регулированием.
9. Перестройка условий освещения с обеспечением безопасности теплового или лучевого повреждения тканей тела.
10. Морфологический (гистологический, цитологический) мониторинг объекта.
Но это уже специфические проблемы, интересующие только специалистов по бальзамированию.
ЭПИЛОГ-ПРИТЧА
Почти 100 лет назад в большой стране народ был беден и притесняем господами и мытарями.
Втянули вскоре народ в большую и бесконечно долгую войну с другими народами за власть и господство, которые ему были не нужны.
Оставил тогда царь свой престол, и стали править страной фарисеи и сад- дуккеи. И не знали они, что делать с войной, голодом и как дальше жить.
Появился тогда человек, который сказал: 'Я знаю!'
Он сказал солдатам: 'Бросайте ружья и идите домой', хлебопашцам: 'Возьмите себе землю и сейте хлеб', рабочим: 'Владейте сами заводами и фабриками — и тогда наступит Мир на земле, Равенство людей, Свобода и Братство'.
И поверили ему люди, прогнали господ и ростовщиков и сказали: 'Мы не рабы!'
И победили они тогда в междоусобной войне с теми, кто был не согласен с ними: брат убивал брата, сын — отца.
После этого они начали с радостью и надеждами строить новую, справедливую жизнь.
И признали тогда люди в человеке, возвестившем новую жизнь, своего пророка и мессию.
Но скоро он умер, не прожив всей отпущенной человеку жизни.
Тогда пришел новый правитель, который думал одно, говорил другое, а делал третье. Он повелел сделать из пророка идола, сделать его нетленным и поместить его в стеклянный гроб для поклонения.
И сделали тогда много каменных и литых идолов, расставив их повсюду. И наступило новое рабство: людей стали сгонять в стадо, а непокорных и инакомыслящих сажать в тюрьмы и истреблять. И чем более жестоким был новый правитель, тем громче люди кричали: 'Ура!'
Напал на страну изверг рода человеческого, но народ его победил и стал славным.
Когда умер жестокий тиран, предали его анафеме, а власть взяли другие люди.
Они пытались управлять страной по-старому, а народ хотел жить по- новому.
И тогда пришли совсем новые правители, которые сказали, что надо, чтобы опять были богатые и бедные, господа и рабы.
Стали тогда строить храмы и перестали строить жилища для простых людей. И стали поклоняться мамоне. Мало стали сеять хлеба и мало делать машин, а больше торговать с другими странами, продавая все, что само растет на земле или в земле лежит. И многие стали ворами и грабителями. И сказали новые правители просвещению и наукам: пусть подождут.
И начались тогда распри между людьми и народами, и стали они друг друга уничтожать в жестоких войнах.
И подумали тогда люди, а что делать с пророком, лежащим в стеклянном гробу, и с его учением? Одни сказали — предать земле, как и всех смертных, а другие сказали — нельзя предавать земле, так как он пророк и мессия. И никто теперь не знает, как быть и как дальше жить.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Я решил дополнить свой рассказ 'Приложением', полагая, в частности, что наряду с воспоминаниями о болезни и смерти В. И. Ленина знакомство по первоисточникам с основополагающим методом бальзамирования Н. Ф. Мельникова-Разведенкова и его модификацией, примененной В. П. Воробьевым, может представить интерес для читателей. Впрочем, не скрою, были и соображения другого рода, которые, надеюсь, станут понятными из нижеизложенного.
Прежде чем передать рукопись для издания, я дал прочитать ее своим близким друзьям, ветеранам партии коммунистов, ученым Медицинской академии, сотрудникам ряда издательств, работникам архива, руководителям лаборатории при Мавзолее и, наконец, представителям службы по контролю и сохранению тайн.
Друзья и соратники одобрили все написанное безусловно и безоговорочно.
Один из ветеранов-коммунистов резонно заметил, что эпиграфы, взятые из Библии, как-то не вяжутся с именем Ленина и их надо убрать. В одной из редакций заявили, что я слишком симпатизирую Ленину. В другой — надо бы больше написать страниц и чем-то дополнить в целом хорошую рукопись. Академики- медики никаких ошибок или неточностей, касающихся болезней и прочего, не нашли. Критика пришла со стороны охранных органов.
— Вот вы пишете об ошибках и заблуждениях кремлевских врачей. Такого быть не может: там всегда работали специалисты высочайшего класса.
— Но ведь так было по документам.
Не вам осуждать действия врачей.
— ??
— Зачем вы неоднократно пишете о том, что врачи подозревали сифилис? Эту главу вообще надо убрать — ведь у Ленина не было сифилиса, ну и нечего наводить тень на плетень.
— Но я как раз и доказываю, что слухи эти беспочвенны и истина иная.
— Да, но вы же пишете, что не было анализов крови на реакцию Вассермана и вскрытие было неполным.
— Ну что же, если так. Но ведь есть же анализ спинномозговой жидкости.
— Вы слишком много пишете о бальзамировании Ленина. Специалисты в этом деле могут понять все этапы бальзамирования и таким образом открыть секрет.
— Но ведь это давно уже не секрет. Все это можно найти в открытых статьях Воробьева 1924 года и в работах Мельникова-Разведенкова и других, относящихся к 30-м годам. Кстати, слепое повторение того, что сделано и описано Воробьевым, ни к чему хорошему не приведет.
— Вы пишете о доносах. Какие доносы? Были письма о недостатках, а не доносы. Кстати, после одного такого письма и работы комиссии были улучшены условия работы лаборатории, построено новое здание и т. д. Так что эти письма — благо. Один из моих коллег, будучи в курсе вышеприведенных замечаний, сказал: 'Бросьте вы эту рукопись подальше во избежание разговоров. Ведь ничего не изменилось!'
Не правда ли, все это напоминает один старый анекдот об Иване, уезжающем отдыхать на юг. Жена просит непременно сообщить ей телеграммой о своем прибытии на место. По приезде Иван сочинил такую телеграмму: 'Доехал благополучно. Целую. Иван'. Подумав, он вычеркнул два первых слова (и так ясно, что доехал благополучно, раз шлю телеграмму). Еще подумав, он вычеркнул и слово 'целую' (ни к чему). И осталось одно слово 'Иван'.
