Подъем продолжался в молчании. Чем ближе становилась верхушка, тем холоднее казался воздух и мельче - листья Древа. Время тянулось незаметно, Раттатоск мчался на огромной скорости, не проявляя признаков усталости. Гаечка лежала с открытыми глазами; пыталась совладать с волнениями и тревогами последних дней.
Прошел час, за ним другой. Бельчонок несколько раз кричал кому-то слова приветствий, однажды за путешественниками увязался небольшой дятел, но быстро отстал, так и не перемолвившись с Раттатоском. Скорость мешала полноценно обозревать путь, Гайке лишь изредка удавалось замечать детали - то аккуратное гнездо с крышей, то целое висячее селение... Древо Жизни, отвечая имени, было заселено от самых корней до верхушки.
-Прибываем, - внезапно сообщил Раттатоск. - Держись крепче, начинаю торможение.
Гайка вцепилась в рыжую шерсть. Вовремя; на сей раз бельчонок погасил скорость более решительно, от перегрузки у мыши потемнело в глазах. Придя в себя, она изумленно пискнула.
-Что это?!
-Как, что? - совершив последний прыжок, Раттатоск проехался по ветви, оставляя коготками длинные борозды, и, наконец, остановился. У него даже дыхание не сбилось. - Кузница славного Грани, единственного в Асгарде древесного гнома, - бельчонок фыркнул. Изобретательница молча спрыгнула с его спины.
Кузня представляла собой мощное каменное строение, напоминавшее средневековую крепость в миниатюре. Около половины ее объема выдавалось из ствола, отсюда торчал целый десяток разнокалиберных дымовых труб. Окон не имелось вовсе, дверь - шестиугольная, обитая железом, человеку по пояс - была полуоткрыта. Царила тишина, из труб не валил дым. Гаечка с тревогой оглянулась на Раттатоска.
-Все в порядке?
Бельчонок озадаченно почесал за ухом.
-Странно.... Эй, там! - гаркнул он во всю силу легких. - Гостей встречать отучились, али как?!
Некоторое время ничего не менялось, затем из-за двери с опаской выглянула довольно большая и красивая птичка с золотисто-коричневым оперением. По краям крыльев тянулась широкая черно-бурая полоска, спину и шею украшало множество мелких крапинок, создававших почти совершенный маскировочный наряд - северные бурокрылые ржанки, к которым относилась незнакомка, славились тем, что, прижавшись к коре деревьев, становились невидимками. Высоко посаженная голова на сильной шее и мускулистая выпуклая грудь выдавали хорошую летунью, карие глаза смотрели на гостей с любопытством и легкой тревогой. Появление птицы заставило Раттатоска подпрыгнуть.
-Вы кто? - с опаской спросила пернатая.
-МЫ кто?! - бельчонок недоуменно моргнул. - ТЫ кто! Куда делся Грани?
Птичка немного подалась назад.
-Вы к старому гному, что жил здесь раньше?
Раттатоск замер.
-Жил? - переспросил он после паузы. Птичка кивнула.
-Гном уже несколько лет как умер. Теперь это гнездо наше!
Бельчонок просто сел там же, где стоял. Гайка с тревогой коснулась его плеча.
-Ратта?
-Грани умер! - Раттатоск был ошеломлен. - Но как? Я же недавно... Или... Какого черта недавно, меня ж тут лет десять не было... Вот те раз... Ну и денек, гунгнир мне в зад! Ну и денек!
-Гном не сегодня умер, - наставительно заметила птица. Раттатоск, помотав головой, вскочил и решительно зашагал к дверям.
-Стой! - пискнула птичка, распахнув крылья чтобы загородить проход. - Это наше гнездо! Мы тут живем! В чужой дом незванным войдешь - беду накличешь!
Бельчонок, нахмурившись, остановился перед самой дверью и бросил на пернатую грозный взгляд сверху-вниз.
-Как зовешься-то?
-Снурла!
