— Пойди, Таиса, отдохни, — говорила она. — Теперь я побуду с Володей.
Сообщив ей о том, как вел и чувствовал себя Владимир Ильич ночью, передав необходимые лекарства и последние указания врачей, уходила на отдых. Часто Надежда Константиновна оставляла меня спать в своей комнате, настойчиво доказывая, что у нее значительно теплее, чем в комнате у медицинских сестер. И при этом так ласково, по-матерински смотрела, что отказать было просто невозможно. И я оставалась.
Все мы радостно вздохнули, когда здоровье Владимира Ильича начало поправляться. Он окреп уже настолько, что стал принимать участие в прогулках и даже в походах (правда, в коляске) за грибами. Весело подтрунивал над Розановым, когда тот проходил мимо гриба.
Владимир Ильич любил собирать грибы. Ради него, бывало, компанией отправлялись в парк, и он зорко посматривал по сторонам, издали видел
гриб — белый или подберезовик, указывал нам, а мы подбирали.
Как-то Владимир Ильич вспомнил о старом садовнике, жившем в Горках. Попросил проводить его в комнату садовника. И долго сидел у старика, слушая его речь. Смеялся шуткам бывалого человека. От садовника Владимир Ильич ушел очень довольным и отдохнувшим.
Однажды во время прогулки в саду Мария Ильинична сорвала красную розу и прикрепила к петлице пиджака Владимира Ильича. Это обрадовало его, он заулыбался. Потом взял эту розу и протянул ее медсестре Т. П. Смирновой, которая тоже дежурила, как и я, в комнате Ленина. Она была тронута до слез вниманием, проявленным Владимиром Ильичом.
Нередко в Горки приезжал дежурить Владимир Николаевич Розанов. С ним Ленин охотно отправлялся на прогулку либо сидел за столом, смеялся шуткам неистощимого на выдумки профессора. В одно из своих дежурств Розанов поделился с Владимиром Ильичом, Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной большой личной радостью. Ему, как активному борцу за здоровье трудящихся, был присужден диплом 'Герой труда'. Ульяновы горячо поздравили профессора с заслуженной наградой. А Владимир Ильич, чтобы доставить удовольствие награжденному, в этот день с особой тщательностью выполнял все его советы и рекомендации.
Профессор В. Н. Розанов был человеком неиссякаемой жизненной энергии, он глубоко верил в науку, самозабвенно трудился по налаживанию здравоохранения трудящихся. Именно за эти качества его ценили, любили и уважали в семье Ульяновых.
Помню, как вдохновил Владимира Ильича почин рабочих завода 'Динамо'. На общезаводском собрании они постановили внести 3000 рублей на постройку самолета 'Правда'. 'Ожидаем, — писали рабочие, — что другие заводы поддержат идею коллективных взносов'.
Вскоре в газетах появилось сообщение о том, что В. И. Ленин и Н. К. Крупская также внесли свой вклад на постройку самолета 'Правда' — 6 червонцев.
Как известно, самолет 'Правда' был построен и 7 ноября 1923 года совершил свой первый полет над Красной площадью.
По газетам Ленин внимательно следил за развитием большого патриотического движения по сбору средств на постройку самолетов Красного воздушного флота. Он радовался: трудящиеся Советской республики добровольно вносили свои пожертвования, укрепляли тем самым обороноспособность страны.
Однажды, это было 30 августа 1923 года, в Горки, как обычно, привезли почту. Надежда Константиновна отобрала свежие газеты и, прежде чем понести их Владимиру Ильичу, решила просмотреть 'Правду'. Развернула. Вся первая страница была посвящена пятой годовщине со дня покушения на жизнь Ленина.
— Взволнует это Ильича, — проговорила вслух Крупская.
'Правда' писала: 30 августа 1918 года — горькая дата, страшный, незабываемый день, когда агенты буржуазии — эсеры — пытались отнять у советских людей Ильича… Мировой пролетариат носит в своем сердце пули, пробившие грудь тов. Ленина… Он возвратит их своим врагам в час решительного боя за коммунизм. Он пошлет их в сердце буржуазии…
Надежда Константиновна решила все же показать газету Владимиру Ильичу. Зашла к нему в комнату. Он приветливо улыбнулся и кивнул головой: читай, мол. Начала читать. И я видела, как Ленин сначала взгрустнул, а когда Крупская прочитала слова: 'Революция совершила чудо: спасла себя, спасла рабочий класс, удержала для всего униженного человечества республику труда. Эта республика живет и крепнет', — Владимир Ильич вдруг повеселел, глаза его лучились светом.
