ведра.
Ни х…
Визжа тормозами, на перекрестке закрутился черный «Кайен-Турбо». Дверцу пересекал шрам битого металла.
…рена себе!!
Оборвалась тишина.
Смолкли моторы, растворился белый шум пешеходов, даже воронье в небе притихло, выжидая. В «Кайене» залихватски гремела аскавская попса. Она лишь оттеняла безмолвие улицы.
Дрожащими руками я открыл дверцу. Сердце толчками перегоняло адреналин.
Да-а… Хана «фольку»… Верная лошадка Брави превратилась в бульдога. Похоже, я от Метрика непрухой заразился. Это ему зачтется.
Из «Кайена» помаленьку выбирались люди. Я вновь развеселился: вот повезло так повезло! Это же аскавские варвары! Ну где еще такой цирк увидишь?! Сухонький человечек в синем костюме с бронеблестками, парень в рыжем рыцарском вельвете и красном кашне. Бинты на голове делали его похожим на полураспакованный чупа-чупс. За ними, держась поодаль, выбрался жирдяй с печальным лицом. Охранник, наверное. Только рыхлый он какой-то.
– Так, – надменным голосом объявил человечек в костюме. – Авария, значит… Надо платить.
Я хрюкнул, не в силах справиться с бурлящей в жилах жизнерадостностью. Впилиться в машину варваров – это везение. Почище, чем трубочиста встретить! Они же из Аскава своего почти не вылазят. Будет о чем завтра порассказать.
– Ну? – горестным тоном протянул жирдяй. – Лыбиться будем? И долго?
– Да хоть всю жизнь.
Это жирдяя добило.
– Бабло гони, урод! – взорвался тот. – Попал ты на алеманы нехилые!
– Ой, хватит меня пугать, – поморщился я. – Вы же на красный ехали. Проскочить хотели небось!
– Пацан борзый, – повернулся жирдяй к сухопарому. – Выкормыш мажий. Объясни ему, Валерыч. Только ласково, не калечь.
Человечек в костюме деликатно обнял меня за плечи.
– Ну, что ты бычишь, паря? – задушевно начал он. – Жить остохрамело? Думаешь, мы свидетелей не найдем? Найдем. Мы ж тебя на такие алеманы загнем, что… что… Сам не рад будешь, в общем.
Ну да, ну да… Варвары из Аскава – ребята безбашенные. В багажнике двуручники валяются, у каждого на родине по замку со скелетами в подвале. Вот только я – гражданин Ведена, и это звучит гордо!
– Руку убери, – посоветовал я. – С реверансами и извинениями.
– Чего-о-о? Зубы жмут, пацан?
Борт моей машины рванулся к лицу. Полыхнули искры, по щеке скатилась теплая струйка.
Такого я не ожидал:
– Ах ты, сволочь!!
Вывернулся из-под руки, ткнул кулаком. Попал, ура! От неожиданности сухопарый выпустил волосы. Развивая успех, я врезал ему в колено.
– Эй, он дерется! – донесся до меня обиженный крик.
Тут я допустил ошибку. Вместо того чтобы вмазать ему хорошенько, полез в багажник за битой. А зря. Нога сухопарого врезалась мне в живот. Я кувыркнулся через капот, на ходу вспоминая, как дышать. Что сперва, интересно, вдох или выдох? А если выдох, то чем?
Зловещая тень накрыла асфальт. Аскавец пер на меня, растопырив лапищи. Рожа у него была злющая-презлющая, словно у бульдога в вегетарианском ресторане.
Так, Брави. Пора вставать. Нет, можно, конечно, поваляться, а завтра на работу не идти. Но, елки- палки, компьютера ж в больнице нет! Я там со скуки помру. Особенно если медсестер красивых не будет.
И тут…
– Именем господа, – услышал я повелительный голос, – остановитесь, дети мои. Кровопролития неугодны Ормазду!
К нам семенил монах в рясе аснатара. Завязки кушти неряшливо болтались, холщовый мешок свисал на бок… Лямки надо регулировать, святой отец. Я такие рюкзаки знаю: ужасно неудобная конструкция.
При виде его сухопарый недоуменно вскинул брови:
– Че?..
– Путем друджа идешь, сын мой? – с затаенной надеждой поинтересовался аснатар.
– Че?..
Все-таки варвары – тупые ребята… У нас в конторе только и разговоров, что об отмене инквизиции. Последнего друджванта аснатары лет двести как уговорили. А оно нам надо – инквизицию просто так содержать? Друджванты – их последняя надежда.
– Слышь, Ясна, – предложил забинтованный без особого энтузиазма. – Шел бы своей дорогой, а? Без
