Как бы то ни было, я все-таки не решился что-либо сокращать или менять в рукописи и отдал ее в редакцию.
Ведь есть же у нас свобода слова.
Тем более что в государственном перечне секретов лаборатория при Мавзолее и все бальзамировочные дела не значатся.
А смысл всей этой работы очень простой: с помощью правды прекратить наконец поток измышлений, нелепых догадок и фантазий, столь часто появляющихся в статьях и книгах о болезни, смерти и бальзамировании Ленина у нас и за границей.
Т. М. БЕЛЯКОВА
ПАМЯТЬ СЕРДЦА
Не так давно я побывала в Горках Ленинских. Потянуло в памятные места. Заглянула во все уголки дачи. Побродила по аллеям, дорожкам и тропинкам. Постояла в саду. Посидела в комнате, где когда-то жила и отдыхала после ночных дежурств у больного Владимира Ильича. Многое вспомнила. Память сердца выручает…
2 января 1923 года меня привезли в Кремль на квартиру Ленина. По дороге высказала врачу В. А. Обуху свои сомнения… Никак не могла представить себе, как буду оказывать медицинскую помощь Ленину, помогать Крупской и Ульяновой ухаживать за ним.
Доктор Обух успокаивал меня: дескать, давно знает Владимира Ильича как человека простого и общительного.
И вот я в комнате Ленина. Врачи Крамер и Кожевников представили меня Владимиру Ильичу. Я смутилась и немного растерялась. Не знала, что в таких случаях полагается говорить.
Владимир Ильич спросил: как доехала, не замерзла ли? Как зовут, сколько мне лет? Давно работаю медицинской сестрой и где?
От ленинской улыбки, благожелательных житейских расспросов мне стало сразу легко. Успокоилась и обстоятельно ответила на все, что интересовало Владимира Ильича.
Профессор Крамер назначил Ленину курс лечения. В него входил и массаж правой руки. Я дежурила в квартире Ленина почти всегда по ночам. Однажды терпеливо сидела час, другой… Думала, что Ленин заснул. И вдруг услышала, как он начал перебирать бумаги.
— Владимир Ильич, почему не спите? — спросила я.
Не могу уснуть.
Примите таблетку.
Пробовал, таблетки не помогают.
Во время своих дежурств я встречала в квартире Ленина врачей Осипова и Бехтерева, Елистратова и Ферстера, Вейсброда и Очкина, Семашко и Левина. Все они в меру своих сил и возможностей старались помочь Владимиру Ильичу вернуться к активной работе.
В те минуты и часы, когда наступало относительное улучшение, Владимир Ильич разговаривал со мной, советовал поступить в медицинский институт. Он говорил:
— Надо, обязательно надо учиться. Советской власти нужны будут тысячи, десятки тысяч врачей.
Как-то подозвал меня и ласково сказал:
— Я доставляю вам много хлопот…
— Что вы, Владимир Ильич! — воскликнула я. — Об этом не беспокойтесь.
В то время Ленину врачи разрешили диктовать свои письма. Помню, приходили секретарь Совнаркома Л. А. Фотиева и дежурный секретарь М.
А. Володичева. Мария Акимовна виртуозно владела стенографией. Именно ей посчастливилось первой записывать речи Ленина в Петрограде после его возвращения из эмиграции.
Володичевой диктовал Владимир Ильич и свои последние статьи. Он,
конечно, сознавал опасность болезни. В любую минуту он мог выйти из строя. Поэтому, видимо, решил, не откладывая на завтра, продиктовать записки, высказаться в них по самым актуальным, по самым острым и важным вопросам строительства социализма.
Однажды, когда Володичева закончила свою работу и ушла, Ленин попросил пить. Возвращая мне стакан, он с какой-то особой уверенностью, вероятно отвечая на какие-то сокровенные думы, сказал:
— А все же самое главное, самое необходимое я еще успею продиктовать…
И Владимир Ильич, как только появлялась хоть малейшая возможность, продолжал диктовать свои статьи и письма.
