Мать аккуратно поставила сумочку на стол и сцепила пальцы рук, как она делала всякий раз, когда приступала к серьезному делу.
Анхела сглотнула и попыталась успокоить дрожь в коленках. Я уже взрослая, я смогу постоять за себя, убеждала она себя.
— Ну… и где ты встретила этого… этого… как его там зовут?
— Питер Канингхем.
Как бы придумать что-нибудь, что могло бы хоть отдаленно походить на правду?
— Я… Он тут работал понемногу, и… От одного к другому… — Ее голос затих.
Брови Фернандес взлетели вверх.
— То есть он строитель? Ты же только что сказала мне, что не встречаешься со строителями! Ради Бога, Анхела, что ты знаешь об этом человеке? К тому же он иностранец!
— Я знаю о нем довольно много. — Чтобы не выдавать себя, девушка повернулась к плите и налила в турку воды. — Он очень хорошо работает. Особенно руками.
— Я не желаю слушать грязные детали, — оскорбленно заявила Фернандес.
— Я имела в виду, по дому, мама.
— Но это не те качества, которые должны быть у твоего мужа, — заметила мать, поглядывая на лестницу.
— А кто сказал, что я собираюсь за него замуж?
— Тебе следует искать мужа, а не жить с мужчиной, который тратит твои деньги. Женщины твоего круга так себя не ведут.
Анхела пришлось проглотить все свои замечания по поводу женщин ее круга. Ведь она врала матери…
— Питер не тратит мои деньги. У него есть работа.
— Да, но, насколько я понимаю, он живет вместе с тобой.
— Это временное явление, потому что сейчас он помогает мне делать ремонт, — ответила Анхела и вдруг спросила: — Мама, ты хочешь, чтобы я была счастлива?
Фернандес удивленно взглянула на нее.
— Конечно, ведь ты моя дочь.
— А ты счастлива, когда на подиум выходят манекенщицы в платьях, которые придумала и сшила ты, даже если не всем они нравятся?
— Конечно.
— Мама, этот дом для меня — все равно что для тебя твои платья. Я люблю возиться с ним, смотреть, как он потихоньку меняется, оживает. И мне все равно, что считают другие люди. Питер помогает мне с ремонтом, ему дом тоже очень нравится. Понимаешь, мама, я доведу это дело до конца, потому что я упрямая и у меня есть замечательный пример настойчивости перед глазами. Пример трудолюбия, любви и заботы моей собственной матери, — закончила она.
— Ты правда так думаешь? — Глаза Фернандес заблестели.
— Ох, мама.
Анхела наклонилась к матери и обняла ее. Девушка почувствовала знакомый аромат «Шанели № 5» и подумала об испуганной молодой женщине с четырьмя маленькими детьми, которая в мгновение ока осталась одна на белом свете, совершенно без средств к существованию. В течение долгих лет ее мать шла к вершинам Олимпа испанской моды, не спала ночами, ходила с исколотыми шитьем пальцами. Фернандес сделала все, чтобы ее дети получили хорошее образование и ни в чем не нуждались. Она была настоящим бойцом. Мама делала все из-за любви к детям. И выиграла.
Я тоже смогу выиграть, подумала Анхела.
— Ты сильно изменилась, моя девочка, — сказала ее мать. — И, наверное, ты права.
Анхела еще крепче обняла ее.
— Этот кофе для меня? — раздался жизнерадостный голос Питера.
Анхела и Фернандес с улыбками отстранились друг от друга. Но девушка вдруг загрустила, потому что вспомнила о прошлой ночи. Если бы не присутствие матери и необходимость играть маленький спектакль, она не знала бы, о чем говорить с Питером. Если бы они вообще смогли разговаривать друг с другом.
Улыбка мужчины была полна сексуальности и легкой доли лукавства, но все это было для Фернандес, не для Анхелы. Выражение его глаз сказало ей, что им еще предстоит поговорить. Девушка отвернулась, с усилием отведя взгляд от его губ. Неважно, для кого играется этот спектакль, одной такой улыбки хватило бы, чтобы свести с ума любую женщину.
— Итак, сеньора де ла Крус, чем мы обязаны вашему визиту сегодня?
Питер облокотился на кухонный шкафчик рядом с Анхелой, слегка прикасаясь локтем и бедром к боку девушки. Дрожь пробежала по ее спине. Запах его кожи и тепло тела, которое находилось лишь в нескольких сантиметрах от нее, смешали и без того беспорядочные мысли Анхелы.
Фернандес смотрела на них двоих, явно пытаясь понять, что же их привлекло друг к другу.
— У меня показ мод в центре Марбельи через час, и я решила заехать к Анхеле, чтобы пригласить ее на ужин в субботу вечером. Но, похоже, мне надо будет поставить еще один стул к обеденному столу.
И она адресовала Питеру улыбку, приберегаемую обычно для привередливых клиентов.
— Ради вас мы всегда свободны, — сказал Питер. — Правда, дорогая?
Он с любовью взглянул на Анхелу, и девушка на секунду забыла, где находится.
— Конечно, — ответила она.
Что он пытается мне сказать?
— В какое время нам подъезжать?
— В семь.
— Отлично, мы будем.
Фернандес взяла сумочку и, выходя, задержалась в дверях.
— Анхела сказала вам, что у нее есть братья?
— С одним из них мы встречались, — ответил Питер с легкой улыбкой. — Фелипе похож на вас. У него такие же большие, выразительные глаза.
Он обнял Анхелу за плечи, и та чуть не растаяла от этого прикосновения. Ей захотелось сильнее прижаться к нему. Но ведь сейчас это можно сделать, не так ли?
— Ну… Все трое моих мальчиков тоже будут там. Габриель и Умберто будут с женами и детьми. — Фернандес снова окинула их взглядом и стала спускаться по ступенькам. — Что ж, до субботы.
Они стояли в дверях в обнимку, являя собой образчик идеальной пары, пока машина Фернандес не исчезла вдали.
Питер тут же сделал шаг в сторону, убрав руку с ее плеча.
— Ты понимаешь, что ты наделал? — Анхела повернулась к нему, чувствуя, как ее тело жаждет, чтобы он вернулся. — Выдавая себя за моего бойфренда, ты вляпался в огромные неприятности!
Во взгляде, который Питер кинул на нее в ответ, не было ничего, кроме деловой сосредоточенности.
— Похоже, что я вляпался только в семейный обед, а потом наконец настанет покой. Да, позволь тебя спросить, хоть кто-нибудь в твоей семье звонит перед приездом?
— Конечно нет. Они — моя семья. Разве ты звонишь своей матери перед тем, как приехать к ней?
— Да, звоню.
— Ну что же. Если тебе нужна тишь да гладь, можешь возвращаться обратно в машину. — Анхела почувствовала, как ее голос становится все холоднее.
Девушка не знала, почему так резко изменилось ее настроение. Наверное, это потому, что она чувствовала себя виноватой за вчерашний вечер. Но Питеру тоже стоило бы постыдиться. И не только за вчерашний вечер, но и за то, каким образом он ворвался в ее жизнь и перевернул там все вверх дном.
— Если моя семья захочет сюда приехать, они могут это сделать в любое время. Им не нужно твое приглашение, потому что у них уже есть мое.
— Как я могу вернуться в машину? Если приедут твоя мама или сестра, это покажется им странным.
— Ты можешь сказать, что мы поругались и теперь ты дуешься на меня.
