Я как раз расправился со своей порцией и, отодвинув опустевшую тарелку в сторону, раздумывал, с чего начать разговор, когда наше обманчивое уединение весьма некстати было нарушено.
– Света за воротник, Онни, давненько тебя не видел! И надо сказать, что несказанно рад нашей случайной встрече! Я ведь не обольщаюсь – кто я такой, чтобы ты решила оторваться от выполнения своих, несомненно, важных служебных обязанностей и навестить именно меня, верно? Кстати, не представишь ли меня своему светочтимому спутнику?
Я с отстраненным интересом глянул на нежданного и весьма словоохотливого гостя, который, потревожив нас звонким мальчишеским голосом, бесцеремонно плюхнулся на скамью рядом с Онни. На вид ему было лет пятнадцать, бронзовый цвет его кожи и длинные светлые волосы наводили на мысль, что я вижу перед собой корда по рождению и, соответственно, потенциального сородича моей спутницы. Он был одет в светло-серый ксомох с белыми вставками вдоль рукавов. Курносое лицо паренька прямо-таки цвело от улыбки, а в обращенном на Онни взгляде светилась такая искренняя радость, что не оставалось никаких сомнений в близком и давнем знакомстве этих двоих. Впрочем, я эмпат. Я бы почувствовал связывавшую их общность, даже повернувшись к ним спиной. Поэтому не особенно удивился, когда хмурое лицо бравой сотницы, за целый день обменявшейся со мной всего несколькими ничего не значащими фразами, вдруг разгладилось и тоже осветилось приветливой улыбкой.
Улыбка ей определенно шла. Полные чувственные губы выглядели сейчас весьма привлекательно.
– А-а, Шустрик, – откликнулась сотница. – И тебе Света в то же место. Ну-ка, дай-ка на тебя посмотрю, парень… А ты повзрослел… И нахальства в тебе явно прибавилось. Плохо стали воспитывать учеников в Доме Пресветлого Искусства, из рук вон плохо. Разве настоятель Масарт уже не занимается воспитанием лично?
Шустрик весело ухмыльнулся и звонко хлопнул ладонью по столу.
– Да ну тебя, Онни, вечно ты со своими нравоучениями… А я, к твоему сведению, имею полное право посвятить гостя Жарла в правила Спорного Щита.
– С каких это ты пор обладаешь подобным правом?
– Не вопрос! Я сейчас работаю на хозяина заведения. Пару дней назад в Пресветлом Доме начались каникулы, вот я и решил подзаработать, пока выдалось свободное время. С пустым кошельком домой добираться не так уж весело, будущим магам тоже кушать хочется, особенно в дальней дороге, а бесплатно кормить – дураков нет. Бочонок же на меня кроме всей прочей работы взвалил и обязанность растолковывать гостям правила Щита. Но это необременительно, за три дня твой приятель первый гость в этом трактире, который еще не знает о правилах.
Сотница с изрядным скепсисом покосилась на потолок:
– Понятно. Эти пьяные машары вверху, случайно, не твоя работа?
– Ну, не такие уж и пьяные, – ухмыльнулся паренек. – По крайней мере, я старался, а за те маны, что согласился мне уплатить Пузатый Бочонок, так и вовсе отличные машары. Гарантия шесть суток… – Он запнулся, так как именно в этот момент магический светильник, маленькой шаровой молнией плавающий под потолком прямо над нашим столиком, мигнул и расплылся быстро темнеющим облачком туманного света, – …этот был одним из первых, ему срок подошел, – закончил он, чуть смутившись.
– Ты же сказал, что находишься здесь всего три дня? – подозрительно спросила Онни.
– Не вопрос, – легко подтвердил он.
– А гарантия на шесть.
– Да ладно тебе, Онни, не придирайся. Я же говорю, один из первых. Первый блин всегда комом. И не сбивай меня, пожалуйста, с темы! Дело не в машарах, верно? Я обязан объяснить гостю правила Щита, а ты даже не желаешь нас представить друг другу.
– Я их знаю не хуже тебя, эти чертовы правила, – проворчала дружинница уже не так приветливо. Похоже, настойчивое любопытство мальчишки пришлось ей не по душе. – И ты это прекрасно знаешь.
– Ну вот, хочешь лишить меня работы, – деланно огорчился Шустрик, театрально поникнув плечами и опустив голову. Но тут же снова встрепенулся и расцвел: – Ладно, дай хоть с вами поболтать. Ну так познакомишь со своим спутником или нет?
– Элиот Никсард, – я решил вмешаться, не сдержав невольную улыбку, так и просившуюся наружу с момента появления этого сорванца рядом с нами. Парень мне понравился – напорист, нахален, но весел и обаятелен. Далеко пойдет. Правда, ужин расслабил меня куда больше, чем я ожидал, и большого желания болтать на отвлеченные темы что-то я не ощущал. Тем более не хотелось выслушивать кучу ненужных вопросов и подыскивать на них подходящие ответы, но соблюсти элементарную вежливость я был еще в силах. – Выкладывай свои правила, раз уж так серьезно относишься к своим обязанностям.
Мальчишка живо привстал со скамьи и приложил ладонь к сердцу в местном ритуале приветствия, галантно тряхнув светловолосым чубом.
– Квин, ученик Дома Пресветлого Искусства, первая ступень. Прошу любить и жаловать.
– Я только что слышал, как тебя называли Шустриком.
– Не вопрос! – отмахнулся парень, усаживаясь обратно. – Это детская кличка.
– А теперь быстренько выполняй свои обязанности, – поторопила Онни. – Мне еще с тобой о многом надо поговорить, раз такая оказия случилась. В том числе и о твоей матери, ее я вижу еще реже, чем тебя, и мне хотелось бы знать, как она поживает.
– О нет, только не это, – простонал Квин, горестно закатывая светло-серые глаза. – Все эти бытовые подробности, совершенно не имеющие смысла для настоящего мужчины, все эти досужие женские сплетни…
– Правила, – многозначительно напомнила Онни. – Все остальное потом… – И не удержавшись, съязвила: – Мужчина ты мой настоящий.
– Ну ладно, ладно, не вопрос, – примирительно вздохнул Квин. – Вот вам правила Спорного Щита.
А все дело было в том, что поединки в Жарле были запрещены.
