Она стояла, сжимая в трясущихся руках большой медный кувшин и умудряясь выглядеть одновременно перепуганной до смерти и злой как голодный демон. Девушка снова попыталась заговорить, но вместо этого издала неразборчивое шипение пополам с ворчанием.
– А по-человечески? – холодная вода, как ни странно, прекрасно подействовала, и сейчас киммериец отчетливо вспомнил все события предыдущих дней и особенно прошлого вечера и ночи.
– Мы пропали, – Ринга сумела взять себя в руки и заговорила спокойно, даже чуточку равнодушно. – На этот раз полностью. Ты знаешь, что произошло этой ночью в городе? Нет? Так я тебе скажу! Резня!
– Какая резня? – ошарашенно переспросил Конан. Ничего себе начинается денек…
– Самая обыкновенная, если только так можно выразиться, – Ринга, не заметив, разжала руки и выпустила кувшин, с грохотом покатившийся по полу. – Убиты и разорваны на мельчайшие кусочки пять человек. Двоих из них мы знаем – Тамир и Гебер. Еще начальник туранской полусотни, здешний градоправитель и… – она запнулась, вспоминая: – Да, помощник градоправителя.
– Гебер убит? – не поверил своим ушам варвар. – И Тамир, этот начинающий выскочка из Турана? Но как…
– Погоди, я еще не все сказала, самое интересное впереди, – перебила начавшийся поток вопросов рабирийка. – Город одним махом лишился всех представителей законной власти, и ты в жизни не догадаешься, кто этим воспользовался. Наш общий знакомый – капитан немедийского гарнизона, господин Даммарос! Теперь он здесь царь и бог в одном лице, и пытается навести хоть какой-то порядок. А его первый указ в должности военного правителя Дэлирама, между прочим, гласит, что подозреваемый в многочисленных убийствах и грабежах наемник по имени Конан должен быть немедленно схвачен и доставлен в городскую тюрьму и предан военному суду. Равно и сопровождающая его женщина. Приметы таковых указаны, вознаграждение – довольно солидное! – обещано. Да нас все желающие будут ловить и без вознаграждения – лишь бы не допустить повторения минувшей ночи! Сейчас на улицах достаточно ткнуть пальцем в первого попавшегося и крикнуть, будто он виноват – и его без всякого суда прикончат на месте! Ты понимаешь, во что мы вляпались?
Конан ничего не ответил, изо всех сил пытаясь разобраться в вываленном на него ворохе невероятных сведений. Ринга, не выдержав повисшей тишины, во весь голос прокричала:
– Это же конец! Придумай что-нибудь, не молчи!
– Как я могу думать, если ты постоянно вопишь? – огрызнулся киммериец. – Скажи лучше, когда и от кого ты успела узнать про случившееся?
– Указ зачитывают на всех улицах, достаточно незаметно выйти и прислушаться, – устало сказала девушка, сообразив, что от ее криков ничего не изменится. – Подробности разлетелись по городу и к полудню станут известны всем и каждому. Кроме тебя, разумеется… Ты-то обо всем узнаешь в последнюю очередь!
Препираться со взбесившейся девчонкой у варвара не было никакого желания. Куда больше хотелось понять, каким боком произошедшее имеет отношение к Геберу и его компании, и неужто выглядевший столь проницательным и расчетливым вожак заговорщиков оказался таким идиотом, что позволил себя убить? Кстати, в числе погибших не упомянуты Эридат и Линдисса. Успели удрать? Или прекрасно знали о том, что должно было произойти, если, конечно, не сами затеяли эту историю? Должно же найтись какое-то разумное и понятное объяснение всему, что здесь творится! Да, а из городка теперь уже точно не выберешься…
– В городе сейчас происходит что-то ужасное, – продолжала Ринга, мечась по комнате из угла в угол. – Люди шарахаются от собственных теней, и…
– Похоже, вы уже все знаете, – единственная дверь в комнате беззвучно открылась, и на пороге появился хозяин дома. – Я подозревал, что от тебя бесполезно ждать ничего, кроме серьезных неприятностей, но чтоб такое… Конан, ты превзошел все мои ожидания. Кто-нибудь хочет выпить?
Эзаэдро принес с собой большую фигурную бутыль мутно-зеленого стекла и демонстративно помахал ей в воздухе.
– Я, – мрачно сказал Конан.
– И я, – рабирийка подошла к столу, все еще хранившему следы вчерашнего вечера, посвященного дружеским воспоминаниям, и отыскала три относительно чистых кружки.
