…
– Где же оно? – озадаченно вопросил Эртель. Эмерт Боссонец сплюнул вниз, а Веллан, помня вчерашнее, настороженно проверял носком сапога подгнившие половицы.
– Не знаю, – медленно сказал Конан. – Тотлант его чувствовал, а шутить с настолько серьезными вещами стигиец не привык. Пойдемте-ка отсюда, осмотримся.
Хруст ломающихся перегородок в уцелевшей части дома. Бревна стен внезапно обратились в мелкую труху, запорошившую глаза. Где-то обвалился каменный очаг. Торжествующий вой.
Зверь устроил засаду на охотников, будто знал, что они обязательно явятся за его головой. Засел в доме, скрывшись за покуда не рухнувшими простенками, а теперь атаковал. Хотел попробовать отряд Конана и Эртеля на прочность. Не все же развлекаться, как вчерашним вечером.
Конан едва успел увернуться от мелькнувшей прямо перед его лицом медвежьей лапы с черными кривыми когтями. К лапе прилагались голова огромного вепря и туловище, оставленное из частиц всех
