– Странный ты, – заметила Лина. – Слова всякие умные употребляешь – вперемешку с жутким сленгом…
– Я – Умник, – осклабился Умник. – Это много круче, чем просто особь, отягощенная интеллектом. Не думай о марджах, как о тупых отморозках. Среди нас попадаются весьма приличные экземпляры.
– Да уж, вижу, – сказала Лина.
Умник в самом деле мог бы потянуть на приличного, даже на хай-стэнда, если б не эклектика в одежде и не помятая обезьянья физиономия, давно уже требующая замены или хотя бы косметической подтяжки. Дорогущий костюм – черная двойка и белоснежная сорочка с галстуком-бабочкой – дополнялся грязно- зелеными кроссовками с носами из нержавеющей стали. На спине Умника притулился красный рюкзачок, от рюкзачка шли кабели – ныряли сквозь дыры, грубо прорезанные в пиджаке, а дальше, само собой, шли коже, присасывались к ней, пронзали ее и тянули свои отростки к межреберным нервам, к спинному мозгу. Хакерская снаряга – в приличных кварталах с такой лучше не появляться, загребут в два счета за использование запрещенной нейро– и мнемотехники, выдернут технику с корнями, с мясом, и припаяют лет пять-восемь лишения гражданских свобод. А еще у Умника были: пятнистая, цвета хаки бандана на голове, маленький блондинистый локон, падающий из-под платка на лоб, желтый хвост до середины спины сзади. И ни одной чешуйки перхоти. И бритвенно-острый гребень от затылка до лба, натягивающий ткань банданы.
– Волосы фальшивые, – уверенно сказала Лина. – Это не твой хайр. Ты лысый, да?
– Более чем лысый.
Умник сдернул бандану с головы и Лина узрела череп, сияющий хромом – металлическую сферу с гребнем вдоль срединного шва. Гребень, которым можно забодать любого с гарантированным летальным исходом. Череп, недоступный для мнемосканирования. Череп, от которого отскакивают пули.
Дорогая штука.
– Ты не просто лысый, – сказала Лина. – Ты крутой лысый.
– Я крутой, – сказал Умник. – А ты сомневалась?
Лина видела Биржу на фотографии. Единственное, наверное, здание в Синем Квартале, построенное за последние десять лет. И все равно обшарпанное, мрачное, вызывающее активное нежелание входить в него. Приземистый четырехэтажный дредноут с оконными проемами, заложенными кирпичом. У входа толпа курящих марджей – впрочем, со вкраплениями приличных людей, радующих взгляд своим цивилизованным видом.
– Подожди, покурить надо, – сказал Умник, остановившись в трехстах метрах от Биржи.
– Что, в Бирже покурить не можешь? – возмутилась Лина. – И вообще, сколько можно курить? Подумай о своих будущих детях…
– Поговорить надо, – уточнил Умник. – Здесь, а не там. Там слишком много ушей. К тому же ушей, усиленных электроникой.
– О чем поговорить?
– О деле, само собой. Ты в курсе, что я влетел из-за тебя сегодня на поллимона? Сегодня же я положу эти бабки в сундук, и у меня их больше не будет. И я тебе скажу, что буду сильно скучать по этим бабкам. Так что за тобой должок.
– Да, да, – Лина смутилась, опустила взгляд. – Извини, пока я не могу отдать тебе деньги. Поллимона – это очень много.
– Ерунда, – Умник махнул рукой. – Мелочь. Бантах продешевил. Отработаешь всю сумму за месяц. Ты того стоишь, сладкая леди.
– Что значит отработаешь? – Лина побледнела, невольно сжала кулаки.
– Как что? Сама не догадываешься?
– На панель меня пустить хочешь? – выпалила Лина. – Черта с два! Не надейся!
– На панель? – Умник глянул на Лину с недоумением. – Не говори такой херни, леди Лина, никогда больше не говори. Ты – хорошая детка, как я могу с тобой так поступить? Я тут напрягаю свои мозги, думаю, как лучше нам с тобой устроить бизнес, а ты несешь всякую херню!
– Ладно, извини…
– Я говорю о твоем деле, и больше ни о чем. О деле, с которым ты пришла сюда, на Биржу. Надо ж, какие ныне детки пошли… На панель, сказала она… Слова какие знают… Давай, выкладывай, леди Лина, и не серди Умника. Умник хороший, только не надо его сердить.
– Мне нужен хороший специалист по… – Лина замялась. – Ну, как это сказать…
– Говори как есть.
– Спец по снятию денег с банковского счета.
– У тебя чужая карточка? – Умник уловил суть с полуслова. – И ты хочешь обналичить чужие бабки?
– Да. Только это не чужие деньги. Мои. Один человек мне их подарил.
– Так в чем проблема? Пусть он их и снимет. И подарит окончательно.
– Он умер.
– Может, остались документы о наследстве?
– Какие, к черту, документы? Его убили.
– А карта – у тебя?
