здоровый гражданин Аргентинской республики, его следует выслать на родину. Иначе все это может вылиться в международный скандал…
— Послушайте, — обратился утром восьмого дня странник к принесшему его завтрак санитару. — Доложите вашему начальству, что я требую связать меня с аргентинским посольством. Меня не имеют права держать здесь против моей воли. А вы знаете, что на моей родине не слишком-то любят вас, «томми». Мальвинский архипелаг принадлежит нам! Так что вы должны понимать, чем обернется конфликт из-за моего незаконного содержания под стражей…
Результат не замедлил сказаться. К наконец заговорившему Эмилио Гонзалесу прислали лощеного красавчика Бонда.
Блейд мрачным голосом повторил свое требование немедленно предоставить связь с аргентинским посольством.
— Боюсь, вы не совсем правильно представляете свое положение, мистер Гонзалес, — мягко заметил в ответ Бонд. — Врачи обнаружили у вас сильное психическое расстройство, граничащее с умоисступлением. Навязчивые идеи и все такое прочее — они исписали латинскими терминами целый лист. Вы больны, мистер, и больны серьезно. Вам необходимо лечение. Что же касается связи с посольством, то позвольте спросить вас — а где ваш аргентинский паспорт? Он у нас, дорогой Гонзалес, он у нас. Вы сейчас для всех — просто шизофреник. А если ваши родные станут вас разыскивать — пожалуйста! Задержан английской контрразведкой при выполнении заданий шпионского характера; психическое потрясение при аресте привело к душевному заболеванию. Как вам нравится такая перспектива, а? Выбирайте, мистер Гонзалес. Либо вы сотрудничаете с нами, и тогда мы организуем ваше лечение, доступ консула, родных и всего прочего — или же вы так и остаетесь безвестным и безымянным пациентом тюремного госпиталя. Медицинское заключение позволит держать вас под замком до самой вашей смерти. Так что выбор за вами, мистер Гонзалес.
— Но если… если я официально признан душевнобольным… — хрипло произнес Блейд, — какую же ценность имеют мои показания? И как я могу быть подвергнут в таком случае суду?
— О суде никто и речи не ведет, — отрицающе вытянул руку Бонд. — Повторяю, мистер Эмилио, для внешнего мира вы просто исчезнете. Так что выбор за вами!
Блейд мог только скрипнуть зубами.
— Хорошо. А что говорит мисс Зоэ Коривалл по поводу нашего с ней знакомства и обстоятельств ее похищения? Именно эти типы подставили меня, и именно они предлагали мне задание — пробраться в лабораторию лорда Лейтона!
— Так, это уже нечто, — хладнокровно заметил Бонд. — Разумеется, мисс Коривалл рассказала обо всем. Не скрою, нас очень интересует эта теплая компания! К сожалению, мисс Коривалл не смогла указать то место, где ее держали, вследствие сильного нервного потрясения, но ее рассказ наводит на размышления. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
Блейд вновь попытался втолковать Бонду, с кем им предстоит столкнуться, однако тот не стал и слушать. Он вздохнул и с досадой выключил магнитофон.
— Опять вы за свое, мистер, — в голосе лощеного молодца звучала скука. — Верно, вы и в самом деле серьезно больны. — Бонд поднялся. — Что ж, тогда вам придется пройти курс интенсивной терапии…
Курс интенсивной терапии оказался очень прост — явился угрюмый медбрат с санитаром, держа в руках заполненный какой-то мутной жидкостью шприц.
— Доктор прописал вам инъекции, — было сообщено Блейду.
— Прежде чем ты воткнешь в меня эту свою треклятую иглу, я тебе все мозги повышибаю! — прорычал в ответ странник, — Ноги у меня скованы, но вот рука-то свободна!
Медбрат и санитар опасливо покосились на разъяренного пациента. Их было двое, оба — крепкие тренированные парни, но было в этом угрюмом заключенном нечто такое, что заставляло тюремщиков держаться от него подальше.
Тем не менее отступить так просто они не могли.
— Дурак ты, парень! — лживо-проникновенным голосом начал медбрат. — Думаешь, тебя тут травить собрались? Да если бы так, подмешали бы просто в еду чего надо — и готово! А это лекарство, понимаешь ты или нет?