– Вот теперь я очень внимательно выслушаю все, что вы скажете, – непререкаемым тоном заявил Эзаэдро, когда бутыль наполовину опустела. – Желательно не слишком отклоняйтесь от истины. Не часто в нашем тишайшем захолустье сводят счеты подобным способом… И если это не сведение счетов, то я – первейший олух в здешнем обширном собрании таковых.
– А не кажется, что ты лезешь не в свое дело? – буркнул в ответ варвар.
– Мне кажется, что ты ненароком разворошил наше маленькое местное осиное гнездо, – холодно отозвался бывший перекупщик разбойничьей шайки, а ныне – добропорядочный горожанин. – У нас за год не умирает столько людей, сколько за последние три дня! Я еще могу поверить, будто тебе заморочили голову и воспользовались тем, что ты совершенно не знаешь здешних порядков, но никто в целом мире не разубедит меня, что Конан из Киммерии не имеет к случившемуся ни малейшего отношения. Итак?
– Но я действительно здесь ни при чем! – рявкнул киммериец, и, поразмыслив, поправил сам себя: – Почти.
– Вчера ты спрашивал меня о некоторых людях, – напомнил Эзаэдро. – Сегодня почти все из них мертвы. Как это прикажешь понимать? По-моему, тут напрашивается единственный вывод – они чем-то тебе не угодили, а твой способ расправляться с не приглянувшимися людьми я прекрасно изучил еще во времена общения с дражайшей Карелой. Только зачем было раздирать бедолаг на куски? Ты явно погорячился.
– Да весь вчерашний вечер и ночь я провел здесь, у тебя! – не выдержал варвар.
– Ты был здесь почти всю ночь, – дотошно уточнил Эзаэдро. – Я знаю только то, что видел сам – ты явился с этой женщиной посреди ночи. Или даже ближе к утру. Где ты был и что делал ранее – мне неизвестно.
– Уж не считаешь ли ты, что я действительно убил всех этих людей? – в голосе Конана появились угрожающие нотки.
– С тебя станется, – Эзаэдро не обратил на возможную угрозу никакого внимания. – Но есть одна маленькая подробность, узнав о которой, я слегка засомневался. Последнего из убитых – хорошо известного тебе Гебера – прикончили возле собственного дома почти под утро. Я точно знаю, что в это время ты находился здесь и пребывал в таком… м-м-м… состоянии, что вряд ли сумел бы выйти из дома на собственных ногах. Насчет остального – ничего сказать не могу. Ну, так я дождусь вразумительного рассказа о ваших похождениях или как? Кстати, у меня сложилось впечатление, что молодой Даммарос – наш нынешний временный военный градоправитель – настроен весьма решительно и намерен любым способом изловить и примерно покарать мерзкого убийцу. Может, ты предпочтешь побеседовать с ним?
То, что раздалось в ответ, вряд ли заслуживало наименования «вразумительного рассказа». Однако другого выхода не оставалось. Конечно, Эзаэдро никогда не выполнил бы угрозу сдать бывшего компаньона немедийцам, но мог основательно подпортить жизнь, прежде чем влипший по уши друг-приятель уберется прочь из городка, туда, откуда взялся. Кроме того, Эзаэдро больше всего в жизни ценил сведения – все равно какие – рано или поздно любые из них оказывались полезными. «Деньги приходят и уходят, сплетни остаются навсегда», – эту поговорку Конан слышал от него не раз и не два, а теперь доподлинно выяснил, что у хозяина дома слова не расходятся с делами.
Повествование вышло долгим… и не совсем правдивым. Особенно в части, касающейся происхождения Ринги, а также обстоятельствам, предшествовавшим знакомству с месьором Эридатом и компанией заговорщиков. Не нашлось там также места и упоминанию о встрече с незнакомцем у заведения Мамаши Циль, после которой своим ходом ушел только один из собеседников. Слегка приглаженное изложение событий (Конан всегда придерживался разумного правила, гласившего, что откровенно врать нехорошо да и поймать могут, а вот внести по ходу рассказа некоторые полезные исправления никогда не повредит) складывались в цепь загадочных происшествий, виновниками которых, вне всякого сомнения, являлись Гебер и его подручные. Имелись в рассказе и невинно пострадавшие… ну, почти невинно. Не было там лишь одного – ответа на вопрос, как теперь быть.
– Врешь, – уверенно заявил Эзаэдро, терпеливо выслушав невеселую историю до конца. – Может, не через слово, но врешь. Ладно, сделаем вид, что я поверил во всю чушь, которую ты мне преподнес. Все
