уже бомбят Токио, а среди матросов 'Вест-Вирджинии' потел слух, что японцы наполняют некоторые свои бомбы устричными раковинами из-за нехватки стали. Лучшая новость гуляла среди спасенных с 'Оклахомы': всем уцелевшим дадут 30 суток отпуска.

На линкоре 'Мэриленд' по корабельной трансляции объявили о потоплении двух японских авианосцев. Более дикая версия этой истории распространилась по военно-морскому госпиталю: 'Пенсильвания' захватила два японских авианосца и прибуксировала их в Перл-Харбор. Все верили, хотя каждый знал, что 'Пенсильвания' находится в сухом доке.

На 'Неваде' каждый верил сообщению, что японцы высадились на острове, но армия сбросила их обратно в море.

Нервы у всех были напряжены до предела и стрельба возникала по любому поводу. На авиабазе Эва часовой, увидев вспышку зажженной спички, чуть не пристрелил своего командира части подполковника Ларкина, который, вопреки собственному приказу, решил прикурить сигарету. Старый рыбак японец Сутемацу Кида, его сын Киичи и двое других рыбаков были убиты пулеметной очередью с патрульного самолета, когда их сампан, возвращаясь с лова, проходил мимо Барберс Пойнт. Они вышли в море еще до нападения и вероятно ничего не знали о начале войны. В самом Перл-Харборе во время одной из многочисленных ложных тревог пулеметной очередью с 'Калифорнии' были убиты двое спасенных с 'Юты', стоявшие на палубе 'Аргонны'.

Лейтенант Фритц Хебел чувствовал, что то же самое может произойти и с ним, когда около 19.30 он вел шестерку истребителей с 'Энтерпрайза' на аэродром острова Форд. Весь день они пытались обнаружить японские авианосцы, а когда прибыли обратно на 'Энтерпрайз', было уже слишком темно, чтобы совершить посадку на авианосце, и им приказали лететь на Оаху.

Хебел запросил разрешение на посадку. С КДП ответили, чтобы он зажег посадочные огни, сделал круг над аэродромом и садился. По всем кораблям был передан приказ: 'Не стрелять - самолеты свои'. Но стоило им появиться над базой, как все, что могло стрелять, открыло огонь. Разноцветные трассы со всех сторон потянулись к самолетам. Напрасно с КДП острова Форд пытались дозвониться до штаба флота. Огонь продолжался. В воздухе лейтенант Хебел крикнул по радио: 'Боже мой! Что случилось?' Лейтенант Джеме Даниэле с включенными фарами спикировал на зенитчиков, ослепил их, а затем, сделав круг, совершил посадку. Но так везло не всем. Лейтенант Херб Межес потерял управление и упал прямо на город, врезавшись в таверну Палм Инн. Лейтенант Эрик Аллен выбросился с парашютом из горящего самолета, но был убит в воздухе. А самолет упал на город. Лейтенант Хебел пытался посадить свою поврежденную машину на аэродроме Уиллер, скапотировал на полосе и погиб. Лейтенант Флин выкинулся на парашюте над морем, и был подобран на следующий день.

Зенитчики на кораблях ревели от восторга и возбуждения. Вид самолетов, горящих в ночном небе, был просто великолепен. Наконец-то они отомстили японцам! Они до сих пор не верят, что самолеты были своими. Но никакими другими они быть не могли.

Соединение адмирала Нагумо находилось уже в 500 милях севернее Гавайских островов, направляясь к родным островам через океанский шторм. Эмоции приутихли. Наступила разрядка. Механики капитана 2-го ранга Тенбо даже отказались от праздничной чашки саке. Радость от малых побед всегда уступает место депрессии, когда одерживается крупная победа. Капитан 2-го ранга Тенбо это понимал.

Японские подводные лодки, развернутые южнее острова Оаху, тоже не представляли уже никакой угрозы. Большинство из них взяли на себя пассивную роль наблюдателей. Капитан 2-го ранга Катсуи Ватанабе время от времени рассматривал Перл-Харбор в бинокль с рубки 'Джи-69', находящейся в нескольких милях от побережья. Он видел пламя, все еще бушующее над 'Аризоной', и в 9.01 отметил сильный взрыв на ее борту. Это был хороший отдых для командира подводной лодки, за которой весь день охотились эсминцы. Вероятно, они даже думали, что утопили его. Но Ватанабе был мастером в деле обмана противника. Он приказал выпустить из лодки специальное устройство, разливающее солярку по поверхности, чтобы на эсминцах решили, что он уничтожен, и успокоились.

