— И все же…
— Ну хорошо. Джон, когда был на Суматре, ввязался в драку. Года три назад.
— Он что, любил подраться?
— Он терпеть этого не мог! Он был очень мягкий и слишком доверчивый.
— Что же это была за драка?
Госпожа Ливингстон как будто совсем стушевалась:
— Это, скажем так, было мужское дело…
— И без гомосексуалистов тут не обошлось?
— Если хотите, называйте их так.
— Извините, мадам. Следствие не изящная словесность.
— Вижу!
Тут сэр Малькольм внезапно спросил:
— А Джон Кертни?
— Кажется, я о нем уже говорила во время нашей первой встречи. Он близкий друг моего мужа.
— Вы еще сказали, он пианист-виртуоз и дает концерты…
— Да, он действительно великий пианист.
— В таком случае, уважаемая госпожа Ливингстон, потрудитесь объяснить, каким образом этот именитый виртуоз умудряется быть еще и экспертом-поверенным, как указано на его визитной карточке, и, кроме того, торговым посредником, как поведал нам господин Хиклс.
Госпожа Ливингстон громко рассмеялась и долго не могла остановиться, а когда наконец пришла в себя, сказала:
— Понимаю ваше недоумение! Ведь они братья — Джон Эндрю и Джон Стэнли Кертни! Один и в самом деле пианист, он друг… вернее, был другом моего мужа. А второй — посредник по международным торговым делам и служит в компании Энтони Хиклса. Они братья-близнецы, хотя по натуре совершенно разные.
— И оба состоят в ложе святого Патрика?
— Нет. Только Джон Стэнли, коммерсант.
Форбс пометил у себя в блокноте: «Проверить, где находились оба Кертни в день убийства».
— Ну хорошо, мадам, благодарим вас, — сказал сэр Малькольм, поднимаясь. — Этот Кертни, признаться, доставил нам некоторые хлопоты!
Вдова улыбнулась, тоже встала и, удерживая благородного сыщика, сказала:
— Сэр, если позволите, поскольку у вас в таких делах опыт, мне хотелось бы попросить вашего совета…
— Все что угодно. Я к вашим услугам, мадам.
— О, просьба моя довольно деликатная. Только представьте, мне постоянно докучает один член ложи святого Патрика.
— Каким же образом?
— В общем-то, ничего страшного… Он забрасывает меня пылкими письмами, впрочем весьма изысканными. Думаю, это он звонит мне по меньшей мере раз в неделю, чтобы сказать, как он меня обожает. Сам он, конечно, ко мне ни разу не подошел, но я чувствую, он всегда где-то рядом, ходит за мной по пятам, буквально преследует. Словом, ведет себя чересчур назойливо — пожалуй, я сказала бы именно так.
— И вы даже не предполагаете, кто бы это мог быть? — спросил Дуглас Форбс.
— Я, кажется, догадываюсь. И самое неприятное то, что он состоит в ложе… Майкл, я хочу сказать, мой друг Майкл Вогэм, — а я ему все рассказала — считает, это некий Питер Шоу, журналист… Так как по- вашему, что мне делать?
— Думаю, — сказал сэр Малькольм, — вам стоит поговорить с господином Уинстоном Дином. Он в масонской иерархии старше по званию и сможет его урезонить.
— Да, прекрасная мысль. Спасибо, сэр.
На этом они распрощались.
— Вы все еще считаете ее виновной? — спросил сэр Малькольм старшего инспектора, когда они вышли на улицу.
— У меня и без того голова идет кругом. А тут еще этот Шоу вытворяет черт-те что! Но скажите, сэр, может, госпожа Ливингстон хотела вывести нас на верный след, рассказав эту историю?
— Чтобы Шоу убил Ливингстона за красивые глазки женщины, которая, нельзя не признать, и правда довольно привлекательная? Что-то плохо представляю его в роли убийцы. Он мечтатель.
— Он не только мечтает, но и письма пишет, и звонит! И неотступно ее преследует!
— Скромняга… Он и подойти-то к ней близко никогда не смел, даже в храме в день убийства. Вот что, нам надо поторопиться, дорогой Дуглас. С вашего позволения, пусть шофер отвезет меня прямо ко мне домой, на Уордор-стрит. А до Фалькона я сам доберусь. Мне надо кое-что обдумать. Не возражаете?
— О, нисколько! Госпожа Форбс, моя супруга, сообразит мне что-нибудь перекусить.
И друзья подошли к машине, дожидавшейся их у тротуара.
— Вас вызывают по телефону, — предупредил сержант.
Действительно, сигнальная лампочка радиотелефона беспрестанно мигала. Форбс схватил трубку:
— Алло, да! Скотланд-Ярд? Плохо слышно… Что-что? Ах ты боже мой!
Некоторое время инспектор, оторопев, молчал, потом машинально положил трубку и упавшим голосом проговорил:
— Майкла Вогэма только что доставили в больницу! В Королевский бесплатный госпиталь!
— Что с ним? — живо поинтересовался сэр Малькольм.
— Финдли отрядил к нему домой своего человека, и тот обнаружил Вогэма в оранжерее. В него стреляли.
— Как он сейчас?
— Надежды никакой. Хотя хирург делает все, чтобы его спасти.
Глава 15
Сэр Малькольм, после того как побывал в госпитале, вернулся к себе в особняк Фалькон. Майкла Вогэма спешно доставили в операционную и теперь отчаянно боролись за его жизнь. Мелкокалиберная пуля попала ему прямо в голову, и он, должно быть, пролежал без сознания несколько часов, прежде чем его тело обнаружили в оранжерее. Его дом и участок были перевернуты вверх дном, и сделал это наверняка тот, кто в него стрелял. Но нашел ли он то, что искал? Полиция, в свою очередь, тоже провела тщательный обыск на месте преступления.
Кому-то, стало быть, очень хотелось убрать с дороги цветовода-любителя и «поэта», как отзывалась о нем Элизабет Ливингстон. Все думали, что его нет, — наверное, уехал в Шотландию. А между тем он лежал, окровавленный, среди своих роз. Ни одна дверь не была взломана. Значит, Вогэм сам впустил убийцу без всякой опаски — возможно, это был его друг. Выходит, он его хорошо знал и принял без малейших подозрений. Не было обнаружено никаких следов борьбы. Создавалось явное впечатление, что убийца и жертва преспокойно беседовали, любуясь цветами, и тут вдруг злоумышленник выхватил револьвер и выстрелил в Вогэма в упор. Вогэм, понятно, даже не успел сообразить, что произошло. Затем, оставив тело, убийца вернулся в дом и перерыл там все сверху донизу, опустошив ящики стола, выбросив на пол одежду из шкафов и перевернув матрасы, — очевидно, искал какой-то документ. А может, деньги? Нет. К пиджаку, который был на Вогэме, даже не притрагивались: бумажник с крупной суммой в банкнотах лежал на месте; на полу в опустошенном кабинете были разбросаны иностранные ценные бумаги и купюры.
Перед благородным сыщиком открывалось множество версий, включая предположение о причастности к убийству членов ложи святого Патрика. Быть может, Вогэм знал, кто убил Джона Ливингстона? Но в таком случае достаточно было просто заставить его молчать. Тщательный обыск в доме
