Оставив людей у входа, Хасегава с консулом вошли в помещение. Из дверей одной комнаты валил дым. Кто-то спросил: не пожар ли? 'Нет, - не очень внятно сказал Кита. - Это кое-что другое'.
Полицейские открыли дверь и обнаружили двух мужчин, жгущих бумаги в стоявшем на полу тазу. Полицейские затоптали огонь и захватили толстый манильский конверт, набитый документами. За другой дверью нашли еще четырех работников консульства, готовых сжечь пять холщовых мешков, заполненных бумагами. Лейтенант Хасегава установил охрану, запер всех сотрудников консульства в одной комнате и приказал подготовить захваченные документы к передаче ФБР и представителям флота. Он также задал генеральному консулу и его сотрудникам вопрос, на который безуспешно искал ответ репортер Накацука: знали ли они о нападении японской авиации? 'Нет, - скорбно ответили все, - мы ничего не знали'.
Наконец наступило время и для выполнения некоторых формальностей, вызванных внезапным открытием военных действий. В 11 часов 15 минут утра 72-летний губернатор островов Джозеф Пойндекстер; выступая по каналу радиостанции Кей-Джи-Ю, зачитал указ о введении на островах чрезвычайного положения. Голос старого губернатора дрожал, на что были свои веские причины. Зенитчики с кораблей в Перл-Харбтаре не очень заботились о направлении стрельбы и зенитные снаряды дождем падали на Гонолулу. Один из них разорвался на дорожке губернаторского сада, а второй влетел прямо в кабинет, уничтожив дорогую мебель. Кроме того, в момент самого выступления пришло предупреждение по армейским каналам о неизбежности еще одного налета. Помощники губернатора, едва он кончил читать указ, схватили старика под руки и потащили к автомобилю. Перепуганный губернатор решил, что сказал по радио что-то не то и за это был арестован по приказу военного командования.
В 11.42 всем радиостанциям островов военные власти приказали не выходить в эфир до особого распоряжения. Это было сделано для предотвращения использования станций самолетами противника в качестве радиомаяков - весьма правильная и своевременная мера, если вспомнить, насколько успешно использовал гавайскую станцию капитан 2-го ранга Футида. Но молчание радиостанций только способствовало распространению новых, еще более диких слухов о японцах, планирующих захватить Гавайские острова.
У японцев, проживающих на Гавайских островах, были свои, не менее зловещие прорицатели. Еще падали бомбы, когда среди них распространился слух, что американцы приняли решение вырезать их всех до единого человека. Потом слух несколько изменился: убить решено только мужчин, а женщин и детей - уморить голодом.
Некоторые признаки существования подобного решения уже имели место. Пять японских жителей острова на одной из проселочных дорог повстречали грузовик с боеприпасами, направляющийся в Перл- Харбор. В грузовике находились несколько матросов. Один из них - Джордж Кичон - попросил остановить машину и, схватив автомат, заявил, что намерен прикончить всех пятерых.
Вначале никто не возражал, но когда Кичон поднял автомат, кто-то из матросов сказал: 'Что мы звери какие-нибудь? Какое отношение эти люди имеют к тому, что произошло?' Все одобрительно загудели. Кичон положил автомат и грузовик поехал дальше. Никто из японцев при этом не проронил ни слова.
В такой атмосфере юный японец Тадао Фучиками, одетый в униформу цвета хаки, подъезжал в 11.45 на мотоцикле к форту Шафтер. Фучиками работал посыльным телеграфной компании и в это утро выполнял свою обычную работу. Придя на почту в 7.30, он посмотрел на целую пачку телеграмм, подлежащих доставке, и пo их адресам составил план своего маршрута. Некоторые телеграммы находились в конвертах, одна была адресована на форт Шафтер. Фучиками решил отвезти ее в последнюю очередь. На конверте ничего не было сказано о срочности послания, а было просто написано: 'Командующему округом'.
Когда он выехал развозить телеграммы, то уже знал о начале войны. Телеграфист рассказал ему о воздушном бое над Гонолулу, да и сам он мог видеть разрывы зенитных снарядов над Перл-Харбором. Он также знал, что это были японцы. Но война или не война - он должен выполнять свои обязанности.
По пути на форт его остановил патруль национальной гвардии. Ему посоветовали вернуться домой, сказав, что чуть не приняли его за японского парашютиста. Фучиками так и не понял, как это форма служащего почтовой кампании может напоминать форму японского парашютиста, но принял предупреждение к сведению.
