сд. Сюда же 1 октября начали прибывать части 45-й кавалерийской дивизии (на ст. Вадино разгрузились шесть эшелонов). На ст. Дорогобуж[80] разгрузились три эшелона 126-й танковой бригады. С левого берега Днепра на правый выводится 152-я сд. К 13.00 29.09 она сосредоточивается юго-восточнее Сафоново в районе Никитино, Свобода, Тушнево. В это же время в тылу Западного фронта в соответствии с директивой Ставки продолжалась перегруппировка войск 49-й армии. Соединения начали погрузку в эшелоны для убытия на юг — в новые районы предназначения.
Таким образом, основная масса резервов Западного фронта была сосредоточена на вяземском направлении — вдоль автострады. В район Вадино «для непосредственного руководства войсками вадинского направления» 30 сентября выдвинулся заместитель Конева генерал И.В. Болдин с группой командиров штаба фронта. В районе ст. Вадино был развернут вспомогательный пункт управления и узел связи фронта. По своему составу войска опергруппы генерала Болдина были примерно равны армии. Заметим попутно, что немецкая разведка в эти дни отметила, что «русские проявляют повышенную бдительность, на многих участках проводится разведка боем. Противник подтягивает артиллерию и, возможно, войска и пополнение вдоль Смоленской дороги».
Конев по-прежнему опасался удара в направлении Ярцево, Вязьма. И это несмотря на то, что командующий 30-й армией генерал Хоменко считал, что наиболее вероятен удар противника на направлении Пречистое, Канютино. Он оценивал противостоящую армии группировку противника в восемь пехотных дивизий (по оценке фронта — пять), не считая моторизованной и танковой дивизий. Он доложил также, что 250, 242 и 162-я стрелковые дивизии имеют значительные потери в личном составе, малочисленны также 251-я стрелковая и 107-я мотострелковая дивизии, а пополнение не поступает. Поэтому плотность в обороне низкая, нет возможности иметь резервы в составе не менее дивизии. В случае прорыва противника на бельском или канютинском направлениях в глубину обороны парировать его удар будет почти нечем[81].
На основе данных разведки и оперсводки штаба 30-й армии в журнале боевых действий фронта появилась запись: «Следовательно, на фронте 30-й армии можно ожидать, что противник нанесет главный удар и разовьет его в обход с севера нашим укреплениям на р. Вопь и р. Днепр»[82]. Изложено не очень грамотно, но по сути верно. Ведь могли работать разведчики: их данные прямо указывали на вероятное направление вражеского удара. Было установлено, что против восьми дивизий 30-й и 19-й армий немцы развернули 17 своих. В полосах других армий фронта число противостоящих друг другу дивизий было примерно равным[83].
Но к выводам разведчиков высокое начальство не всегда прислушивалось, особенно в 1941 году. На трофейной карте (см. схему 18) показана группировка противника на стыке 30-й и 19-й армий, где к наступлению изготовились войска четырех корпусов — 41-го и 56-го моторизованных (каждому из них была придана пехотная дивизия) 3-й танковой группы и временно подчиненных ей 6-го и 5-го армейских корпусов. Южнее должен был наступать 8-й ак. В резерве 9-й армии оставалась 14-я мд и 900-я учебная моторизованная бригада. Всего в составе группировки, изготовившейся к наступлению, было 16,5 дивизии, в том числе три танковые и две моторизованные. При этом на участке прорыва шириной до 16 км против 162-й стрелковой дивизии и примыкающих к ней справа и слева частей 242-й сд 30-й армии и 244-й сд 19-й армии (всего менее двух дивизий) противник сосредоточил восемь дивизий.
Но Ставка по-прежнему считала, что главный удар противник будет наносить на вяземском направлении, оборонявшемся 16-й и 20-й армиями. 46-летний генерал-полковник И.С. Конев, только 12 сентября ставший командующим Западным фронтом, не решился начинать свою деятельность со споров по такому важному вопросу. Ведь это могло привести к кардинальным изменениям в оперативном построении войск фронта, а времени уже не оставалось.
