– Ты всегда так говоришь, – буркнул Конан, оглядываясь. Ствол, на котором стигиец творил свои подозрительные чудеса, исчез бесследно. Вместо него образовалась глубокая опаленная яма с дымящимися краями. Лошади разбежались, конечно. Опять придется посылать оборотней отыскивать и ловить скакунов… На редкость неудачное путешествие!
– Великий Кром, Митра Солнцезарный, – вдруг ошарашено сказал Конан. – А где же Ранн? Если с ним что-нибудь случилось, я зарежу Тотланта на месте! И это, кстати, не шутка! Ищите все! Веллан, Эртель, быстро превращайтесь в волков! Берите след!
– По-моему, этого не требуется, – тихо сказал Эмерт. – Видишь, вон там, под деревом? Это, часом, не Ранн лежит?
Подбежали. И остановились изумленно. Не было мальчика десяти лет.
Конан перевернул тяжелое тело и всмотрелся.
– Ничего не понимаю, – выдохнул киммериец. – Тотлант, подойди. Кто это может быть?
Волшебник озадаченно и хмуро уставился на мужчину лет сорока, лежащего без сознания у его ног. Светлая аккуратная борода, какую носят немедийцы, соломенные короткие волосы с едва заметными седыми волосками, крупные черты лица… На кого-то он очень похож. И одежда знакомая. Только слишком большого размера. Тотлант ахнул и отшатнулся.
– С ума сойти! Конан, посмотри на этот шрам на ладони, возле большого пальца! Ничего не напоминает?
Киммериец глянул и поперхнулся собственной слюной. Тут варвара прорвало – Конан не столь долго и яростно ругался уже лет десять. Он помянул всю родословную Тотланта, всех его родственников, предков как с материнской, так и с отцовской линии, ярко описал привычки, пристрастия и личную жизнь стигийского волшебника и завершил речь столь изощренной фразой, что ее истинного смысла никто из присутствующих не понял.
Перед Конаном действительно лежал Ранн. Только постаревший лет на тридцать. Те же черты лица, те же приметы, шрамы… Магия Бури Перемен превратила ребенка во взрослого мужчину.
– Тотлант, возвращай его обратно!
– Каким, интересно, образом, я это сделаю?
– Делай, как хочешь! Вызывай новую Бурю Перемен, используй свои амулеты, колдуй!
– Да, Тотлант у нас добротно колдует, – вставил свое соображение Эртель. – Когда трезв и в своем уме. Послушай, стигиец, может быть, действительно получится что-то сделать?
– Что вы ко мне привязались? Не умею я ничего подобного! Для особо непонятливых повторю по буквам: не у-ме-ю!
Согласно старинной мудрости, история повторяется дважды. Первый раз она, как правило, драматична, во второй являет из себя сущую комедию. Конан, однако, поводов веселиться не видел. А Тотланту стоило бы изрядно начистить рыло. Надо смотреть, что покупаешь! Особенно у гномов!
Как и несколько дней назад, во время гиперборейской Бури, решили заночевать прямо в лесу. Но для начала следовало сделать множество полезных дел. Во-первых, лошади. Без них пропадешь. Конан вместе с оборотнями отправился на поиски, оставив Эмерта и Тотланта приглядывать за тем, что раньше являлось десятилетним ребенком – Ранн в сознание не приходил.
Лошадей обнаружили с трудом – все шесть мохнатых невысоких, однако очень выносливых коньков сбежали в сторону Полуночи, пытаясь избежать губительного воздействия выпущенного Тотлантом урагана, и Веллан в облике волка нагнал их только через лигу-полторы. Потом скакунов пришлось успокаивать, осматривать и вести обратно. К счастью, лошади не особо пострадали от Бури – изменилась только масть, с гнедой и каурой на вороную с прозеленью, а у кобылки, принадлежавшей Ранну, выросло две дополнительных пары ушей. Посмотришь со стороны – не заметишь.
Во-вторых, надо ставить лагерь, разводить костер, готовить горячую еду и питье, отогревать явно замерзающего без движения Ранна и пытаться заставить его очнуться.
Возле костра положили бревнышки, на которых было бы удобно сидеть, Ранна, наоборот, перенесли в шатер, завернув в мех и попоны. Тотлант заявил, что сейчас его лучше не трогать, а просто подождать. Проснется сам, рано или поздно.
– Ох, неуч! – качал головой Конан, помешивая угли срезанной веткой. – Я-то думал, первый раз в жизни встретил мага, хоть немного соображающего и не способного принести вред нормальным людям! Как теперь все вернуть обратно? Надо было выкинуть это проклятое сердце или спалить вместе с останками зверя!