Затем его задержала полиция. Пропускали только работающих в воинских частях. Фучиками подвел свой мотоцикл к барьеру и показал полицейским телеграмму, адресованную командующему округом. Посовещавшись, полицейские разрешили ему проехать дальше. Удивительно, но на самом форту никаких трудностей у него не возникло. Не останавливая его, часовой взмахом руки показал, что он может проезжать. Фучиками поехал прямо на узел связи, где и сдал телеграмму под расписку.
Телеграмма была расшифрована ив 14.58 передана адъютанту генерала Шорта. Тот сразу же бросился к командующему округом, а тот, едва ознакомившись с ней, приказал направить копию адмиралу Киммелу. Телеграмма была от генерала Маршалла из Вашингтона, принятая Центром связи армии США и переданная по линии компании 'Вестерн-Юнион' в 12.01 (6.31 по Гавайскому времени). Телеграмма была получена в Гонолулу в 7.33 - за 22 минуты до начала атаки. В телеграмме говорилось, что японцы собираются предъявить Соединенным Штатам ультиматум в 13.00 по Восточному Стандартному времени (7.30 по Гавайскому времени). Далее разъяснялось: 'Что именно может произойти в назначенный час, нам неизвестно, однако будьте в соответствующей готовности...' Прочтя телеграмму, адмирал Киммел бросил ее в мусорную корзину, сказав доставившему ее армейскому курьеру, что это сообщение уже не имеет никакого значения.
Адмирал ждал другого сообщения, которое указало бы, где сейчас находится японский флот.
Инстинктивно Киммел склонялся к мысли, что японцы пришли с севера. Он сам всегда считал, что Перл-Харбор гораздо легче атаковать с севера, чем с юга. В 9.42 он даже радировал адмиралу Хелси на 'Энтерпрайз' о 'некоторых данных', указывающих, что японское соединение находится на северо-западе.
Но вскоре вся поступающая из разных мест информация стала говорить обратное. В 9.50 командующий крейсерскими силами доложил о двух авианосцах противника в 30 милях к юго-западу от Барберс Пойнт. Уже находящийся в этом районе тяжелый крейсер 'Миннеаполис', зная, что это не так, пытался внести ясность, дав радио: 'НЕ ВИЖУ АВИАНОСЦЕВ'. Пройдя через шифровальщиков и штабные инстанции, эта радиограмма приняла следующий вид: 'Вижу два авианосца'.
В 12.58 четыре японских транспорта были обнаружены на юго-западе. В 13.00 пришло сообщение о корабле противника в четырех милях от Барберс Пойнт.
Радиопеленг на японский авианосец, нарушивший радиомолчание, мог быть прочитан, как пришедший прямо с севера или прямо с юга. Пеленгаторщик бросил монету и доложил, что пеленг показывает прямо на юг.
Вспомнив, что два японских авианосца были замечены недавно у атолла Кваджелейн, и на основании поступающей информации, адмирал Хелси начал концентрировать поиск противника на юге и юго-западе.
Корабли, выходящие из Перл-Харбора, также включались в поиск японцев. Когда пришло сообщение об обнаружении противника у Барберс Пойнт, адмирал Дремел поднял сигнал: 'Построиться и атаковать!' Строй получился не очень впечатляющим: крейсера 'Сент-Луис', 'Детройт' и 'Феникс' с дюжиной эсминцев, но они отважно ринулись вперед. Естественно, никого не обнаружив, крейсера и эсминцы пошли на соединение с 'Энтерпрайзом' и сами были опознаны как корабли противника разведывательным самолетом с авианосца. Это породило еще кучу сообщений, указывающих на юго-запад. Некоторые из этих сообщений были ретранслированы адмиралу Дремелу, и его корабли, не понимая этого, стали вести поиск самих себя.
Не лучше дело обстояло и с воздушной разведкой. Единственными самолетами, способными взлететь, оказались старые, не вооруженные летающие лодки, уцелевшие на острове Форд. Все они входили в состав 1-й вспомогательной эскадрильи, которая занималась массой полезных вещей: возила почту, буксировала цели, фотографировала учения. Теперь их решили использовать в качестве боевых разведчиков, выдав экипажам для бодрости винтовки. Однако лететь на них ни у кого желания не возникло. 'Мне нужны три добровольца: ты... ты... и ты', - объявил главстаршина Джакобс трем радистам, назначая их в полет. Конечно, и они ничего не обнаружили, но подтвердили информацию, что противника нет около острова Оаху. Это мало помогло. Слухи продолжали множиться.
Тех же, кто мог дать информацию об отходе японских самолетов на север, никто не слушал.