По оценке командования фронта, соотношение по артиллерии на вяземском направлении в полосе 19 -й армии шириной 42 км к 29 сентября стало равным: 523 наших орудия и миномета против 552 противника. На самом деле, превосходство в артиллерии на этом направлении было на нашей стороне. В полосе 30-й армии противник по количеству орудий и минометов превосходил ее в 1,4 раза (в действительности превосходство было многократным). Армия явно нуждалась в дополнительном усилении артиллерией. Тем более что по решению командующего армией в целях срыва подготовительных мероприятий противника к наступлению была запланирована контрартподготовка. Она была проведена с 11.00 до 11.30 1 октября. Огонь велся по вновь выявленным и наблюдаемым местам скопления танков, пехоты и огневых средств противника. В частности, перед фронтом 162-й сд — по скоплениям пехоты в лощинах. 392-й и 542-й корпусные артполки вели огонь по танкам, пехоте и точно установленным батареям противника. Всего было израсходовано от 1/3 до 1/2 боекомплекта артснарядов и мин различных калибров. Ответный огонь противника был слабым. С нашей стороны временно вышли из строя два 76-мм орудия. А дело было в том, что, согласно указаниям немецкого командования, артиллерия усиления должна была занять огневые позиции только в ночь перед началом наступления. При этом она должна была молчать до утра дня «Т», открывая огонь в случае необходимости только по особому распоряжению!.
Выдержка из оперсводки штаба Западного фронта № 195 от 2.10.1941 г. на 08.00:
«В результате проведенной контрартподготовки 1.10 артиллерией [30-й] армии противнику нанесен значительный урон: уничтожено — 17 автомашин, 18 повозок; разрушено — 10 блиндажей, 15 окопов с пехотой; подавлено — 2 артбатареи и 22 огневые точки; в Кречец уничтожен склад с боеприпасами; в районе Замошье рассеяно до батальона пехоты; в районе зап. Панаскино рассеяна автоколонна и до двух рот пехоты. По приближенным данным, убито и ранено до 200 немецких солдат и офицеров. В результате пулеметного огня частей армии по разведгруппам противника уничтожено до 50 немецких солдат»[84].
Результаты артиллерийской контрподготовки 30-й армии в комментарии не нуждаются.
Наступил день «Т». Гитлер настолько был уверен в быстрой победе, что в обращении к солдатам Восточного фронта, зачитанном личному составу перед рассветом 2 октября — непосредственно перед атакой, — заявил:
«За три с половиной месяца, мои солдаты, наконец-то создана предпосылка для нанесения врагу последнего и решающего удара, который еще до наступления зимы должен привести к окончательному разгрому врага. Все подготовительные мероприятия, насколько это оказалось в человеческих силах, завершены. Планомерно, шаг за шагом сделано все необходимое, чтобы поставить противника в такое положение, когда мы сможем нанести ему смертельный удар. Сегодня начинается последнее величайшее и решающее сражение этого года» (полный текст обращения фюрера к солдатам Восточного фронта приведен в Приложении 9)[85]. Гальдер в этот день записал в своем дневнике, что «сегодня в 5.30 войска, используя ясную осеннюю погоду, начали крупную операцию „Тайфун“».
3-я танковая группа Г. Гота из района северо-восточнее Духовщины совместно с соединениями 9-й полевой армии А. Штрауса нанесла удар в стык 30-й и 19-й армий Западного фронта, а 4-я танковая группа генерала Гепнера из района Рославля во взаимодействии с соединениями 4-й полевой армии — по 43-й армии Резервного фронта на стыке (опять на стыке!) ее с Брянским фронтом. Теперь уже три стальных клина группы армий «Центр» рвали на части оборону советских войск.
На Западном фронте наступлению противника предшествовала артиллерийская и авиационная подготовка в полосе всего фронта. При этом немцы широко применяли дымы, чтобы затруднить ведение ответного огня артиллерии русских и ввести их в заблуждение относительно намеченных участков прорыва.
Из донесения штаба 16-й армии: «1. В 7.00 2.10 пр-к начал ураганный огонь артиллерии и минометов на участке Холм (4 км сев. Ярцево. —
Наша артиллерия немедленно ответила контрподготовкой по заранее разработанному плану. В результате всей мощи огня нашей артиллерии атака пр-ка сорвана, его огневые средства приведены к молчанию.
