южнее Белый и в 10 км севернее Батурино. —
Командование фронта и армии не совсем адекватно оценивали создавшуюся обстановку. Задачи, поставленные войскам, не учитывали силы противника: прорвались не мелкие группы танков, а мотопехотные части при поддержке танков и массированных ударов авиации. Не было выдержано также и одно из основных условий достижения успеха контратаки — они должны проводиться внезапно и в быстром темпе, по возможности во фланг и тыл противнику, вклинившемуся в оборону, когда тот остановлен, но не успел закрепиться и подтянуть резервы. В создавшейся обстановке превосходящие силы противника не были остановлены, они быстро развивали удар в глубину. К тому же ввод в бой 251-й стрелковой и 107-й мотострелковой дивизий осуществлялся с запозданием и по частям. Вряд ли стоило рассчитывать и на то, что части 162-й сд, только что выбитые со своих подготовленных позиций, сразу развернутся на 180 градусов и перейдут в контратаку. Не только разгромить, но и остановить врага на выгодном армейском рубеже обороны на р. Вопь не удалось. Соединения на левом крыле 30-й армии начали отход на восток.
Видимо, было бы лучше использовать резервы для занятия рубежей на направлениях прорыва противника и поражать его танки и пехоту огнем с места. Тем более что это предусматривалось планом оборонительной операции фронта. Так, при прорыве на канютинско-сычевском направлении 251-я стрелковая дивизия должна была обороной сдерживать противника в районе ст. Канютино. И только после подхода на угрожаемое направление резервов фронта планировалось нанести контрудар. Правда, на выход соединений и частей в исходное положение для контрудара планировалось от двух до трех суток. Требовалось задержать противника любой ценой. Возможно, поэтому 107-ю мотострелковую и 251-ю стрелковую дивизии и бросили в бой по частям на второй день операции против прорвавшегося противника, поставив им нереальную задачу восстановить оборону по переднему краю. Не исключено, что переход 251-й сд к обороне на р. Вопь (как это и предусматривалось планом обороны армии) с одновременным усилением обороны на направлении прорыва танков противника, был бы лучшим вариантом действий.
Ветеран 7-й танковой дивизии вермахта и участник операции «Тайфун» рассказал о прорыве обороны русских 2 октября. «Танковые полки 6-й и 7-й танковых дивизий не были полностью укомплектованы. Поэтому в целях увеличения их пробивной мощи, от чего зависел успех прорыва, они были сведены в танковую бригаду и подчинены командованию 6-й тд. Более чем 300 боевых танков 11-го и 25-го танковых полков выстроились двумя эшелонами на участке шириной 2 км. Такое массирование сил в дивизии было достигнуто впервые. Части 7-й танковой дивизии (без танкового полка) перешли в наступление 2 октября в 06.15(7.15) после сильной артиллерийской подготовки (было сосредоточено более 100 орудий на каждый километр участка прорыва). Атака через участок Кокошь удалась благодаря тщательной подготовке и эффективной артиллерийской поддержке. Передовые части достигли р. Вопь до наступления темноты (в 17.00), а 37-й противотанковый батальон смог перейти через нее, как только на восточном берегу был отвоеван важный для дальнейшего наступления плацдарм.
Почти без потерь, но по плохим дорогам и бревенчатым настилам через болотистые места мы продвинулись вперед. Вечером 3 октября пересекли р. Днепр. После достижения р. Днепр танковые полки были вновь подчинены своим дивизиям. Лишь здесь произошло столкновение с еще занятой оборудованной позицией советских войск и бои ужесточились. После прорыва этих позиций начали продвигаться на Вязьму» [42].
Генерал Г. Гот непрерывно наращивал усилия наступающих войск, развивая наступление в двух направлениях. Главное — на восток — на Канютино (14 км западнее Холм-Жирковский. —
Приданные 19-й армии 7-й и 318-й отдельные зенитные дивизионы прикрывали командный пункт армии, артиллерию и части на ее левом фланге. Пять дивизий армии имели всего 35–40 зенитных пулеметов (из них крупнокалиберных — 15–20), то есть один пулемет на километр фронта обороны. Слабая противовоздушная оборона наших войск оказалась подавленной в первые же дни сражения и не смогла противостоять массированным ударам с воздуха. Это обстоятельство самым отрицательным образом сказалось на действиях наших войск.