– Я не виноват в том, что изумруд оказался поврежден… – в сотый раз начал оправдываться стигиец, но Конан только рукой махнул. Признаться, варвар был растерян. Привыкнув к мальчику по имени Ранн, Конан теперь не представлял, как нужно воспринимать Ранна повзрослевшего. Причем повзрослевшего намного – по виду ему было сейчас глубоко за тридцать. Возраст Конана. Еще можно было бы перетерпеть, превратись Ранн в парня лет двадцати, наподобие Веллана с Эртелем, однако как искать общий язык с… Великие боги, а что если тело изменилось, а разум – нет? Если этот бородатый дядька сохранит все мысли ребенка и с детской непосредственностью будет по-прежнему называть Конана «папой»? Положения глупее и не придумаешь! Тотланта задушить мало! Пусть изворачивается как хочет, но стигиец обязан вернуть Ранну прежний облик! Колдовство не всесильно, но могущественно. Выход найти можно…
Прежний облик. Вернуть прежний облик. Немедленно!
– А кто вам сказал, благородные месьоры, – вдруг тихо проговорил волшебник, – что детское обличье Ранна было истинным? Когда мы его нашли? Верно, после Бури Перемен. Что мы тогда подумали?
– Подумали, что Ранн настоящий, обычный мальчишка, только Буря ему все мысли в голове перепутала, – ответил Веллан. – И каким-то образом связала его с Конаном. Постой-ка, Тотлант, на что ты намекаешь?
– Ясно, на что, – хмуро сказал Эртель. – Ехал по дороге вон тот мужик, что у нас в шатре сейчас валяется, тащил под мышкой кролика на продажу, а тут вдруг ураган ка-ак налетает! Буря превращает кролика в зубастого гиганта, взрослого дядьку – в малыша, а лошадь вообще незнамо во что. Кролик бросается на бывшего хозяина, ловит и случайно забегает в наш лагерь. Тут в дело вступает шайка законченных болванов во главе с тупоумным магом, и, не разобравшись в происходящем, не обращая внимания на то, что Буря Перемен в основном меняет внешность живого существа, и даже не задав себе вопрос: «Откуда в глухих лесах взялся ребенок?», дружно его усыновляет.
– Захватывающая версия, но не достоверная, – резко качнул головой Тотлант, а Конан шепотом выругался. – В цепочке твоих, Эртель, рассуждений есть слабое кольцо, из-за которого вся цепь рвется и рассыпается на отдельные звенья. На всех нас, включая Конана, Буря воздействовать не могла. Не могла с помощью своей магии вытянуть из головы киммерийца сведения о его прошлом. Мы были защищены слишком надежно. И вдруг ураган связывает человека, и в глаза-то Конана никогда не видевшего, с варваром напрямую – он мой отец и все тут! Значит, эта связь имела место когда-то раньше. Конан, ты внимательно рассмотрел
– Нет, – категорично ответил варвар, у которого была отличная память на лица. – Не встречал, вместе не пил, не сражался и не путешествовал. Первый раз в жизни вижу. Загадок сегодня только прибавилось. Так и разумом повредиться недолго.
И вдруг Конан замер. Выпрямился. Напрягся. Заметил, как у сидевшего напротив Тотланта расширились глаза. Эртель с Велланом раскрыли рты, до смешного уподобившись братьям-близнецам. Эмерт медленно повел руку к поясу, к ножнам кинжала.
В спину киммерийца уперлось что-то острое и холодное. Даже сквозь толстую безрукавку Конан узнал твердость отточенного металла. Сзади, под правой лопаткой, явственно ощущалось лезвие меча. Варвар всей шкурой почувствовал, что меч – его собственный. Рангильдор, беспечно оставленный в шатре.
– Сидите смирненько и никто не пострадает, – послышался из-за плеча спокойный баритон. – Месьору волшебнику я советую сложить руки крестом на груди и держать их постоянно на виду. Остальные осторожно кладут ладони на колена. Пожалуйста, никаких резких движений или я проткну этого господина как протыкают утку вертелом. Спасибо. Итак, кто вы такие?
– Ранн, ты, что ли? – спросил Конан первое, что попалось на язык. – Ранн?
Меч дрогнул. Кажется, киммериец попал в цель. Давление клинка немного ослабло.
– Ты меня знаешь? Нет, не поворачивайся, твое лицо я рассмотрю попозже. Самыми умными среди вас
