комбезе – тесный он, движения в нем не те.
Умник извлек из кармана баллончик и начал поливать рану остро пахнущей белой пеной, шипя сквозь зубы и кривясь от боли.
– Умник… – Лина отжалась от стены, заняла более или менее вертикальное положение. – Прости… Я испугалась. Очень испугалась.
– Оно понятно. Кто бы не испугался?
– Их было так много, и все с ножами. Я боюсь ножей.
– Шесть – это немного, – сообщил Умник, заклеивая плечо розовой медицинской пленкой. – Шесть – не критическое число. Вот девять – это гораздо хуже, плохое начинается с девяти. А тут всего шесть. Даже, если говорить честно, четыре. Было.
– Ты их убил? – спросила Лина, кося глазами, стараясь не смотреть на тела, раскиданные в переломанных, неживых позах. – Убил всех?
– Одного, кажется, точно, – буркнул Умник. – Так получилось… Остальные просто в отрубе. Не нужно это – убивать без необходимости. Плохо это…
– Странно ты говоришь, – Лина качнула головой. – Оправдываешься без нужды. Можно подумать, что ты не гид и не хакер, а профессиональный киллер, которого ни с того ни с сего замучили угрызения совести.
– Я слик, – сказал Умник. – А у сликов своеобразная жизнь, детка. Своеобразная и разнообразная. Чем только не приходится заниматься.
– Ты не простой слик. Дерешься слишком здорово. Профессионально дерешься. Ты учился этому – сразу видно. Ты воевал, да? Или работал на ринге?
– Не придумывай лишнего, – осклабился Умник. – В своей стране мне часто приходилось драться – вот и все. Набил руку.
– Причем на тебя то и дело нападали четверо размалеванных цветных качков и один жирный черномазый?
– Ага, – без зазрения совести согласился Умник. – Стандартный вариант, все отработано до мелочей.
Объяснения Умника звучали совершенно неправдоподобно. Впрочем, Лина и не рассчитывала на большее.
– Ты знал, что эти уроды пасутся здесь, – уверенно сказала она. – Ты вычислил их… нет, даже более того, наверняка увидел их при помощи своих приборов. И все равно подставил меня.
– Я хочу, чтобы ты осталась в живых, Лина. Очень этого хочу, поверь мне. – Умник приложил руку к сердцу. – В одиночку я просочусь в какую угодно дыру, удеру от любого, кто сядет ко мне на хвост, потому что я умею делать это. Но – в одиночку. Вдвоем с тобой это труднее встократ. Поэтому тебе придется делать то, что я говорю, хочешь ты того или нет. Это единственный шанс выжить – во всяком случае, для тебя.
– Ладно, буду слушаться, – сказала Лина. – Что дальше?
– Дальше – то же самое. Иди вперед. Я – за тобой.
И Лина пошла вперед.
Лина прошлепала около километра и уткнулась в забор. Точнее, в металлическую сетку, натянутую между столбами, высотой метра в три.
– Граница гетто, – сообщил Умник, немедленно явившийся из нощи.
– Что, дальше мы попадем на приличную территорию?
– Размечталась. – Умник извлек из сумки кусачки и начал вырезать в сетке дыру. – Какой дурак поселится рядом с пристанищем ублюдков? Дальше безлюдье, пустыри и свалка. Замусоренная пустошь шириной в несколько километров окружает Гнилой Гарлем с запада и переходит в не менее загаженный южный Бронкс. Домов на этой территории нет – снесли бульдозерами, выставили землю на продажу. Только кто ее купит?
– И мы будем плюхать по этому срачу? – с ужасом спросила Лина.
– Нет уж, – сказал Умник. – Там болото, кучи песка и бетона, крысы, вонища. Увольте меня от такой прогулки. Чуть южнее идет приличный хайвэй, до него десять минут ходу. Дойдем дотуда, проголосуем. Поймаем машинку. И поедем в город как белые люди.
– А кто-нибудь остановится? – усомнилась Лина.
– Остановится, – уверенно заявил Умник. – Ты, милочка, можешь затормозить весь транспорт на шоссе, перекрыть движение и создать на дороге пробку, стоит тебе только выйти на обочину и поднять руку. Любой человек мужеска пола, будь он даже геем, будет счастлив подвезти такую цыпочку. Никогда раньше автостопом не ездила?
– Нет. Зачем? – Лина пожала плечами. – Это опасно – садиться в чужую машину. Всегда можно вызвать такси. И вот что еще: меня-то, скажем, возьмут без проблем, а с тобой как? Видок у тебя не самый приличный…
– Эх, «промытые», дети малые, – проворчал Умник, – всему вас учить надо. Ладно, увидишь сама, как это делается. Двигаем дальше.
И кряхтя полез в прорезанную дыру.
Все произошло по сценарию, расписанному Умником – Лина тормознула «водородник» гастрономически- салатного цвета, перебросилась парой слов с водителем – гладко прилизанным хай-стэндом лет сорока, объяснила, что у нее сломался мотоцикл, что ей срочно ей нужно на вечеринку, на Бушвик-авеню, что она понимает, что это страшно далеко, но она заплатит, впрочем, если господину некогда, то не может ли он хотя бы подбросить ее до Мэдисон, а там она вызовет такси… Все объяснения оказались излишними.