В сентябре 1923 года Владимир Ильич почти ежедневно совершал прогулки в окрестностях Горок на автомобиле, бывал по часу и более на свежем воздухе. У всех нас, живших в ту пору в Горках, появилась радостная надежда на его окончательное выздоровление. В это время он и совершил свою
последнюю поездку в Москву.
Думается мне часто: не прощаться ли с Москвой, с Кремлем — боевым политическим и культурным центром страны — ездил Владимир Ильич?..
Врачи, медсестры и санитары поражались выдержке Ленина, его такту и терпению. Владимир Ильич старался не причинять лишних хлопот медицинскому персоналу, считал, что ему уделяется непомерно много внимания. Стеснялся лишний раз побеспокоить дежурившую медицинскую сестру или санитара. Испытывал какую-то внутреннюю неловкость, когда ему оказывали предпочтение перед другими.
Все, кто жил в Горках, окружали Владимира Ильича нежной заботой, чутким вниманием, стремились помочь ему восстановить здоровье, вернуться к активной работе в партии и государстве.
Летом 1923 года меня отправили на отдых в Крым. Когда я вернулась в Горки, то первой у подъезда большого дома встретила Марию Ильиничну. Она была веселой. С радостью сообщила, что здоровье Владимира Ильича пошло на поправку. Он уже ходит, поднимается по лестнице на второй этаж. Вместе со всеми обедает, шутит.
Действительно, за время моего отсутствия во внешнем облике Владимира Ильича произошла разительная перемена. Он похорошел, окреп. Меня встретил доброй улыбкой, повел на кухню, вынул из буфета белый хлеб, масло, варенье, поставил передо мной и стал угощать.
В первых числах ноября у Владимира Ильича побывала рабочая делегация Глуховской мануфактуры. Гостей встречала Мария Ильинична. Поздоровалась с каждым делегатом, пригласила раздеться.
Пока гости осматривались и осваивались с обстановкой, Мария Ильинична доложила о них Владимиру Ильичу. Захотелось и нам, жившим в Горках, взглянуть на делегатов, поговорить с ними. Спустились в вестибюль. Удивил нас всех один из делегатов, могучего телосложения, видный такой, представительный мужчина, с большой окладистой бородой. Настоящий русский богатырь. Как из былины. Узнали, что по профессии он кузнец.
К делегатам вышел Ленин. Мы разошлись по своим рабочим местам. А позднее, когда гости, по желанию Владимира Ильича, стали сажать под окнами дома привезенные ему в подарок молодые деревца, приняли участие в закладке вишневого сада.
После окончания работы одна из делегаток взволнованно сказала:
— Подрастут, зазеленеют деревья — глазу приятно будет. А может, иногда Владимир Ильич и вишенками побалуется.
Мария Ильинична пригласила делегатов в столовую обедать. Пододвигая кузнецу блюдо с грибами, она сказала:
— Попробуйте. Грибы Владимир Ильич сам собирал.
На другой день глуховцы уехали. Они тепло и сердечно попрощались с Владимиром Ильичом и со всеми, кто жил тогда в Горках.
В последующие дни Владимир Ильич иногда просил Надежду Константиновну почитать что-нибудь из произведений Салтыкова-Щедрина, Максима Горького, Джека Лондона. Крупская потом писала: 'Читаешь ему, бывало, стихи, а он смотрит задумчиво в окно на заходящее солнце. Помню стихи, кончающиеся словами: 'Никогда, никогда коммунары не станут рабами'. Читаешь, точно клятву Ильичу повторяешь, — никогда, никогда не отдадим ни одного завоевания революции…'Как-то вечером читала она Джека Лондона — 'Любовь к жизни'. С глубоким сосредоточением и вниманием слушал Ленин этот рассказ.
Мы, повседневно общавшиеся с Владимиром Ильичом, надеялись, что его железная воля, упорство, неиссякаемая энергия и любовь к жизни победят недуг.
Но вот в ночь на 21 января 1924 года Владимир Ильич почувствовал себя плохо. Я разбудила Надежду