Лейтенант Хасимото на рубке 'Джи-24', рассматривая побережье, отметил произошедшие изменения. Яркие, разноцветные огни, которые он наблюдал накануне, исчезли. Остров Оаху лежал в полной темноте. Развернув 'Джи-24' на восток, Хасимото поспешил на рандеву с 'малюткой' младшего лейтенанта Сакамаки. Все сверхмалые лодки должны были собраться в заранее условленном месте в семи милях юго-западнее мыса Ланай, где намечалась встреча с заранее прибывшими океанскими лодками-носителями. Океанские лодки ждали всю ночь, ходя невычисленными курсами взад и вперед через океанскую зыбь, на расстоянии визуальной видимости друг от друга. Ни одна малютка не появилась.

На 'Джи-24' поняли, что младший лейтенант Сакамаки уже не вернется. Его личные вещи были аккуратно упакованы. Его прощальное письмо родным с локоном волос и кусочком ногтя с пальца было готово к отправке по почте. Сакамаки подробно написал, куда нужно отправить это письмо, оставив и несколько иен на почтовые расходы.

Но младший лейтенант Сакамаки не погиб. После наступления темноты его лодка, подгоняемая ветром и течением, дрейфовала в восточном направлении. Сакамаки открыл рубочный люк и в призрачном лунном свете жадно глотал свежий ночной воздух.

Матрос Инагаки проснулся и тоже вылез подышать воздухом. Но он еще не очухался от отравления парами хлора и снова улегся спать. Сакамаки остался бодрствовать, время от времени прикладываясь к бутылке с вином и предоставив лодке плыть по воле волн. Волны были небольшими, но иногда захлестывали рубку, окатывая голову Сакамаки. Через плывущие над головой облака сверкали звезды и лунный свет танцевал по воде. Сакамаки начали одолевать мысли, очень опасные для человека, добровольно согласившегося стать смертником. Он начал думать о том, что неплохо бы остаться живым.

На рассвете Сакамаки слева от себя увидел небольшой островок. Он решил, что это был Ланай - великолепное подтверждение веры в способность подводной лодки без всякого управления самой находить дорогу. В действительности, 'малютка' очень далеко ушла с курса, обогнув восточную оконечность Оаху и направляясь на северо-запад вдоль наветренной стороны острова.

Растолкав Инагаки, Сакамаки показал ему на островок. Это Ланай значит еще можно успеть на рандеву с большими лодками. Они сделали отчаянную попытку запустить двигатель. Тот кашлял, чихал, как-будто уже начинал работать, но снова останавливался. Батареи сели окончательно. Но они пытались его запустить снова и снова. Наконец двигатель заработал, бросив лодку вперед. В то же мгновение раздался скрежет и сильный удар остановил 'малютку'. Они снова застряли на рифе.

Застряли крепко, сняться не удалось. Им не оставалось ничего иного, как уничтожить лодку и попытаться добраться до берега. Такой случай был предусмотрен и на лодке имелись подрывные заряды. Сакамаки вставил в них детонаторы и зажег бикфордов шнур. Несколько секунд оба смотрели на огонек, чтобы убедиться, что он не погаснет. Затем выбрались через рубочный люк на сигарообразный корпус малютки. Оба были в спасательных жилетах и плавках. Луна уже блекла на западе, а в восточном небе пробивались лучи нового дня. Впереди, примерно в 200 метрах, темнел берег. У Сакамаки мелькнула мысль: а не должен ли он остаться на лодке, как надлежит командиру любого корабля? Но он отогнал эту мысль. В конце концов он был не торпедой, а человеком.

Он попрощался с лодкой, как будто она была тоже человеческим существом: 'Мы уходим - взрывайся со славой'.

Сакамаки прыгнул в воду примерно в 6.40 - его часы, которые всегда лояльно шли по Токийскому времени, остановились в 2.10.

Вода оказалась холоднее, чем он ожидал, а волны гораздо выше, чем выглядели с борта лодки. Волны подхватили его, закрутили как беспомощного младенца и выбросили на берег. Инагаки прыгнул вслед за ним, но его нигде не было видно. Сакамаки стал кричать и услышал из волн голос: 'Командир, я здесь!' Ему показалось, что он видит голову своего матроса, прыгающую вверх и вниз в волнах прибоя. Он крикнул ему несколько слов, чтобы подбодрить, но не был уверен, слышал ли тот его. Мертвое тело захлебнувшегося Инагаки было позднее выброшено волнами на берег.

Когда Сакамаки, пробившись через прибой, выбрался на берег, он понял, что подрывные заряды, которые должны были уничтожить его 'малютку', не сработали. Прошло пять... десять минут, но никаких признаков взрыва не было. Ему хотелось выть от досады - даже в этом не было удачи!

Сакамаки хотел было плыть обратно, но понял, что это невозможно. Не то что плыть, но даже идти у него не было сил. Он упал ничком на песок, кашляя и выблевывая соленую воду. Затем потерял сознание.

Вы читаете День позора
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×