Я узнала потом, что в день моего приезда, 2 января, Ленин диктовал 'Странички из дневника', а через два дня они были напечатаны в 'Правде'. Надежда Константиновна сообщила Владимиру Ильичу, что его статья вызвала огромный подъем среди работников просвещения. Нельзя было не заметить, как обрадовался Ленин.
Январь у Владимира Ильича был исключительно плодотворным. Как только ему становилось чуть-чуть лучше, он брался за работу. Иногда просил меня заложить в книге нужную страницу, передать Надежде Константиновне, чтобы она позвонила тому или иному товарищу по такому-то вопросу.
В 'Дневнике дежурных секретарей В. И. Ленина' за 22 января 1923 года есть такая запись М. А. Володичевой: 'Владимир Ильич вызывал на 25 минут (с 12-ти до 12 ч. 25 м.). Вносил поправки во 2-й вариант о Рабкрине; окончательно остановился на этом варианте. Т. к. он был ограничен временем, то очень торопился. Просил привести статью в порядок, перепечатать и дать ему к вечеру. Надежда Константиновна, впуская к нему, сказала, что он незаконно взял себе еще несколько минут для просмотра статьи. Надежда Константиновна мне передала, что сестра (дежурная) не хотела пускать меня к нему' *.
Действительно, во время моего дежурства в этот день Ленин нарушил врачебный режим: в течение нескольких минут, не предусмотренных расписанием врачей, просматривал свою статью и вызвал Володичеву. Я не хотела ее впускать и уведомила об этом Крупскую. Надежда Константиновна сказала, что берет ответственность на себя, и разрешила стенографистке войти к Ленину.
Ограниченный временем, Владимир Ильич торопился диктовать. Когда Володичева ушла, ему показалось, что ей трудно было за ним поспевать записывать. Он попросил Надежду Константиновну сходить в секретариат и передать Володичевой, чтобы она оставила пропуски в местах, которые ей не удалось записать, если такие имеются.
Надежда Константиновна вернулась из секретариата и сообщила, что стенографистка успела все хорошо записать, она заверила, что, как только статья будет переписана начисто, ее принесут и тогда Владимир Ильич сможет внести в нее свои поправки. Однако этой работой в тот день он больше не занимался…
6 марта 1923 года М. А. Володичева последний раз работала с В. И. Лениным. Наступило ухудшение в состоянии его здоровья, и он уже не мог диктовать.
Начался длительный уход за больным Владимиром Ильичом. Основная часть заботы падала на Надежду
*
Константиновну и Марию Ильиничну. Как могла, помогала и я.
С радостью всегда встречал Владимир Ильич появление Марии Ильиничны. Вечерами терпеливо ждал ее возвращения из редакции 'Правды'. А если она почему-либо задерживалась, просил позвонить, узнать, когда приедет.
Мария Ильинична возвращалась с работы почти всегда со свежим, пахнущим типографской краской номером 'Правды'. Она брала маленькую скамеечку и подсаживалась к изголовью Владимира Ильича. Сначала рассказывала редакционные новости, а затем читала наиболее интересные заметки и статьи, помещенные в газете. Некоторыми материалами Ленин оставался недоволен, считал печатание их на страницах центрального партийного органа ошибочным. Просил Марию Ильиничну сообщить об этом редколлегии 'Правды'. Другие статьи, наоборот, одобрял, говорил, что их в газете надо было поместить на самом видном месте, сопроводить редакционным комментарием.
Весной Ленина перевезли из Москвы в Горки. Ехали мы туда на двух машинах. Владимира Ильича сопровождали Крупская, Ульянова и профессор Розанов.
В Горках мои дежурства продолжались главным образом по ночам. Около пяти часов утра в комнате, как правило, появлялась Надежда Константиновна.