-А я Раттатоск, - сухо сообщил пушистый. - Бог, между прочим.
Птица отпрыгнула глубже в кузню, но крылья не сложила.
-Ну и что? - пискнула смело. - Даже Один без спроса в чужие гнезда не лазит!
Бельчонок, не выдержав, громко фыркнул.
-Ты когда вылупилась? Этой весной?
-Мы птенцов по осени выводим! - гордо отозвалась пернатая.
Раттатоск подмигнул мышке.
-Угу, как цыплят...
-Ратта, не сердись, - попросила Гайка, подойдя ближе. - Она же просто гнездо защищает, это инстинкт любой птицы.
-Я должен смотреть, как комок перьев присваивает единственную на всем Древе кузницу?
-Мы не присваиваем! - возмутилась Снурла. - Мы тут уже много лет живем!
Гаечка осторожно вышла вперед, встав между бельчонком и птицей.
-Златоперая, чистоглазая, быстрокрылая Снурла, гроза жуков и короедов, - мышка почтительно поклонилась. - Молю пропустить нас в гнездо всего на пару часов. Нам нужны только инструменты старого Грани.
Птичка распушила все перья и с благодарностью взглянула на мышь.
-Учись! - заявила она Раттатоску. - А еще бог! - обернув голову к Гаечке, добавила: - Входите, конечно. Мы-то под потолком обитаем.
Бельчонок, покачав головой, смолчал и, следом за Гайкой, прошел в дверь. Внутри, как ни странно, было почти так же светло, как на воздухе - десятки хитро устроенных зеркал отражали свет заходящего солнца на кристаллы, укрепленные вдоль стен. Пол, наковальню, давно погасшую топку, скамьи и лежанку в углу - все устилал толстый слой птичьего помета. Запах просто бил по ноздрям, Гаечка с Раттатоском одновременно зажали носы и переглянулись. Снурла встретила такую реакцию без тени смущения.
-Наше гнездо! - твердо заявила птица. - Не нравится, не дышите!
Мышка беспомощно кивнула и подбежала к огромному сундуку, стоявшему у стены. Раттатоск, морщась от вони, помог ей откинуть крышку.
-Нет... - в ужасе прошептала Гаечка. - Как же я... Не подумала...
Бельчонок с сомнением почесал за ухом и тут же, поспешно, вновь зажал нос.
-Что дальше? - спросил коротко.
Гайка молчала. Она упустила из виду простую деталь - самый маленький инструмент покойного Грани был впятеро больше ее роста. Без хозяина, для мыши, кузница становилась совершенно бесполезной.
Потеряв силы стоять, изобретательница сползла на грязный пол и зажмурилась. Чудовищая вонь, нервное напряжение, непрерывные стрессы - все обрушилось разом, давя барьеры, останавливая сердце. Тихо вздохнув, Гайка провалилась в глубокий обморок.
Стены вонючей кузницы беззвучно распались. Мышка в панике огляделась - она стояла на бескрайней шахматной доске, в полном одиночестве. Над головой жарко горело восьмиугольное солнце, из центра каждой белой шахматной клетки вертикально вверх тянулись призрачные, совершенно прямые нити. По нитям деловито, через равные промежутки, юркими спиралями вверх и вниз сновали оранжевые безглазые змеи.
Гайка невольно попятилась, но, стоило ей приблизиться к границе между клетками, из центра ее собственной клетки высунулась громадная лапа с грязными желтыми когтями. Мышка запищала от страха, попыталась увернуться - тщетно; лапа схватила ее за хвост и грубо оттащила к центру, а сама столь же стремительно втянулась обратно. Порясенная, перепуганная, Гаечка сжалась в комок.
Минута текла за минутой, но ничего не происходило - змеи продолжали сновать по нитям, палило геометрическое светило. Изобретательница осмелилась поднять голову.
Шахматная доска уходила в бесконечность. Кроме нее, в мире попросту больше ничего не было.
