очень густой — ты же сама знаешь, Даная, — и как только я окажусь среди деревьев, неболету меня не достать.
— Слишком густой для неболета, и не слишком — для человека на лошади? — многозначительно спросил Харт. — Возможно, вы исходите из того, что демон атакует вас посредством неболета. А если он просто войдет в какого-нибудь тролля и будет преследовать вас пешком?
Этот вопрос Раваджан и сам не раз задавал себе.
— Если он такое предпримет, мне придется туго, — признал Проводник. — Но мне кажется, что демон предпочтет неболет, поскольку уже привык, я думаю, к удобствам, которые предоставляет этот вид транспорта. А к тому времени, когда он осознает свою ошибку, ему будет уже слишком поздно давать задний ход. Во всяком случае, другого выбора у меня нет.
Даная прерывисто вздохнула.
— О боже, когда все это кончится…
Раваджан ласково взглянул на нее.
— Скоро. Очень скоро, — постарался он убедить подругу. — Завтра ночью. Ну… — посмотрел он на Харта. — Вроде бы, все обсудили. А сейчас — отбой. Утром надо встать пораньше.
— Да, — кивнул Харт. На миг его глаза встретились с глазами Раваджана. — Хотя что до меня, то я не чувствую себя особенно усталым. — Он встал с кресла и направился к двери. — Пойду-ка я пройдусь по городу. Я слыхал, что на ночную жизнь Шамшира стоит посмотреть, а в прошлую экскурсию мне не представилось такой возможности. Увидимся через пару часиков.
Дверь за ним закрылась, и несколько секунд Даная и Раваджан просто смотрели друг на друга. Потом, по-прежнему не говоря ни слова, они поднялись с кресел и, шагнув на середину комнаты, заключили друг друга в объятия. Покрывая лицо девушки страстными поцелуями, Раваджан мимолетно подумал, что Харт, в конечном счете, все же тактичен. Весьма тактичен.
Глава 44
Раваджану еще никогда не доводилось видеть на Шамшире столь больших и в то же время необычайно изящных строений, как Полустанок Омаранхо Сабана. Перевалочный пункт располагался на окраине города Хорма, граничившего с западной оконечностью Дарканова леса. Хорм был раз в десять меньше Келайна, однако здешний Полустанок превосходил своими размерами келайнский, по меньшей мере, раза в два. Но не только внушительные размеры неприятно поразили Раваджана, а и царящая в доме атмосфера надменности — начиная от вызывающе роскошного интерьера громадной гостиной и кончая напряженным выражением лица горничной из местных, которая отправилась наверх, чтобы сообщить Сабану о прибытии гостя. Дом вызвал у Раваджана неприятные ассоциации с особняком Меленты. Стоя у окна в ожидании хозяина, Проводник непроизвольно сжал правую руку, одетую в скорпион-перчатку, в кулак.
— Да? — раздался позади него резкий голос — Вы хотели меня видеть?
Раваджан обернулся… и последние его сомнения относительно Сабана рассеялись, как утренний туман в лучах восходящего солнца. Стоявший перед ним человек был одержим демоном.
Он понял это не только потому, что лицо Сабана, с тонкогубым ртом и ввалившимися глазами, источающими нетерпение и злость, напомнило ему лицо демона, вырезанное в каменных воротах дома Меленты. И не только потому, что правая рука Сабана судорожно подергивалась на эфесе самонацеливающегося кинжала, висевшего у него на поясе, — явный признак того, что, несмотря на высокомерие, сквозящее в голосе этого человека, он представляет собой законченного параноика. Проводник понял это, главным образом, по тому, как его, Раваджана, лицо запечатлелось в этих налитых ненавистью глазах… и по тому, как Сабан отреагировал на его приход.
— Раваджан! — хрипло прошептал он. — Но ты же… Он сказал, что ты ушел…
Сабан неожиданно осекся.
— Извините… дурная привычка разговаривать сам с собой. Вас зовут Раваджан, не так ли? Мне кажется, мы с вами где-то встречались…
— Поздно, Сабан, — покачал Раваджан головой. — Слишком поздно. Ты выдал себя. Существует только одна причина, по которой ты мог именно так отреагировать на мое появление, — тебе она известна, мне тоже, так что давай не будем разыгрывать наивность и делать глазки. Приступим сразу к делу. Можешь начать с того, что расскажешь мне, скольких духов ты уже протащил на Шамшир.