— Первому, кто приблизится, оторву голову, — посулил странник,
Медбрат и санитар переглянулись. Ни тот, ни другой не имели никакого желания связываться с буйным пациентом.
— Придется применить срецсредства, — предупредил Блейда медбрат. И прежде, чем разведчик бросился на них, в лицо ему брызнула струйка едкого газа. Из глаз брызнули слезы, тело согнулось в приступе жестокого кашля. И тут на него навалились. Персонал этого госпиталя всегда имел при себе защитные респираторы и очки.
Некоторое время спустя, облаченный в смирительную рубашку, Блейд с бессильной яростью наблюдал, как в его предплечье медленно вонзается толстая игла. А затем мир вокруг него начал быстро терять четкость очертаний. Странника накачивали наркотиками.
Теперь за ним стали следить гораздо строже, чем раньше. Чугунный шар не снимался ни днем, ни ночью; прогулки прекратились. Блейда перевели в крошечную палату-камеру четырех ярдов в длину, двух — в ширину, на этом пространстве помещались все сантехнические устройства. Стальная дверь была, наверно, прочнее, чем в банке.
Странник хорошо представлял себе, что с ним сделают. Медикаментозная обработка вела к снятию защитных барьеров личности, делала его уязвимым перед самым элементарным внушением. Под принудительным гипнозом он расскажет всю правду, надеялись те, кто затеял все это.
Знал Блейд и другое. Подобная обработка отнюдь не проходила бесследно: она могла нанести непоправимый вред психическому здоровью, травмируя в первую очередь мозг. А если чтото произойдет с его уникальным талантом, со спидингом, участь его и вовсе станет незавидной. Увы, сопротивляться он не мог, даже при самом сильном желании — запястья его были постоянно скованы резиновыми кольцами наручников.
Все это время он не подавая сигнал возвращения, все еще надеясь отыскать хоть какой-нибудь выход. Увы, сутки проходили одни за другими, а Блейд по-прежнему не видел ни малейшей возможности ускользнуть из стальной мышеловки. Если бы тут была женщина — он соблазнил бы ее; но весь обслуживающий персонал состоял из мужчин, и притом четкой гетеросексуальной ориентации. Друзья на воле — к их числу с некоторой натяжкой можно было отнести одну только Лиззи. Зоэ Коривалл… Что может эта нежная, чувствительная девушка! Похоже было, что Блейду придется-таки отступить, признав свое первое реальное поражение…
И тем не менее помощь пришла. Пришла, откуда он никак не мог ожидать ее — в дело вступил босс Лошадиная Морда.
Блейд догадывался, как это было организована. В посольство пришел запрос из Буэнос-Айреса со множеством грозных подписей и печатей. Его превосходительству господину послу Республики Аргентина пришлось потребовать срочной аудиенции у премьер-министра. В беседе посол выразил просьбу своего правительства помочь в выяснении судьбы гражданина Аргентинской республики Эмилио Эдуардо Марии Гонзалеса, без вести пропавшего в Соединенном Королевстве. Более того, на адрес Дж. пришло письмо от его знакомого еще по годам второй мировой, бригадного генерала, заместителя начальника аргентинской армейской разведки, достопочтенного Джозефа Эндуро Лакосты… Письмо содержало просьбу споспешествовать поискам его, Лакосты, человека, хорошего агента, но угодившего в трудное положение и взявшегося за сомнительную работу «для каких-то янки».
Все это Блейду изложил вновь посетивший его Джеймс Бонд. Выглядел он теперь далеко не так самоуверенно, как раньше. Очевидно, запросы и официальные письма сделали свое дело. Теперь придется или признаться в том, что дон Гонзалес содержится под стражей, будучи в невменяемом состоянии, и выдать его аргентинской стороне, ибо невменяемого человека нельзя судить, либо поспешно замести следы, уничтожить медицинское заключение и предать странника гласному суду в соответствии с законами Соединенного Королевства. Но тогда вся архисекретная информация, которая, как ни парадоксально, оказалась в руках у этого странного шизофреника, может сделаться достоянием гласности, чего допустить