В соответствии с планом оборонительной операции ВВС Западного фронта ставилась задача «подавить авиацию противника в воздухе и на аэродромах». Но такая задача оказалась не по силам ВВС фронта ввиду их малочисленности, раздробленности и неэффективного управления. По количеству самолето-вылетов наша авиация значительно уступала немецкой. Тем не менее, начиная со 2 октября, советские самолеты бомбили колонны танков и мотопехоты противника и в некоторых случаях весьма удачно. Так, в «Истории Московского округа ПВО», например, сообщается об удачном налете частей 6-го авиакорпуса ПВО по колоннам противника в районе г. Белый. В нанесении удара участвовало «40 самолетов Пе-3 95-го иап под командованием майоров А.А. Сачкова и А.В. Жатькова и 60 истребителей 120-го и 27-го иап <…> Только боевая группа Сачкова уничтожила 40 автомашин с пехотой и боеприпасами и 43 вражеских танка». Далее утверждалось, что «за короткое время авиагруппа Московской зоны противовоздушной обороны уничтожила и подбила 120 танков» [35]. Откуда появились столь впечатляющие цифры ущерба, нанесенного противнику, можно только гадать.
Обычно в подобных случаях грешат на недостоверные доклады экипажей самолетов. Но в отчетах летчиков указывались более скромные результаты налета и совсем не говорилось об уничтожении танков. Значит, над историей округа ПВО хорошо поработали пропагандисты. Если бы результаты ударов авиации соответствовали их утверждениям, то успехи врага не были бы столь значительны. А так, к сожалению, попытки задержать продвижение мотомехчастей противника ударами авиации особого успеха не имели. Удивительно, но авиация фронта в первые дни сражения, кроме выполнения боевых задач, занималась еще и разбрасыванием листовок, призывающих немецких солдат переходить на нашу сторону. Не самое удачное время было выбрано для пропагандистских акций.
Противник более целеустремленно применял свою авиацию. В целях нарушения управления русскими войсками его авиация в первый же день операции нанесла удары по выявленным командным пунктам и узлам связи на всех трех фронтах. Так, 2 октября с 18.00 три группы по 14–16 пикирующих бомбардировщиков нанесли удар по командному пункту Западного фронта, располагавшемуся в Касне (18 км севернее Вязьмы). Одновременно были подвергнуты ударам и командные пункты почти всех армий фронта. В результате ударов авиации проводная связь фронта с подчиненными штабами была разрушена, а управление войсками в значительной степени дезорганизовано. В частности, после налета на командный пункт 19-й армии в районе Василисино (который находился там со 2 августа — два месяца) связь командующего армией с 50-й и 166-й дивизиями была временно выведена из строя. По немецким данным, в налете на командный пункт Западного фронта в Касне участвовало 18 пикирующих бомбардировщиков Ю- 88. Немцы заранее вскрыли систему ПВО в этом районе. Предполагая в районе столь крупного штаба наличие прочных укрытий, авиация противника нанесла точные удары, в том числе и с применением авиабомб не только малого и среднего калибра, но и крупного — весом 1000 кг и более. Через сутки авиация противника повторила удар по прежнему месту расположения командного пункта [35].
И.С. Конев в своих воспоминаниях попытался сгладить последствия удара по его командному пункту: «В результате авиационного удара по командному пункту, находившемуся в Касне, мы имели потери, но так как все средства связи были закопаны в землю, то управление войсками не нарушалось» [43]. Факты говорят о другом, и читатель убедится в этом. Да и сам Иван Степанович потом сетовал, что связь с войсками была неустойчивой, были перерывы связи и со Ставкой ВГК.
Штаб Западного фронта почти три месяца находился на одном и том же месте. Об этом знали все,