Рука на эфесе кинжала задергалась сильнее.
— О чем вы говорите? Я вас не понимаю, — проговорил Сабан дрожащим голосом, все еще не оправившись от потрясения. — Послушайте, что бы вы здесь ни делали…
— Я-то знаю, что я здесь делаю, — тихо сказал Раваджан. — Вопрос в том, отдаешь ли ты себе отчет, чем ты здесь занимаешься.
Удивление на лице Сабана уступило место ненависти, разгоревшейся с новой силой.
— То, чем я занимаюсь, — не твоего ума дело, — прошипел он. — И если ты вознамерился мне помешать, расстанься с этой надеждой. Ты меня понял? Я — единственный, кому подчиняется демон. Единственный!
— В самом деле? — Раваджан старался говорить как можно спокойнее.
«Демон, — подумал он. — Сабан сказал „демон“ в единственном числе — подтвердилась наконец наша догадка, сколько их и какие именно духи проникли в Шамшир. Наилучший из возможных сценариев… однако не причина для оптимизма». Раваджан уже слышал — нет, скорее ощущал вокруг себя нечто вроде призрачного шепота: демон и его духи-паразиты собирались с силами для предстоящей битвы с человеком.
— Ты действительно управляешь этим своим демоном или все как раз наоборот? — спросил он директора Полустанка. — Посмотри в лицо реальности, Сабан. Без заклинаний Карикса, которые возможно осуществить только с ведома демогоргона, ты не способен контролировать духа.
— Реальность? Тебе нужна реальность, Раваджан? — Сабан широкими шагами прошел через комнату к письменному столу и рывком выдвинул один из ящиков. — Посмотри. Вот она — реальность, и после столетия бесподобных теоретизирований лучших умов Двадцати Миров именно я нашел к ней ключ. — Он достал из ящика пачку бумаг и швырнул на стол. — Смотри, Раваджан, смотри во все глаза, и пусть черная зависть гложет тебя.
Бумаги лежали слишком далеко от Раваджана, и он не мог разглядеть их хорошенько, но ему уже стало ясно, что в них содержится. Электрические и электронные схемы, чертежи механических узлов, диаграммы алгоритмов, разного рода структурные данные — иначе говоря, секреты магической техники Шамшира, готовые к запоминанию и переносу через телепорт на Порог, а оттуда — в Содружество Двадцати Миров.
— Впечатляюще, — пробормотал он.
— Впечатляюще? Это все, что ты можешь сказать? — злорадно осклабился Сабан. — Подробнейшие функциональные схемы Чрева Дрейи, неболета и других чудес Шамшира — для всего этого ты не способен подобрать лучшего слова, нежели «впечатляюще»? Ты только представь себе, какие возможности дают эти бумаги своему обладателю — богатство, славу, власть! Шамшир перестал быть для нас тайной за семью печатями. Вернее, для меня!!!
И триумфальным воплем он закончил монолог.
— Да, ты нашел ключ, — спокойно сказал Раваджан, — и, видимо, считаешь себя гением. Как и Фауст, слишком много возомнивший о себе после того, как заключил сделку с дьяволом. А ты не задумывался о том, что якобы прирученный тобой демон, добывший тебе эти сведения, использует их по своему усмотрению, для достижения своих собственных целей?
— Цели определяю для него я…
— Нет! — вскричал Раваджан, терпение его лопнуло. — Ты всего лишь инструмент для него — глупый, слепой инструмент. Тебя обуяла алчность, ты страдаешь манией величия. Ты только посмотри на себя — еще немного, и ты будешь в полной его власти… Ну, ладно, хорошо, ты получил свои драгоценные схемы и чертежи, теперь ты — герой. Оставь их себе и распоряжайся ими, как тебе заблагорассудится… но помоги мне отделаться от него, пока еще не слишком поздно.
— Отделаться? Сейчас, когда столько шамширских тайн еще не разгадано? — Сабан презрительно фыркнул. — За кого ты меня держишь, Раваджан?
