женится, никогда.
Она прижала к губам платок, словно была готова вот-вот разрыдаться снова, но все-таки сдержалась.
— Почему вы назвали господина Мелвилла несносным? — спросил сэр Айвори, направляя разговор в другое русло.
— О, это жалкий тип и к тому же грубиян. Постоянно действовал мне на нервы. Да и Брайан его недолюбливал. Считал нахлебником, и поделом. Но госпожа Уоллес почему-то приваживает его, и это для меня большая загадка.
— Брайан говорил еще что-нибудь во время той короткой речи?
— Вчера вечером? Да нет, ничего особенного, кроме того, что собирается переезжать на квартиру в Гринвиче, но он и раньше говорил об этом раз сто, а сам все жил в замке.
— Из-за матери?
— Конечно, а кроме того, у него здесь были свои привязанности. Он обожал парк и сам ухаживал за цветниками. Да и потом, семейные реликвии, вольера, содержание замка. Он не мог оставить все это на мать.
— Но ведь с хозяйством мог управиться Вэнь Чжан.
— Он и управлялся, на пару с Брайаном. Он очень преданный и к тому же мастер на все руки. Сейчас, наверно, тоже переживает, да еще как.
Сэр Айвори отвлекся от беседы и сделал вид, что внимательно разглядывает различные музыкальные инструменты, находившиеся в салоне, — медные и деревянные, самых разных эпох. Тут он внезапно спросил:
— Вы обратили внимание на постель?
Девушка вздрогнула.
— На постель Брайана. Быть может, заметили на ней что-нибудь необычное?
— А почему вы спрашиваете?
— Потому что на постели кое-что было, когда вы поднялись к Брайану, после того как всех известили о его смерти.
— Да, действительно, там были кое-какие вещи… Но что вам сказать? Брайан сидел в окровавленной сорочке. Она вся была как будто из потемневшей меди. Я только потом поняла, что это кровь. А он, казалось, спал блаженным сном. Я закричала, и меня тут же увели.
Судя по испуганному взгляду, девушка словно заново переживала ту картину. «Она вся была как будто из потемневшей меди», — записал в блокнот Форбс.
— Так что было на кровати? — упорно добивался своего сэр Малькольм.
— Какие-то книги, зеркало, по-моему. И еще что-то…
— Музыкальный инструмент?
— Нет, кажется, нет. Даже не знаю.
— А арбалет?
— Какой еще арбалет?
Сэр Айвори наклонился вперед и, глядя ей в глаза, продолжил:
— Вы, верно, знаете, из какого оружия убили Брайана Уоллеса…
Девушка смутилась и с ужасом подалась назад.
— Из револьвера, кажется…
— Стало быть, не знаете?
Она была на грани истерики.
— Скажите, так чем его убили? Из чего?
— Стрелой из арбалета.
Девушка вскрикнула. Взгляд вдруг стал растерянным. Она закрыла лицо руками. Сэр Айвори подождал, пока она мало-помалу придет в себя, и спросил:
— Вы разве не слышали, как Мелвилл сказал про стрелу из арбалета?
— Меня тогда, наверно, уже увели. А после я закрылась в розовой комнате, спала и плакала, чтобы никто не видел. Потом пришел полицейский, офицер, — он попросил меня спуститься на первый этаж и подождать в музыкальном салоне. Скажите же, сэр, кому могла прийти в голову такая ужасная штука? Арбалет…
— Тому, кто знал, как с ним обращаться. Вам, вашему брату, Мелвиллу, например. Вы же трое умеете стрелять из арбалета.
— Это правда. Летом мы забавлялись с этим арбалетом в парке. А стрелять из него меня научил Брайан. Мы прикрепляли к дереву мишень. И стреляли по ней с пятидесяти метров. Но выстрелить в человека, в комнате, да еще с трех метров… Представляю себе пробивную силу. О Боже! Какой ужас!
Девушка снова закрыла лицо руками. Ей опять привиделась жуткая картина — как стрела пронзает грудь. И при этом лицо у Брайана — как у мирно спящего человека. Он даже не успел ничего понять. И она сказала:
— Хорошо, что он спал. И не мучился.
— Но, — заметил сэр Айвори, — стреляли в него наверняка не в темноте. Уж больно точный выстрел. И ваш друг должен был проснуться. Да и потом, что немаловажно…
— Спусковой механизм арбалета при взведении производит шум, — закончила за него Маргарет Эттенборо.
— Вот именно, однако его можно было взвести загодя. В таком случае оставалось только снять со стены уже готовое к стрельбе оружие со взведенной пружиной и выстрелить.
— От звука при нажатии на спусковой крючок Брайан должен был проснуться.
— Из чего следует…
— Что Брайана Уоллеса предварительно опоили снотворным, — оторвавшись от блокнота, заметил Форбс.
Маргарет испуганно посмотрела на сыщиков — сперва на одного, потом на другого. Все это было явно выше ее понимания. И она снова воскликнула:
— Кто же мог это сделать?!
— Тот, кто до сих пор в замке. После снегопада сюда никто не входил, и никто не выходил отсюда. На снегу — никаких следов.
Девушка резко покачала головой:
— Не может быть. Я знаю всех, кто здесь находится. Из них никто не способен на такое.
— Даже Мелвилл? — спросил старший инспектор.
— Он же просто бабник и пьяница, может, еще и вор, и даже вымогатель, но только не убийца. Он же редкостный трус.
— Мисс, — сказал наконец сэр Айвори, — мы не будем больше вам докучать. Во всяком случае пока. Только имейте в виду, в комнате, где вы провели ночь, будет произведен обыск, а кроме того, будут осмотрены все находящиеся там вещи, в том числе ваши личные. Таковы правила, одни для всех. А вечером вы сможете вернуться к себе.
— А мой брат? — спросила девушка.
— Его, понятно, это тоже касается. До свидания, мисс, и будьте мужественны. Музыка великий целитель, не правда ли?
Девушка так и осталась сидеть с блуждающим взглядом, а Форбс с сэром Айвори меж тем направились в вестибюль, где их ждал лейтенант Финдли.
— Сэр, — обратился он к старшему инспектору, — мы все сфотографировали: тело, кровать, спальню, кабинет и даже ванную; экспертиза оружия тоже закончена. Желаете посмотреть, как будут выносить тело? Помощники доктора Гарднера уже на месте.
— Идем, — решил сэр Малькольм.
Они снова поднялись по мраморной лестнице на третий этаж, прошли мимо рыцарских доспехов, будто охранявших лестничную площадку, прошли по коридору, потом через кабинет, где лейтенант Джеррольд просматривал одну за другой разбросанные по полу бумаги, и вошли в спальню. Брайан Уоллес, казалось, последний раз встречал их в своих покоях. Да уж, судя по внешним признакам, его напоили
